Страница 32 из 40
Конечно, доблестный воин заслужил одни лавры своей твердостью среди такого разгрома, но желчная подозрительность представителей была так велика, что они обвинили его в случившемся несчастье. Глубоко оскорбленный такой несправедливостью, генерал возвратился в Сер-дань и опять занял свое прежнее место второстепенного начальника. Так, французская армия осталась припертой к Перпиньяну и легко могла лишиться важной для нее линии реки Те.
Между тем в Вандее приступили к исполнению плана кампании, принятого на военном совете 2 сентября. Майнцская дивизия, как мы уже видели, собиралась начать с занятия Нанта, где была встречена радостными демонстрациями и празднествами. Подготовили банкет, но прежде чем праздновать, пришлось выдержать горячую стычку с неприятельскими отрядами, бродившими по берегам Луары. Если нантская колонна радовалась прибытию славной Майнцской дивизии, то и последняя, со своей стороны, была не менее рада служить под началом храброго генерала Канкло. Согласно условленному плану колонны, отправившиеся со всех точек театра войны, должны были соединиться в центре и окончательно подавить неприятеля. Канкло, главнокомандующий Брестской армии, должен был, выйдя из Нанта, спуститься по левому берегу Луары, обогнуть большое озеро Гран-Лье, очистить Нижнюю Вандею, потом опять подняться к Машкулю и быть в Сен-Леже 11 или 13 сентября. Прибытие его туда должно было послужить сигналом для выступления Ларошельской армии, которой поручалось начать наступление с юга и востока. Она, как уже было сказано, состояла из нескольких дивизий, а главнокомандующим ее был Россиньоль. Дивизией
Ле-Сабль-д’Олона руководил Мешковский; Люсонской – Беффруа; Ниорской – Шальбо; Сомюрской – Сантерр; а Анжерской – Дюу. Колонне Сабля было велено двинуться, как только Канкло прибыл бы в Сен-Леже, и 16-го присоединиться к нему в Мортане. Люсонская и ниорская колонны должны были составить цепь, двинуться к Брессюиру и Аржантону и быть там 14 сентября; наконец, сомюрская и анжерская колонны, отправившись от Луары, должны были, тоже 14-го, оказаться в окрестностях Вийе и Шемилье. Таким образом, согласно этому плану следовало обойти весь край и запереть инсургентов в пространстве между Мортаном, Брессюиром, Аржантоном, Вийе и Шемилье. Гибель их тогда становилась неизбежной.
Мы уже видели, что вандейцы, дважды отогнанные от Люсона с большими потерями, страстно желали отыграться. Они собрались прежде, нежели республиканцы успели привести свои планы в исполнение, и, пока Шаретт осаждал лагерь Нодьер невдалеке от Нанта, напали на Люсонскую дивизию, которая дошла уже до Шантони. Эти две попытки последовали 5 сентября. Шаретт получил отпор, но нападение на Шантони, неожиданное и толково совершенное, ввергло республиканцев в панику. Молодой и храбрый Марсо совершил чудеса, чтобы устранить грозившее бедствие, но его дивизия, потеряв обоз и артиллерию, отступила в Люсон. Эта неудача могла повредить уставленному плану, потому что расстройство одной из колонн оставляло пустое место между дивизиями Сабля и ниорской, но представители приложили все усилия, чтобы скорее привести ее в порядок, и послали к Россиньолю курьеров известить о случившемся.
Все вандейцы в это время собрались в Эрбье с главнокомандующим д’Эльбе. Между ними царило такое же несогласие, как и между их противниками. Вандейские вожди так же не ладили между собой, ревнуя друг к другу, как и республиканские. Они мало уважали свой верховный совет, который старался придать себе вид державной власти. Имея в руках материальную силу, они не имели никакой охоты уступать власть собранию, им одним обязанному своим призрачным существованием.
Притом они завидовали д’Эльбе и уверяли, что в главнокомандующие скорее годился Боншан. Шаретт, со своей стороны, хотел один хозяйничать в Нижней Вандее.
Короче говоря, вандейцы были не слишком расположены к тому, чтобы противопоставить свой план плану республиканцев, о котором узнали из перехваченной депеши. Один Боншан предложил смелый проект, изобличавший большую глубину мысли. Он полагал, что окажется невозможным долго сопротивляться силам Республики в Вандее и необходимо немедленно вырваться из всех этих лесов и оврагов; он доказывал, что гораздо лучше выбраться плотной колонной из Вандеи и перейти в Бретань, где они будут желанными гостями и где Республика не рассчитывала на ответные удары. Боншан советовал идти до берегов океана, завладеть каким-нибудь портом, войти в сношения с англичанами, принять у себя одного из принцев-эмигрантов и оттуда идти на Париж. Словом, начать войну наступательную и решительную. Этот совет не был принят вандейцами; вожди думали лишь о том, чтобы разделить край на четыре части, где они могли бы царствовать, каждый сам по себе. Шаретту досталась Нижняя Вандея, Боншану – берега Луары, ближе к Анжеру, Ларошжаклену – остальная часть Верхнего Анжу, Лескюру – вся восставшая часть Пуату. Д’Эльбе сохранил свой пустой титул главнокомандующего, а верховный совет – свою призрачную власть.
Оставив для защиты Нанта в лагере Нодьер сильный резерв под началом Груши и Аксо, Канкло двинулся 9 сентября и направил к Сен-Леже майнцскую колонну. Тем временем старая Брестская армия под предводительством Бейссера, обойдя всю Нижнюю Вандею, должна была в Сен-Леже соединиться с майнцской колонной. Авангардом майнцской колонны командовал Клебер, а главным корпусом – Обер-Дюбайе, и она рассеяла перед собой всех неприятелей. Клебер, гуманный настолько же, насколько и храбрый, размещал свои лагеря вне селений и не давал войскам грабить или опустошать местность. «На пути мимо красивого озера Гран-Лье, – писал он, – нам встречались прелестные ландшафты, виды привлекательные и разнообразные. На обширном лугу паслись большие стада, предоставленные сами себе. Я не мог не скорбеть в душе об участи несчастных жителей, которые, введенные в заблуждение и фанатизированные своими кюре, отвергали благодеяния нового порядка и стремились к верной гибели…»
При главном штабе работала специальная гражданская комиссия, заведовавшая исполнением декрета от 1 августа, который повелевал разорять земли и переселять жителей в другие места. Солдатам было запрещено что-либо поджигать, и строго следили за тем, чтобы опустошительные средства пускались в ход лишь по приказанию военных начальников и гражданской комиссии.
Четырнадцатого сентября майнцская колонна сошлась в Леже с брестской, которой командовал Бейссер. Тогда же колонна из Ле-Сабль-д’Олона под началом Мешковского подошла к Сен-Фюльжану и армии Канкло. Люсонская колонна, задержанная поражением при Шантоне, несколько отстала, но благодаря стараниям представителей, которые дали ей нового начальника, Беффруа, опять двинулась вперед. Ниорская колонна была в Ла-Шатеньре. Таким образом, хотя движение замедлилось на день или два, это не нарушило согласных действий, и всё еще можно было исполнить задуманный план. Однако в это время в Сомюр дошло известие о поражении люсонского отряда: Россиньоль, Ронсен и весь главный штаб переполошились и, опасаясь, чтобы что-нибудь в том же роде не случилось с колоннами Сабля и Ниора, решили немедленно вернуть их. Такой приказ был верхом неблагоразумия, однако отдали его не из коварства, не из желания открыть армию Канкло; просто эти люди не верили в план и были склонны при малейшем препятствии объявить его невозможным и бросить.
Канкло между тем с успехом шел вперед. Он атаковал Монтегю с трех пунктов: Клебер по Нантской дороге, Обер-Дюбайе по дороге из Рошезервьера, а Бейссер из Сен-Фюльжана в одно время ринулись на город и живо выгнали из него неприятеля. Семнадцатого числа Канкло взял Клиссон и, не зная еще о действиях Россиньоля, решил остановиться и ограничиться рекогносцировками в ожидании известий.
Итак, Канкло расположился в окрестностях Клиссона, оставил Бейссера в Монтегю и послал Клебера с авангардом в Торфу. Это было 18-го числа. Контрприказ из Сомюра был получен ниорским отрядом, а оттуда сообщен другим; все три колонны тотчас вернулись, чем привели вандейцев в непомерное изумление и поставили Канкло в затруднительное положение. Вандейцев было около ста тысяч. Огромное число их находилось в окрестностях Вийе и Шемилье, напротив анжерской и сомюрской колонн, еще большее – около Клиссона и Монтегю. То есть вандейцев было достаточно, чтоб задать республиканцам работы на всех пунктах. В этот день они шли вовсе не на войска Россиньоля, а на Канкло: д’Эльбе и Лескюр из Верхней Вандеи решили выступить против майнцской колонны.