Страница 11 из 17
Знакомство с Аллой.
Первые два месяца учебы пролетели быстро, и моя подруга, Людмила, поехала домой на 7 Ноября. Вернувшись, она рассказала, что их сосед, служивший а армии, был в отпуске и приходил к ним в гости. Она показывала ему наши фотографии. Я, на фотокарточке, ему понравилась, и он попросил ее познакомить его со мной. Людмила показала мне его фотокарточку, и он мне показался симпатичным. Мы стали переписываться. Сначала он посылал мне письма на адрес квартиры, комнату в которой мы снимали, а потом мне дали место в общежитии, куда я и переехала. Ему же я дала для переписки адрес «До востребования» и указала отделение почты, находящееся недалеко от нашего училища, рядом с железнодорожным вокзалом.
Мы переписывались уже почти год. В мае заканчивался срок его службы. О чем я писала? О том, как учимся, о погоде, что делаем на практике, какие успехи. А он писал об армии и что скоро закончит службу. Неожиданно письма перестали приходить, я еще подумала, что его куда-нибудь отправили по службе, и он не может писать. Через месяц, в апреле, получаю письмо от него и изумляюсь его содержанию. Он писал, будто я его, бессовестным образом, проверяла на честность, что я упрекала его в том, что он ехал со мной в поезде и был так пьян, что забыл, как меня зовут, что я не Люба, а Алла, что он еще и жениться обещал и так далее, и тому подобное. Я сначала опешила, а потом развеселилась. Я вспомнила, как папа рассказывал, что у него где-то есть родственники, что он с ними не знаком, но, может быть, когда-нибудь и встретятся. И тут Бог послал мне мысль, что вот и нашлась незнакомая родственница, и я решила написать ей. Своему же другу по переписке я написала, что раз он так про меня думает и такое мне написал, я не хочу больше с ним переписываться и видеть его не желаю. На том и закончилось наша переписка. Его я никогда в жизни не видела и ничего о нем не знаю, но по Божьему промыслу, он свел меня с Аллой.
Я написала Алле письмо, в котором предлагала ей встретиться возле кинотеатра «Украина». Когда я пришла к кинотеатру в назначенное время, там никого не оказалось. Я очень огорчилась и ушла, но через неделю мне пришло письмо от Аллы Княгницкой. Она писала про себя, что ей тридцать три года, что в прошлый раз встреча наша не состоялась, потому что у нее очень ревнивый муж, и она не рискнула встретиться со мною, не подготовив меня предварительно, чтобы я чего-нибудь лишнего при ее муже не сказала. Еще она сообщила, что работает в Отделе Рабочего снабжения Одесско-Кишиневской железной дороги прорабом и предлагала встретиться в полдень, в двенадцать часов, на вокзале.
Я спросила ее в письме, как я ее узнаю? Она ответила, когда люди ищут или ждут кого-то, это всегда видно, и мы обязательно узнаем друг друга. Мы встретились возле вокзального ресторана. Алла стояла в платочке возле окна. Увидев ее, я сразу же поняла, что это она.
Мы обнялись и расцеловались, потом зашли в ресторан поговорить и перекусить, так как было время обеда. Я не помню, ела ли я что-нибудь или нет, я только запомнила, что говорила мне Алла. Она рассказала, как ехала из Одессы после сессии и в поезде познакомилась с соседом по купе, Николаем, военным. Они разговорились, и Николай попросил ее адрес. Она сказала ему, что он может писать «До востребования» на то же самое почтовое отделение, где получала письма и я. Почта находилась рядом с вокзалом и рядом с местом работы Аллы. Как-то она заглянула на почту узнать, нет ли ей чего, а тут как раз пришло письмо мне от того же Николая. Она решила, что он перепутал ее имя, так как ей еще не приходилось встречать своих однофамильцев. Поэтому она убедила почтовую служащую, что это письмо адресовано ей, и та ей его отдала. Николай писал, что служить ему осталось всего ничего – недели две, и он приедет. Она написала ему, что видно, он настолько был пьян тогда, что забыл ее имя, что «она не Люба, а Алла» и т.д. Потеряв приятеля по переписке, я нашла – родственницу, подругу и наставника. Мне было тогда всего семнадцать лет. Мы подружились. Я часто бывала дома у Аллы, пока училась в Херсоне.
Окончание училища
Наступила последняя весна моей учебы в Херсоне, приближался Первомай. И опять Господь переменил направление моего жизненного пути, не дал поступить в Торговый техникум.
За два года я не получила ни одного письма от родителей, а тут пришло письмо от мамы, да еще с просьбой. Мама писала, что заболела, что нужно картошку сажать, да некому помочь: «Приезжай, доченька, на праздник и поможешь посадить!» В советское время все советские люди должны были идти на демонстрацию 1 Мая. Я решила, как послушная ученица, отпроситься от похода на демонстрацию у своей классной руководительницы, она ко мне хорошо относилась. Я просила ее отпустить меня до 1 Мая домой, объяснила причину, показала мамино письмо, но Господь ее «выю ожесточил», как «фараону Египетскому», и она меня не отпустила.
Я знала, что перед этим одна из учениц заходила к ней с тяжелыми сумками, в которых были гостинцы-продукты, и она ей разрешила не ходить на демонстрацию. Меня же за строптивость и отсутствие смирения Господь наказал, через классного руководителя.
Я не удержалась и, сгоряча, ей сказала, что если вам взятки дают, то вы отпускаете, а без взятки к больным родителям – нет. Вот уж воистину «язык мой – враг мой!» Так я себе навредила, попала в немилость у классного руководителя перед выпускными экзаменами.
Ученики из других групп и преподаватели слышали наш разговор и донесли в партком. На мою классную руководительницу у многих в училище «был зуб», давно хотели ее уволить, но все повода не было, а тут случай подвернулся, решили с моей помощью от нее избавиться. Парторг училища подошел ко мне и попросил, чтобы я пришла на партийное собрание и при всех присутствующих подтвердила, что она от учеников берет взятки – сумки с продуктами, и после этого ее уволят, а мне дадут направление в техникум для дальнейшей учебы. Тогда уже некому будет препятствовать мне в этом поступлении. Надо сказать, что в то время меня с моей однокурсницей, Любой, хотели направить в техникум в поощрение за хорошую учебу, а классная была против моего направления и заявила руководству: «Пусть вначале научится жизни, а потом поступит сама».
Парторгу я ответила, что я уже ей все, что думала, высказала в глаза и не пойду на их собрание. Пусть я не получу направления в этот техникум, я за счет чужого горя не хочу учиться.
Через три года я случайно встретила этого парторга, и он мне рассказал, что моя «классная», Александра Федоровна Щербина недолго проработала в училище после моего окончания. Ее уволили, но уже без моей помощи. Парторг сожалел, что я отказалась тогда выступить на собрании, уже бы закончила техникум, а так, только на втором курсе, да и то на вечернем. Но я нисколько не жалела о том, душа моя была спокойна, я никому не причинила зла, а лишь отсрочила свою учебу. Зато я кое-чему научилась в этой нелегкой жизни, без поддержки и руководства. Ведь я не знала, что Господь был моей скалой и щитом, который наблюдал за каждым моим движением и хранил, и помогал, я Ему всегда жаловалась, когда мне было тяжело, и просила у Него помощи.
Я познаю жизнь
По окончании училища меня и мою однокурсницу, Женю, отправили работать в Новотроицкий район поваром-кондитером. Пришли мы на прием к заведующей, а моя родственница заведовала всеми ресторанами района, она мне и Жене предложила должности официантов в ресторане села Новый Рог. Я отказалась, а Женя согласилась. Заведующая две недели не допускала меня до работы, хотела, чтобы я передумала. Я ей говорю: «Я же всю посуду там перебью, у меня ноги подкашиваются от страха, я деньги не смогу брать у посетителей». Она отвечает: «Бей! Через недельки две привыкнешь. Зато будут посетители заезжать на молодых красивых официанток посмотреть, и будет хорошая выручка». Я уперлась: «Нет – и все!» Так ей пришлось меня поваром туда послать. Мы там, как в котле на этой кухне варились, а Женя ходит себе по залу, как пава, еще и чаевые имеет. Я уже и пожалела в душе, что не согласилась, но проситься в официантки не стала.