Скрежет ручки в залитой вином комнате

Через некоторое время я всё же двинулся в сторону всей этой толкотни — меня позвала ведущая этого мероприятия, намекнув фразой, что свидетелю стоило бы находиться возле алтаря. Что же поделать, пришлось идти на эту самую сцену, где уже стоял будущий супруг Анюты: высокий стройный шатен с длинными волосами, всё как она мне и говорила. Рожа его выглядела угловатой и, под стать окружению, заносчивой до безобразия. И всё-то в нём было прекрасно для среднестатистической женщины (коей Анюта и являлась, по крайней мере, вкус на мужиков у неё был именно таков): накачанный торс, прекрасно подходящие к его лицу одежда и обувь, умный взгляд (пускай и мерзкий от чувства собственной важности), белоснежная улыбка — в общем, этот гад был бы в любой моей книге главным антагонистом. За красивой рожей и подтянутой фигурой всегда скрывается двуличная жопа, уж в этом-то сомнений не возникало ни на секунду. Кто-то, быть может, подумает, что это берёт простая зависть. Однако нет, это не так. Понятно?! Горьким опытом наученный, я стал обнаруживать, что если человек смотрит слишком самоуверенно, то он мудак. И наоборот: чем тяжелее взгляд человека, тем с большей вероятностью (мы снова подошли к этой теории вероятностей) он окажется отзывчивым и добрым: непомерный труд и усталость выбивают всю дурь из головы, позволяя внутри неё жить многим другим вещам, среди которых главенствовала одна — покой. Такие люди знают, каких усилий стоит покой, так что уважает работу любого встретившегося им на пути человека. Впрочем, мудаков среди простых работяг хватает тоже, а обо всех, как мы уже знаем, судят по худшим из представителей, так что, придерживаясь последнего правила, можно было заключить, что все в нашей жизни мудаки: актёры, волонтёры, певцы, полиция, грузчики, депутаты, правительство, писатели, танцоры и так далее. Нет, всё же это глупо так судить обо всех, однако пример я брал именно с других людей. Зачем — вопрос интересный. Эх, стоило начать с себя, но как тяжело не ворчать, когда ты один из крупнейших мудаков во вселенной.

Напротив меня стояла свидетельница, что была одета в обтягивающем всю её фигуру бледно-розовое платье. Она не надела лифчик, и это мне нравилось — наконец-то можно было отвести взгляд на по-настоящему важные вещи в этой жизни. Волосы у неё были короткие и тёмные, а глаза… впрочем, из-за отсутствия на ней белья до глаз я не смог добраться, да и волосы, честно говоря, с большим трудом заметил периферийным зрением. Ноги её казались высоченными из-за туфель на шпильках, которые она нацепила. В душе теплилась надежда на соблюдение традиций со стороны свидетеля и свидетельницы. Она шепнула что-то жениху, смотря на меня, и тот бросил наглый взгляд в мою сторону, но отвлекаться от тела моей соратницы я совсем не собирался. Кажется, её это смущало, но какого, спрашивается, чёрта ты вырядилась во всё облегающее, не надела бельё, а потом недоумеваешь от нахлынувших на тебя взглядов? У человека секса, быть может, не было со времён царя гороха, а тут ты готова проколоть его сердце своими выпирающими из-под тоненького платья сосками. Конечно, у меня возникала мысль, что вся находящаяся там элита никогда и не подумала бы о ценности секса ввиду его обилия в их жизни, однако я был не из их числа, это и радовало, и огорчало одновременно. Мне не хотелось думать о сексе только лишь из-за того, что он тянет исключительно в события, не имевшие к моей заднице никакого отношения. Но всё же, как и о многом, о неимении чего-то сожалеешь до тех пор, пока оно у тебя не появится — всем давно понятная истина. Понятная, но не усвоенная, увы.

Между мною и вышеупомянутыми личностями стояла девушка, которая и заключала бы брак на бумаге. Выглядела она дежурно, не сказать иначе: короткие ножки на каблуках, одноцветное платьице, короткая стрижка и взгляд, пытающийся сделать вид, что ему не наплевать на очередную церемонию заключения брака. Как говорится, хорошее дело браком не назовут.

Перед нами крутились псевдомолодые люди, снимающие всё происходящее на телефоны в прямой трансляции для Инстаграма, не забывая, как это принято, помещать в кадр свои псевдорадующиеся псевдолица, занимавшие львиную долю места в видео. Мне не особо хотелось фигурировать в их никому не интересных (а они думали об обратном) записях — они некогда имели много общего с моими книгами: и то, и другое делалось с большим трудом в надежде быть оценённым, но на деле среди всего обилия подобного шлака в сети оно даже не претендовало на статус просмотренного. Те времена были позади, но немного одолевала ностальгия по ним, в них была какая-то своя романтика.

Через пару мгновений заиграла свадебный марш, в дверях зала показалась Анюта со своим отцом, сопровождавшим её под руку. Аркадий Геннадьевич был человеком в возрасте, который мало чем отличался от среднего жителя нашей великой и могучей, но при такой церемонии пытался, как и все собравшиеся, выглядеть достойно и статно. Получалось у него хуже и даже как-то по-простому глупо, если сравнивать с привычной циничностью остальных в зале. Мама Анюты, Валентина Васильевна, находилась среди гостей: годы потрепали её, жили они с Анютой вместе в Подмосковье, Аркадий Геннадьевич давным-давно ушёл из их семьи в другую, однако свадьбу своей дочери никак не мог пропустить, чем, собственно, и разозлил Валентину Васильевну. Она ненавидела его всей душой, наверняка думая, каким же мерзавцем нужно быть, чтобы бросить дочь с женой на произвол судьбы, а как только всё начинало складываться более-менее прилично, появляться в их жизни вновь. Понять её было можно, как можно понять иной раз всякого человека. Лицо Валентины Васильевны будто бы хранило всю тяжесть её жизни, как годичные кольца деревьев, а каждая морщинка на её коже передавала, что она умеет и посмеяться, но, в основном, смеяться ей не приходится. И всё же, хоть годы и сделали всё, чтобы этот человек падал на колени и никогда не вставал, выглядела она вполне достойно для своего возраста, сохранив стройную фигуру: я очень сомневался, что они с Анютой могли переедать с их достатком. Перейдём же, наконец, к виновнице торжества.