Страница 22 из 60
- Мария Александровна, - профессор снова кивнул ей, и она торопливо присела рядом с ним, закусив губу вопросительно посмотрела на него, - она говорит, что “лошадиное лицо” поймал ирбиса и увёз его на вертолёте. С ними улетел наш человек, она имеет в ввиду Вольдемара, и Ашвин. Она тоже была с ними, но потом её высадили, потому что вертолёт не смог подняться над хребтом. Пришлось его облегчить. Они хотели, чтобы она шла пешком до Дхулитхела, но она решила вернуться в Солу Кхумбу.
- Но зачем?? - Маша не понимала, - зачем Джиму Корнеру Сантош? Ну хорошо, ему был нужен снежный барс, для зоопарка, видимо, но зачем нужно было забираться в горы так далеко? Ведь эти звери водятся гораздо ниже, даже в долинах? А, представляете, вдруг в клетке появится голый мужик вместо барса? И почему он допустил, чтобы его поймали? - Она торопилась, надеясь, что в потоке вопросов растворится страшная мысль, что всё не так просто, охота на Сантоша не была случайной; до последнего цепляясь за надежду, что произошла досадная ошибка и всё разрешится благополучно. Маша с трудом удерживала слёзы, внутри всё натянулось, как струна, и ужас постепенно заполнял её: - господи, пусть с ним ничего не случится, пусть всё будет хорошо, господи! Если он завтра вернётся, я выйду за него замуж, привезу в Катманду Анютку и ни за что, никогда больше не отпущу его в горы!
Анг Ламу продолжала говорить, а профессор и господин Ари слушали, временами задавая вопросы. Маша переводила взгляд с одного на другого, напряжённо вслушиваясь и улавливая отдельные знакомые слова. Всё было очень плохо! Она видела, как побледнел господин Ари, как нахмурился профессор. Повернувшись к ней, он медленно сказал: - они стреляли в него… - и свет померк в её глазах, она представила ярко-алую кровь, окрасившую пушистый бок, - снотворным…, - Маша протолкнула в лёгкие воздух, который застрял где-то, болью раздирая грудь, - поэтому он не мог обернуться. Ветер дул в их сторону, и Сантош не почувствовал их запаха. Его выследил Ашвин, а у англичанина было ружьё. Потом ирбису связали лапы, привязали к шесту и долго несли до широкой расщелины, где ждал вертолёт. Мужчина с лошадиным лицом сказал, что увезёт зверя в свою страну, чтобы исследовать, почему он может принимать человеческое обличье.
Маша гневно вскрикнула: - Сантош - человек, принимающий облик зверя, а не наоборот! - она лихорадочно думала, что предпринять. Похитители уже в Дхулитхеле, если не в Катманду. Как они смогут им помешать погрузить барса в самолёт и вывезти из Непала? - Она увидела, как господин Ари обхватил голову руками и закачался, прикрыв глаза. Маша уже видела, что так непальцы выражают горе.
- Что?? О, господи, что? Что она сказала??
- Англичанин… собирается исследовать его мозг.
- Но зачем?? Способность к оборотничеству заложена в генах! Он не может этого не знать!
Профессор хмуро пожал плечами, не глядя на неё, сказал: - очевидно, он считает, что сможет определить, какой раздел головного мозга контролирует этот процесс.
- Но он же убьёт его!?? - профессор промолчал.
Маша вскочила на ноги, встала перед господином Ари: - почему Сантош не обернулся, когда кончилось действие снотворного? Спросите её, пожалуйста!
Тот поднял на неё переполненные ужасом глаза: - он не мог! Доза снотворного была велика! Они так и погрузили его, сонного, в вертолёт! Мария, если они продержат его в зверином облике две - три недели, он не сможет вернуться! Сантош останется зверем! - Старик встал, покачнувшись, выпрямился и шагнул к двери: - я пойду к Тедже, у него рация…
Маша рванулась следом: - я с вами!
Теджа Нарасимхе обедал. Он приказал жене подать гостям простокваши, но те отказались, сели на ступени веранды, ожидая, пока староста деревни закончит обед. Вскоре Теджа присел рядом с ними, вежливо заговорил о погоде, посетовал, что жители деревни медленно восстанавливают свои дома.
Маша злилась и кусала в нетерпении губы, но сделать ничего не могла. Наконец, господин Ари спросил про рацию. Староста развёл руками: связи не было. Наплевав на вежливость, женщина поднялась, торопливо распрощалась с хозяином и, не дожидаясь господина Ари, устремилась к его дому. Она решила, что попытается вернуться в Катманду. Пусть это кажется безумием, но она уговорит Анг Ламу пойти с ней проводником. Маша не хотела сейчас думать о том, где она в громадном городе, разрушенном землетрясением, плохо знающая непали, будет искать Сантоша. И если вдруг самолёт со снежным барсом уже улетел, что сможет она предпринять, чтобы спасти его? Пришла мысль что, в конце концов, в Катмаду живут родители Сантоша, богатые и уважаемые люди. Пожалуй, ей нужно будет добраться до них, они смогут спасти сына.
***
Человек плавал в темноте. Сплошная, кромешная чернота без верха и низа, без звуков и запахов. Не было мыслей и чувств, лишь на задворках сознания жалящей, беспокоящей болью о чём-то умоляли, куда-то звали серые глаза на милом, побледневшем лице… Он сделал усилие и рванулся навстречу, но был низвергнут назад. Его сознание померкло.
ГЛАВА 13.
Вторую неделю Маша и Анг Ламу шли по засыпанной лавиной тропе.
Лихорадочное состояние, овладевшее Марией после решения во что бы то ни стало добраться до Катманду, не оставляло её. Она хотела выйти в горы в день появления шерпы в Солу Кхумбу, но та была так утомлена, так изголодалась, что профессор и господин Ари уговорили Машу дождаться утра. Они помогли ей собраться в дорогу, но она, пересмотрев всё, что было приготовлено, решительно убрала палатку, примус, запасную тёплую одежду, большой чайник. Вместо этого были упакованы спальник, спиртовка, маленький жестяной кофейник. Много места заняли продукты: вяленые полоски буйволиного мяса, плитки чёрного чая, кусок масла, сыр из ячьего молока, несколько банок консервов, сухие лепёшки, орехи и сухофрукты.
Ночью Маше не спалось. Она переходила от надежды к отчаянию, и тогда вставала с подстилки и металась по комнате. Ей казалось, что утро никогда не наступит, а ночь, затопившая её душу, скоро поглотит её целиком. Маша то принималась плакать, а то вспоминала его высокомерный взгляд, каким он окинул её в пещере, сообщая о своей высокой касте. Но тут же ей виделись его глаза, когда он предложил ей замужество. В них не было холода и равнодушия.
Они покинули деревню, когда солнце едва окрасило заснеженные вершины Гималаев первыми робкими лучами. Туман пеленой покрывал долину, волнами сползая к реке. Было холодно, изо рта шёл пар, но Маша едва замечала это - её душа рвалась вперёд. Анг Ламу, легко поднявшая на плечи большой тюк, уверенно шагала впереди. У неё с утра было хорошее настроение: старик, который назвался дедом похищенного оборотня, заплатил ей немалую сумму денег, и теперь женщина с удовольствием прикидывала, что целых полгода ей не нужно будет ходить по горам с тяжёлыми грузами.
Старик предлагал проводить их. Он считал, что обернувшись ирбисом, сможет везти их груз на спине. Женщины отказались, потому что он был стар и немощен, хотя Анг Ламу думала, что было бы интересно посмотреть на него в облике снежного барса.
Они шли, обвязавшись верёвкой, и однажды шерпа соскользнула с обледенелой тропы. Она повисла над пропастью, а Маша заскользила следом, но потом догадалась упасть. Цепляясь руками за вмёрзшие на тропе валуны, она кричала: - брось груз! Бросай! Я не удержу тебя! - она уже знала много слов на непали и могла общаться с Анг Ламу на бытовом уровне. Вот и тогда она хотела, чтобы та избавилась от груза, тянущего её вниз. Но шерпа упрямо лезла по верёвке, а у Маши от напряжения темнело в глазах и ей казалось, что скоро они обе рухнут в пропасть. Всё же вскоре голова Анг Ламу показалась над краем, а потом она без сил рухнула на тропу рядом с Машей. Лежали они недолго, а вскоре опять шагали по узкому каменному карнизу. А через несколько дней у Маши подвернулась нога, и женщина покатилась по склону. От рывка верёвки шерпа упала на колени и вцепилась обеими руками в обвязку, затормозив спутницу на краю ущелья.