Страница 9 из 21
– Я не предлагал ей кандидатур, – сказал Стива. – Она пришла и назвала тебя…
– А какие рекомендации ты ей дашь? – вдруг спросил Андрей.
– Ты же её видел. – Стива пожал плечами. – Какие тебе нужны рекомендации? Могу только добавить, что вы друг друга стоите…
– Долбаный сводник, – проворчал Андрей. Стива вновь пожал плечами, попадая ключом в замок автомобиля.
– Тебя подвезти? – спросил он. Андрей отрицательно покачал головой…
Ты же всегда был готов помочь ближнему своему, говорил он себе, так вот тебе апофеоз твоего мнимого альтруизма. Девушка с разноцветными глазами – ближняя?!. Он не помнил, чтобы на какой-то общажной дискотеке кто-то когда-то подкуривал ему сигареты, он не помнил её глаз, а забыть их невозможно, он и сейчас видел их, как будто Оля находилась где-то рядом. Если он согласится, – можно будет оставить память о своей безграничной жалости к людям: он, или она, сначала в пелёнках-ползунках, затем в ярком комбинезоне с рисунком на кармашке, потом в джинсах и футболке, после этого…
Рядом деловито заурчал мотор адвокатского автомобиля. Андрей вздрогнул, как будто очнулся ото сна, постучал костяшками пальцев в боковое стекло. Стива в ожидании смотрел на него.
– Стива, ты мне так и не сказал: а что «во-вторых»?– произнес Андрей.
Адвокат вздохнул, постучал пальцами по рулевому колесу.
– Во-вторых, она хочет, чтобы ты был с ней рядом, – сказал он и добавил после короткой паузы. – Всегда…
– Но она же не меня хочет видеть рядом, а моего ребёнка, – возразил Андрей.
На сей раз Стива проделал целый ряд трюков, от постукивания пальцев, до потягивания с амплитудой на весь салон автомобиля. Он даже прочистил горло, как будто собирался выступать перед присяжными.
– Она убеждена, что ты рядом с ней не будешь никогда, – сказал он, наконец.
– Почему это?
– Столько времени она находилась где-то рядом с тобой, – ты хоть раз её заметил? – Стива испытывающе посмотрел на него.
– Нет, – честно ответил Андрей.
– То-то же, – веско произнёс Стива. – Она не из той команды, где в привычке вешаться на шею… Давай, садись, не выделывайся.
– Спасибо, не хочу, – после минутного раздумья сказал Андрей. Он похлопал ладонью по дверце, улыбаясь, посмотрел на Стиву. – Я, пожалуй, пройдусь…
– Как хочешь…
Адвокат вывел свою машину из длинного ряда автомобилей, Андрей смотрел ему вслед, но руки его шарили в карманах пальто. Ага, вот оно – салфетка оказалась основательно измятой, но телефонный номер разобрать было можно…
октябрь, 1993 год
Большие горо-ДА!
«Дежа вю – явление из разряда неизмеримого: может быть мимолётным, а может и разрушающе-оглушающим…»
Вячеслав Кайдашов, студент факультета социологии Государственного университета имени академика Сахарова
Для следователя милиции Соколов был слишком внимателен, терпелив, предупредителен и тщедушен. Его первый пациент на сегодняшний день, Лёша, был безразличен ко всему тому, что его окружало, и не сумел раскусить нетрадиционного характера следователя милиции; как раскусил – понял, что, до тех пор, пока следователь Соколов представляет перед ним ораны внутренних дел, опасность с этой стороны ему не грозит.
– Она сказала, что заберёт заявление, если ты оставишь её дочь в покое, – сказал Соколов, беспорядочно чередуя карандаш меж своих сжатых пальцев. Задумчиво понаблюдав за этими завораживающими действиями, Леша прочистил горло и поинтересовался:
– А если не оставлю?
– Посадят. Я посажу, – уточнил Соколов.
– За что? – удивился Лёша.
– За совращение.
– Светка – совершеннолетняя. Ей уже семнадцать лет…
Соколов вздохнул, прикрыл на секунду уставшие грустные глаза.
– Её мать спит с полковником милиции, – сообщил он, переполненным терпением голосом.
– С полковником? – переспросил Лёша; хмуря лоб, попытался припомнить Светкиного отца.
– Не-ет. – убежденно протянул он. – Её мать спит с этим, как его… ВАЛТОРНЕСТОМ! – вдруг выкрикнул Лёша и захохотал, запрокинув голову. Чуть вместе со стулом не упал.
– Замужняя баба может спать не только с мужем, – заметил следователь, и смеяться Лёша перестал. В кабинет к Соколову его привели из камеры предварительного заключения; ночь в КПЗ может заставить поверить в то, что замужние женщины действительно могу спать не только с мужьями, особенно если муж – валторнетист.
– Послушай: ты – здоровый, молодой и умный мужик, – заговорил Соколов. – Зачем тебе всё это нужно?
Если бы на его месте сидел кто-то другой, Лёша не поверил бы в искренность сказанного. Но на месте следователя Соколова сидел следователь Соколов и, к счастью, никто его заменять не собирался.
– Ни фига она мне не сделает, – хмуро заметил Лёша.
Пришла пора удивляться следователям милиции.
– Отчего ж не сделает?
– Это мой Город.
– Что?
– Город, в котором я живу – это мой Город, – повторил Лёша, предвидя реакцию на свои слова. Соколов криво усмехнулся.
– Ты бандит? – спросил он.
– Нет. Я писатель, – ответил Леша.
– А «крыша» у тебя есть?
– Нет. С полковниками милиции я не сплю, – Лёша стремительно встал со стула. – Я согласен. Давайте заявление…
Он взял со стола серый лист бумаги, исписанный крупным широким почерком. Ладонь с волосастыми пальцами прихлопнула лист к столу.
– Да бросьте, – сказал Лёша. – Это уже стало традицией…
Размахивая заявлением в воздухе, как будто оно недавно было написано чернилами и не успело просохнуть, Лёша шёл по коридору, приветствуя прибывающих на службу сотрудников четырнадцатого отделения милиции. Он имел здесь успех – отнюдь не как писатель.
Распахнув наружную дверь, Лёша выглянул в пасмурное октябрьское утро, дверь тут же захлопнул, подошёл к пуленепробиваемому стеклу, за которым во весь рот зевал дежурный.
– Извините, а другого выхода у вас здесь ещё не сделали? – осведомился Лёша; узнав о неизбежном, вздохнул и вышел на крыльцо.
На лавочке, предусмотрительно постелив газету, его ждала Лена. Бывшая жена. Немногим старше Лёши. Когда-то вместе учились – в этом «когда-то» и поженились. Расставив руки в стороны, словно в нелепой мольбе, Леша сошёл в объятия бывшей жены, сделав скорбное лицо: «Здравствуй, ягодка моя!» Нельзя сказать, что она, сломя голову, бросилась ему навстречу, но обняла в ответ. Лёша подумал, стоит ли хохмить, что-нибудь вроде: «О, у тебя сиськи выросли!», решил, что не стоит.
Лена что-то сказала.
– М?..
– Опять двадцать пять, – повторила она.
– Мг…
В своей памяти Лёша попытался вызвать некий пароль взамен скучного «давным-давно», или «когда-то…»
– Есть хочешь? – спросила Лена.
– Нет, здесь кормят… Мне, вообще-то, на работу пора, – Лёша вздохнул, оторвался отбывшей жены с заметным сожалением, потёр щетину на лице.
Взгляд Лена немедленно остановился на листе бумаги в руках бывшего мужа.
– Что это?
– Стихи, – сказал Лёша, торопливо сунув заявление в карман пальто. – О вечном. Муза посетила в КПЗ. Давай ты меня вечером покормишь – мне сейчас на работу. И стихи заодно почитаю. Если захочешь…
Пожалуй, пасмурное осеннее утро может порадовать лишь того, кто провёл ночь в отделении милиции, – Лёша радовался, радовался как ребёнок. Расставшись с женой, у него вышел «циферблат» – и далее:
…на циферблате лет,
назад, назад я стрелку передвину…
Галя сама виновата. Галя – это сестра Лены, и ещё мать Светы, и ещё жена валторнетиста, который не знает, что его жена спит с полковником милиции. Безбашенная, взбаламошенная баба, по мнению Лёши. Со дня рождения дочери не знала, куда её пристроить – такая деятельная и взбаламошенная Галя. Ничего хорошего в родственниках жены Лёша не видел с самого начала – особенно то, что они живут в одном с ним городе.