Двойной эффект

Последний год в колледже мы с Сильвией часто смотрели по вечерам это классическое телешоу, отдыхая от занятий. Спецэффекты были упоительно архаичными, как изрядная часть науки вообще, но оттого очаровательными. Я ответил, подражая Кирку:

– Отправляй меня, Скотти!

– Вот именно. Транспортеры у них совершенно ненаучные.

– Да, и ты не уставала повторять это всякий раз, как их показывали.

– Тш-ш-ш-ш-ш! – сказала она, добавив на несколько «ш» больше, чем нужно. – Итак, представим себе, что всякий раз, как Скотти отправлял Кирка, возникал разрыв во времени между тем моментом, когда Кирка просканировали на «Энтерпрайзе», и тем, когда он оказывался в месте назначения; и этот разрыв зависел от дальности телепортации. Чем больше расстояние, тем дольше приходилось ждать. И все это время Кирк оставался на «Энтерпрайзе», развлекаясь со своим трикордером.

– Это эвфемизм для мастурбации?

– Ха! – Она громко фыркнула. – Нет, но забавно. Хорошо. Мой вопрос: сколько Кирк мог ждать без вреда для себя?

– Не знаю. Секунды? Минуты?

Сильвия сделала еще один большой глоток.

– Допустим, минуту. Моя проблема такова: что, если Кирку надоест ждать и неожиданно у него случится меняющее жизнь прозрение?

– Что-нибудь вроде: «Мать твою за ногу! Да я влюблен в Ухуру!»

Она закатила глаза, но продолжила:

– Конечно. Думаю, что это могло бы сработать. Итак, он вдруг понял, что любит Ухуру и посылает ей сообщение с просьбой выйти за него. Посылает сообщение, а потом – раз! Он на корабле клингонов, пьет кровавое вино с Ханом. И совершенно не помнит о сообщении, потому что время сканирования и время прибытия не синхронизируются. У Кирка так и не случилось прозрения, он не узнал, что любит Ухуру.

– О! Черт возьми! Отличный сюжет для серии.

– Правда? Сто пудов! – Сильвия говорит «сто пудов», только когда она в приподнятом настроении. И меня всегда восхищало, как она тянет при этом «о». – Вернемся к теме, ладно? Допустим, мы поместим ТЦ на спутник и отправим его на обитаемую планету в созвездии Водолея. Теперь у нас есть ТЦ на планете в восемнадцати световых годах отсюда, и мы хотим кого-нибудь телепортировать туда. Давай называть ее Астронавт Билли.

– Она пылкая?

– Да. Но я лучше. Не отвлекайся. Требуются часы, чтобы переместить ее в Водолей и подтвердить, что телепортация состоялась. Не секунды. Билли будет несколько часов сидеть в фойе и ждать. А что, если она за это время сделает что-нибудь важное или надумает что-то такое, что не дойдет до цели назначения?

Я пожал плечами.

– В таком случае она не должна телепортироваться во внешнее пространство и рисковать потерей времени. Если она этого не хочет, может заняться чем-нибудь другим, например, побыть с мужем и не говорить с ним о своей работе.

Она залпом допила коктейль.

– Знаешь что? Забудь. Я пытаюсь объяснить, почему я так погрязла в этом проекте, но если ты хочешь придираться…

Черт. Это самый искренний наш разговор за много недель, а ты все портишь.

– Хорошо, хорошо! – сказал я, положив руку ей на ногу. – Думаю, просто все дело в семантике. Она ведь по-прежнему она, верно? Допустим – чтобы не спорить, – что, пока Билли медленно перемещается в созвездие Водолея, Билли в фойе болтает с кондуктором о своем муже. Если спросишь меня, я скажу, что Билли из фойе все-таки виновна в неверности, хотя Билли из вестибюля никогда этого не делала. Ты тот, кто ты есть. Бум!

И я торжествующе прикончил свой «Гибсон».

Сильвия кивнула, но я видел, что ее слегка расстроили мои слова.

– Что? – пошутил я. – Неужели теперь за мной придет МТ?

Она отвлеклась от того, о чем думала, и ответила полуулыбкой.

– Не важно. Еще через несколько месяцев я от этого избавлюсь. Наши жизни снова будут принадлежать нам, мистер Байрам. – Она снова поцеловала меня, на этот раз дольше. – Как только это произойдет, я… Черт!

Сильвия отстранилась, посмотрела куда-то за мое плечо, и ее поведение полностью изменилось. Она получала коммы.

– Хочешь в туалет? – схохмил я, но она махнула рукой, стирая полученное сообщение и одновременно заставляя меня замолчать.

– Мне пора, – раздраженно сказала она. – Билл требует, чтобы я вернулась к работе.

– Что? Ты только что ушла!

– Знаю, знаю. Обещаю, я все компенсирую.

Она в последний раз поцеловала меня и ушла.

Я посмотрел на обломки музыкальных инструментов, из которых была сделана стойка. Я ничего не мог с собой поделать: мне они казались метафорой моего брака – разломанные, застывшие, замолчавшие навсегда. «Какого дьявола? – подумал я. – Раз уж я здесь, можно и отпраздновать».

Я сделал знак Ричарду.

– Наполните ее бокал. Кажется, я буду пить за двоих.

Да, отношения у нас с женой были не ахти, но мы старались. Ну, если честно, старалась она, а я тащился за ней, питаясь ее драйвом и успехом, как рыба-прилипала, которая прикрепляется к акуле и ест то, что выпадает из ее пасти. Я, в свою очередь, обеспечивал нечастые развлечения. Сильвия всегда отдавалась любому занятию на 110 процентов, шла ли речь о наших отношениях, о ее работе или даже о планировании совместного отпуска. Это она проводила исследования, составляла расписание, а потом говорила мне, где и когда показаться. Она также была кормилицей и добытчицей, что делало меня захребетником. Некоторых мужей это могло бы возмутить, но не меня. Я был доволен и не переживал.

Но, откровенно говоря, отсутствие у меня драйва стало главной причиной того, что в последний год наши отношения стали ухудшаться. Ее работа в МТ отнимала столько времени, что для нас его почти не оставалось. И после того как я на десять лет уступил ей штурвал нашего брака, я совершенно разучился быть рулевым. Поэтому я позволил нашему союзу тонуть, пока наше празднование десятой годовщины не оказалось короче и тоскливее тюремного свидания.

К счастью, Сильвия не из тех, кто выбрасывает белый флаг. На следующее утро после нашего свидания в «Мандолине» она прервала мой похмельный сон коммом, отправленным из кофейни через улицу от МТ.

– Ты что, лежишь на полу в ванной? – спросила она, глядя на меня.

– Она ближе всего к туалету, – неопределенно ответил я. – А ты в той же одежде, что вчера вечером? Неужели все это время работала?

– Расчисть свой календарь на следующую неделю, – велела она. – Мы отправляемся во второе свадебное путешествие. Никаких коммов, никакого Международно-транспортного вздора, только я и ты. Ты был прав. Нам нужно над нами поработать.

– Значит, меняешь работу на работу, – сухо сказал я. – И куда мы отправляемся, мадам руководитель круиза?

– Коста-Рика, – ответила она. – Я только что проверила. Место нашего медового месяца никуда не делось. И, согласно моим исследованиям, дождевой лес там – одно из самых глухих уголков планеты. Много времени для прогулок, отдыха и любви. Как тебе?

– Звучит здорово, – ответил я, хотя для меня сейчас самым здоровым было бы сожрать пачку аспирина и проспать двенадцать часов. Мы попрощались и всю следующую неделю почти не связывались, удачно избегая новых столкновений до самого дня отпуска – 3 июля 2147 года.

Снова дождь

В ТОТ ДЕНЬ Я СОБИРАЛ В ДОРОГУ ВЕЩИ, КОГДА по коммам пришло аудиосообщение от Сильвии.

– Привет, малыш! Слушай, тут у нас на работе затишье, поэтому я ухожу раньше, пока можно. Собираюсь телепортироваться прямо из здешнего ТЦ. Если вдруг не сумеешь со мной связаться, я велю Джулии, чтобы она сообщила тебе – только тебе – мои координаты по джи-ди-эс. Я готова. Люблю тебя.

Голос ее был полон надежды. Когда она сказала «люблю тебя», я понял, что она подразумевает: «мы переживем это», однако я был в этом не столь уверен. Мне не казалось, что второй медовый месяц способен волшебным образом решить наши семейные проблемы. Может, именно поэтому я все утро никак не мог начать собираться.

Закрыв окно сообщения, я бросил в сумку несколько оставшихся вещей: плавки, репеллент от насекомых, полоскание для рта. Потом, убедившись, что взял достаточно белья и носков, я застегнул сумку, почесал Пруди за ухом и в последний раз осмотрел квартиру. И прикрепил к коммам напоминание, чтобы во время нашего отсутствия приходил человек погулять с собакой.