Страница 31 из 40
Схватки на аванпостах продолжались два дня. Та и другая сторона вели себя очень храбро, но не очень умно. Принц Оранский, хоть и теснимый со всех сторон, лишившись своих аванпостов, упорно защищался, потому что узнал о сдаче Ле-Кенуа и приближении генерала Больё, который шел к нему на помощь. Наконец, 13-го числа он вынужден был очистить Менен, потеряв в эти дни от двух до трех тысяч человек и сорок орудий. Хотя французская армия и не извлекла из своего положения той выгоды, какую из него можно было извлечь, и вопреки инструкциям комитета действовала слишком раздробленными силами, однако она заняла Менен, 16-го числа покинула его и пошла на Куртре. В Биссегеме французам встретился Больё. Началось сражение, и все выгоды оказались на стороне французов; но внезапное появление отряда кавалерии посеяло страх, лишенный всякого основания. Солдаты развернулись и отступили в Менен, но и там не прекратили это непостижимое бегство. Паника сообщилась всем лагерям, всем постам, и вся армия спаслась под пушками Лилля.
Такая паника не новость. В данном случае причиной были юность и неопытность войск. Известие об этом происшествии произвело в Париже самое пагубное впечатление, отняло у Гушара плоды его первой победы и возбудило против него неистовую бурю обвинений, отчасти отразившихся и на Комитете общественного спасения. Последовал новый ряд неудач, который снова вверг Францию в то опасное положение, из которого она как будто вырвалась на мгновение победой при Онд скоте.
Пруссаки и австрийцы, всё еще стоя на обоих склонах Вогезских гор, перед двумя французскими армиями, Мозельской и Рейнской, наконец совершили серьезную попытку. Старик Вурмзер, принимая дело ближе к сердцу, нежели пруссаки, и чувствуя, как выгодно было бы перейти через Вогезы, решил занять важный пост Боденталь близ верхнего Лаутера. Он рискнул отрядом в четыре тысячи человек, который, пройдя опасными горными тропами, занял Боденталь. Представители, находившиеся при Рейнской армии, со своей стороны, уступая общему импульсу, везде вызывавшему удвоенную энергию, решились 12 сентября совершить общую вылазку из Вейсенбургских линий. Генералы Дезе, Дюбуа и Мишо, разом бросившись на австрийцев, вернулись после бесполезных усилий: попытка, направленная против австрийского отряда, занявшего Боденталь, не удалась. Однако стали готовить новую атаку на 14 сентября.
Генерал Феретт должен был идти на Боденталь, а Мозельская армия, в то же время действуя на другом склоне, должна была атаковать Пирмазенс, точку, соответствовавшую Боденталю, где стоял герцог Брауншвейгский с частью прусской армии. Атака генерала Ферретта вполне удалась: его солдаты с геройской отвагой напали на австрийские позиции, захватили их и возвратили под свой контроль крайне важное бодентальское ущелье. Но не то было на другом склоне. Герцог Брауншвейгский знал, как важно удержать Пирмазенс, ключ ко всем ущельям; при нем находились значительные силы, и он занимал превосходные позиции. Пока Мозельская армия сражалась с остальной прусской армией, 12 тысяч французов были переброшены из Хорнбаха в окрестности Пирмазенса. Они могли надеяться взять Пирмазенс не иначе как неожиданным нападением, но были тотчас замечены, и по ним открыли жестокий картечный огонь, так что следовало отступить. Генералы это и хотели сделать, но представители им не позволили и велели идти в атаку тремя колоннами, через три оврага, ведущих к возвышенности, на которой стоит Пирмазенс. Солдаты благодаря своей храбрости уже прошли довольно много, правая колонна даже готовилась перейти овраг и обогнуть Пирмазенс, когда с обеих сторон по ней неожиданно открыли убийственный огонь. Солдаты сначала выдерживали его, но огонь удвоился, и им пришлось вернуться назад по тому же оврагу. То же самое случилось и с другими колоннами.
Армия была вынуждена возвратиться к тому посту, из которого вышла. К великому счастью, пруссакам не пришло в голову гнаться за бегущими или занять их лагерь в Хорнбахе. Французы потеряли в этом деле двадцать два орудия и четыре тысячи человек убитыми, ранеными и пленными. Это поражение могло иметь весьма важные последствия. Союзники, ободренные успехом, намеревались напрячь все свои силы; они собирались идти на Саар и Лаутер и отбить у французов Вейсенбургские линии.
Осада Лиона продвигалась медленно. Пьемонтцы, спустившись с Альп в долины Савойи, устроили диверсию и заставили Дюбуа-Крансе и Келлермана разделить свои силы. Келлерман пошел в Савойю, Дюбуа-Крансе, оставшись под Лионом с недостаточными силами, тщетно осыпал ядрами и бомбами несчастный город, который, решившись уже на всё, не мог испугаться бомбардировки; взять его теперь можно было только приступом.
На Пиренеях французское оружие тоже понесло кровавое поражение. Французские войска оставались в окрестностях Перпиньяна, а многочисленные испанцы стояли в своем лагере – закаленные воины под началом искусного генерала, полные рвения и надежды. Мы уже описывали этот театр войны. Параллельно расположенные долины рек Тек и Те начинаются у главной цепи и заканчиваются у моря. Перпиньян построен в последней долине. Рикард ос перешел первую линию Тека и решился перейти также и Те, но гораздо выше Перпиньяна, так чтобы обогнуть город и вытеснить из него французов. С этой целью он думал сначала занять Вильфранш. Эта маленькая крепость, стоящая у верхнего течения реки Те, послужила бы его левому крылу надежной защитой против храброго Дагобера, который с отрядом из трех тысяч человек с успехом держался в Сердане.
Итак, в первых числах августа Рикардос отрядил генерала Креспо с несколькими батальонами. Последнему стоило только появиться перед Вильфраншем, и комендант впустил его, поступив в этом случае как изменник. Креспо оставил там гарнизон и вернулся к Рикардосу. В это время Дагобер с маленьким отрядом, пройдя всю Сердань, заставил испанцев отступить до Сео-де-Уржеля. Но малочисленность отряда и взятие крепости Вильфранш успокоили Рикардоса: ему нечего было бояться французов на своем левом крыле, и поэтому он упорствовал в наступательном образе действий. Тридцать первого августа он сделал угрожающее движение против лагеря под Перпиньяном и перешел через реку Те, оттесняя французское правое крыло, которое отступило к Ле Салсу, местечку, лежавшему на несколько лье позади Перпиньяна, близ самого моря. Таким образом, французы, частью заключенные в Перпиньяне, частью припертые к Ле Салсу, оказались в опаснейшем положении.
Дагобер, правда, продолжал геройствовать в Сердане, но этого было слишком мало, чтобы серьезно потревожить Рикардоса. Народные представители Фабр и Кассен, находившиеся при войсках в Ле Салсе, решились призвать Дагобера на место генерала Барбантана, надеясь этим вернуть утраченное счастье. В ожидании нового начальника они велели одной колонне идти на Перпиньян и атаковать испанцев с тыла, пока сами нападут на них с фронта. Пятнадцатого сентября генерал Даву с отрядом из 6–7 тысяч человек вышел из Перпиньяна, а Периньон напал на испанцев, выдвинувшись из Ле Салса. По условленному знаку оба с двух сторон бросились на неприятельский лагерь. Испанцы, теснимые со всех флангов, бежали за реку Те, бросив двадцать шесть орудий. Они снова заняли свой прежний лагерь, из которого вышли, чтобы совершить свою смелую, но неудачную наступательную операцию.
В это время прибыл Дагобер. Этот семидесятилетний воин, соединявший с юношеской пылкостью мудрую осторожность старого генерала, поспешил ознаменовать свое прибытие попыткой атаки на лагерь испанцев. Он разделил атаку на три колонны: одна должна была отправиться от правого крыла и обогнуть неприятеля; другой следовало действовать в центре, напасть на испанцев с фронта и опрокинуть; наконец третья, с левой стороны, должна была стать в лесу и отрезать неприятелю отступление. Последняя колонна под началом Даву едва атаковала и бежала в беспорядке. Тогда испанцы смогли направить все свои силы против остальных двух колонн. Рикардос, рассудив, что главная опасность находится с правой стороны, решил идти туда со всеми своими силами, и ему удалось оттеснить французов. Только в центре, где стоял сам Дагобер, воодушевлявший всех своим присутствием, укрепления неприятеля были взяты и непременно была бы одержана победа, если бы Рикардос, победив левое и правое крыло, не бросился на генерала со всеми своими силами. Однако храбрый Дагобер всё еще держался, как вдруг один батальон с криком «Да здравствует Король!» сложил оружие. Дагобер вне себя от ярости нацелил на изменников две пушки и в то же время, собрав горсть оставшихся верными храбрецов, отступил с таким надменным видом, что неприятель не осмелился преследовать его.