Братья - герои

Из станицы выходят в сумерки. Идут тихо, чутко прислушиваясь к каждому

шороху. У табачного сарая под Смоленской раздается громкий оклик:

— Стой!

Ребята шарахаются в сторону. Но уже поздно: два полицейских, лежащих в

засаде, направляют на них дула винтовок.

— Кто такие? Откуда? Почему шляетесь по ночам? Зачем уздечки?

Ребята пытаются вывернуться: у них-де пропали лошади, лошади эти

немецкие, они искали их всю ночь, не нашли, а теперь боятся итти домой  без

коней в станицу возвращаться не велено.

Полицейских это не убеждает:

— Руки вверх!

Геня, незаметно зажав в правой руке свой маленький револьвер, подходит

первым. Резко опускает руку и в упор бьет из браунинга в полицейских.

Ребята отбирают у них оружие и бросаются в кусты.

В станице поднимается тревога. Стреляют часовые, у околицы бьет

дежурный пулемет. Пули свистят над головами, а ребята несутся стрелой, падают, подымаются, снова падают и снова бегут цепочкой, стараясь в темноте

не потерять друг друга.

Розовеет восток. Из предутреннего тумана вырисовываются кусты, станица, далекие горы.

Погоня настигает. Геня резко поворачивает налево, к Афипсу. Немцы

теряют из виду ребят, но ненадолго. Пули снова свистят над головами беглецов.

С разбегу ребята бросаются в реку. После недавних дождей Афипс ревет и

клокочет, несет с собой коряги и камни, кружит в водоворотах.

Ребята плывут сажонками. В кровь сбивая ноги об острые края коряг, вылезают на противоположный берег и ныряют в кусты. Вслед им несутся

автоматные очереди.

Низко пригнувшись к земле, Геня пробирается сквозь густой прибрежный

ивняк уверенно ведет ребят к далекому темному лесу.

Поднимается солнце. Тают туманы. Где-то далеко впереди сияют снеговые

вершины.

Выстрелы смолкают: немцы не решаются вплавь переправиться через

бурный Афипс и уходят в станицу.

Ребята снимают и сушат мокрую одежду и кружным путем к вечеру

возвращаются в лагерь.

***

— Как дела, пастухи?  спрашиваю ребятишек.

— В станице около четырехсот автоматчиков. Два танка. Сорок автомашин.

У нас потерь не было, противник потерял двоих убитыми.

Вот эти-то слова и сказал мне Геня, вернувшись с разведки. Больше ничего.

Подробности же я узнал уже много времени спустя, и то случайно  из рассказа

одного из приятелей Гени.

СУМАСШЕДШАЯ ТАНКЕТКА

24

Геня верен себе.

Еще в Краснодаре он мечтал о собственной боевой машине. И теперь, в

какую бы операцию он ни ходил, в каком бы деле ни участвовал, он попрежнему

мечтает все о том же.

Наконец его желание сбылось: боевая машина уже была в его руках. Он сам

вел ее. Он сам шил из нее немцев. Но это счастье длилось недолго.

***

Все началось с горы Вышки.

Эту гору мы ненавидели.

Каждое утро, на заре, на ее вершину поднимались немецкие наблюдатели.

Оттуда им было видно буквально все  поляны, предгорья, дороги, кусты. И

стоило нам появиться на глухой, казалось бы, неприметной кабаньей тропе, как

по сигналу с вышки начинали бить немецкие минометы и машины с

автоматчиками мчались из ближайшей станицы.

Гора Вышка была для нас бельмом на глазу, и Евгений решил навестить ее.

Взяв Геню, двух снайперов, стрелковое прикрытие и захватив на всякий

случай ручной пулемет, Евгений ночью отправился «в гости».

К Вышке подошли до рассвета и залегли в кустах.

На востоке побелел горизонт. Поднялся и растаял туман. За горой

показалось солнце.

В бинокль отчетливо видно, как по тропе к Вышке идет группа фашистских

наблюдателей. Они подходят к подножью горы и скрываются в дзоте.

Братья лежат тихо, внимательно наблюдая в бинокль. Из дзота выходит

немец, спокойно, не спеша поднимается по лестнице и, остановившись на краю

площадки, потягивается, зевает.

Евгений передает бинокль Гене и берет снайперскую винтовку.

Выстрел.

Растопырив руки, болтая в воздухе ногами, наблюдатель сползает вниз по

лестнице. К нему бросается его напарник и, сраженный новым выстрелом, падает

рядом. Такая же участь постигает и остальных немцев из дзота.

Евгений ждет.

Проходит час. Встревоженные молчанием Вышки, немцы посылают

связных. Низко пригибаясь к земле, трусливо озираясь по сторонам, фашисты

осторожно поднимаются по тропе на гору. Но никто из них не возвращается

обратно.

Евгений попрежнему ждет.

Из станицы выезжают машины. Они битком набиты автоматчиками. Одна

из машин случайно натыкается на стрелковое прикрытие партизан и открывает

огонь. В ответ из кустов бьет в упор пулемет Евгения. Машина круто

поворачивает и уходит в станицу. На дороге остаются трупы фашистов.

Вдали раздается лязг гусениц  это фашистская танкетка идет в атаку на

партизан.

Евгений, оставив прикрытие в кустах, быстро ползет с Геней туда, где

дорога делает крутой поворот.

Танкетка подходит все ближе и ближе. В окуляр винтовки на секунду

попадает смотровая щель водителя. Евгений спускает курок. Танкетка

25

вздрагивает, теряет управление, на повороте сходит с дороги, ударяется о дерево

и останавливается. Тишина.

Медленно поднимается стальной колпак. Над люком испуганное лицо

пулеметчика. Геня бьет из карабина. Стальной колпак с шумом захлопывается.

И снова тишина.

Братья, подождав в кустах, подбегают к танкетке, и, порядком

повозившись, открывают наконец колпаки. Каждый вытаскивает «своего».

Водителю пуля угодила в переносицу.

Геня ныряет в люк. На месте водителя он чувствует себя как дома, здесь всё

точь-в-точь так, как сказано в справочнике из отцовской библиотекой и как видел

он на танкодроме в Краснодаре.

Геня пробует мотор, рычаги  все в порядке.

Наконец-то сбылась его заветная мечта: у него настоящая боевая машина!

Геня не в силах ждать.

— Женя, можно сейчас туда... в Смоленскую?

Евгений решается: оттаскивает мертвых немцев в кусты, залезает в люк, проверяет пулемет, и танкетка, с трудом выбравшись на дорогу, полным ходом

идет в станицу, занятую немцами, благополучно минует заставу и

останавливается у крыльца штаба.

Геня дает продолжительный гудок. Из дверей выскакиваю немецкие

офицеры. Геня медлит несколько секунд  пусть побольше соберется фрицев! 

потом открывает люк, встает во весь рост и, что-то крикнув по- немецки, снова

быстро садится на свое место водителя резко бросает танкетку в толпу.

С минуту длится избиение немцев у крыльца их штаба: танкетка давит

своими гусеницами растерявшихся фашистов, бьет, не умолкая, пулемет