Пороги безмолвия

Арчер, тем временем, моргнул, и его искаженное ненавистью лицо приобрело более осмысленное выражение, в котором ясно читалось непонимание.

— Блеск, — с усмешкой прокомментировал Поттер, — тебе бы страшилки, Том, писать.

— По-твоему, я шучу? — опасным шёпотом уточнил он.

— О нет, я вижу, что ты не шутишь, — Гарри, словно сдаваясь, поднял руки. — Но ты бы себя слышал... это наследственность в тебе говорит, что ли?

— Что?

— Ну, там всякое: “Мой дедушка был кровожадным тираном и убийцей и развязал страшнейшую войну на почве расовой нетерпимости. И хоть я его не знал лично, мне часто представлялось, как он усаживает меня к себе на колени, сидя в кресле-качалке под шотландским клетчатым пледом и рассказывает потрясающе увлекательные истории, наполненные ужасом, пытками и смертью”, — весело пропел Гарри, на глазах возвращаясь в свой тотально-неунывающий режим.

Том смотрел на него, как на душевнобольного.

— Ты как-то неверно интерпретируешь мои слова, — сдержано заметил он.

— Ну не знаю... всё это твоё “я их уничтожу”,... Том, — Поттер с убийственной серьезностью посмотрел на друга, — ты собрался начать войну?

— А почему нет? — не стал отпираться Арчер.

— В тринадцать лет? — Гарри насмешливо поднял брови, его друг, не сдержавшись, усмехнулся. — Я хочу посмотреть на это, расчистишь мне место в первом ряду?

— Да. Авадой.

— Да хоть Ступефаем, — мальчик покачал головой. — Что за настроения у тебя такие кровожадные? Не замечал раньше за тобой желания уничтожить мир.

— Новый мир куда проще строить на обломках старого, — авторитетно заявил Том.

Они оба понимали, что разговор растерял былую мрачную серьёзность, и теперь это скорее обмен шутливыми шпильками, только вот Гарри немного настораживали далёкие отблески алчущего огня в глазах друга. Однажды он уже видел у него подобный взгляд. Но тогда это был не Том.

К тому же Поттер достаточно хорошо знал лучшего друга, чтобы осознавать, что тот вполне способен попытаться воплотить в жизнь все свои угрозы под влиянием момента. Арчеру только не хватало увлечься идеей мирового господства. Такими темпами он и правда мог пойти по стопам своего “знаменитого” родственника. Не то чтобы Гарри собирался мешать ему, но и массовые убийства он не слишком-то приветствовал.

— Итак, ты собрался править миром, — он задумчиво покивал головой, словно всерьез размышляя над этим.

— Ну, должен же кто-то это делать, — самодовольно заявил Арчер.

— А тебе никогда не приходило в голову, что если ты уничтожишь мир, тебе нечем будет править? — поинтересовался мальчик, насмешливо мерцая зелёными глазами.

— А кто сказал, что я хочу править миром? — По губам лучшего друга скользнула демоническая ухмылка. — Быть может, я просто хочу разрушить его?

— А, ну тогда конечно! — легко согласился Поттер. — Только прежде чем повергать все в огонь и хаос, подумай, где мы будем пережидать этот твой самодельный апокалипсис, а то мне не хотелось бы всю жизнь проторчать на горе обломков.

— Я рассмотрю твою просьбу, — Том изобразил шутливый полупоклон и поёжился. — Гарри, ты не думаешь, что стоит вернуться в школу? Лично я уже отморозил себе всю задницу, за тебя я даже говорить боюсь. Ты тут просидел гораздо дольше.

Поттер пожал плечами. Холода как такового он особенно не чувствовал.

— Я не хочу идти в гостиную.

— Ну а я, представь себе, хочу, — безапелляционно заявил Том, поднимаясь на ноги и поднимая за шиворот лучшего друга, — и ты пойдешь со мной. И меня не волнует, что у тебя там глубокая моральная травма, чувство, что тебя обидели, предали и всё такое, в связи с чем ты решил заморозить себя до смерти. Хочешь дуться на мир — дуйся в тепле и комфорте.

Том подобрал с земли мантию-невидимку и, укрыв ею себя и Поттера от нежелательных глаз, потащил друга обратно в школу, краем глаза наблюдая за его состоянием. Гарри, казалось, успокоился... или отвлекся, но Арчер понимал, что это всего лишь новая маска, за которой тот спрятал все свои переживания. Необходимо было что-то решать, пока лучший друг окончательно не опустил руки. Том уже видел в зеленых глазах осколки отчаяния, словно Гарри готов был признать поражение, и он не позволит ему поддаваться этому. Они найдут выход. Даже если для этого действительно придется развалить всю эту чёртову школу по камешку.

*

— Поттер, задержитесь! — Гарри поднял голову, устремив на Снейпа равнодушный взгляд, Северус поморщился.

Зельевар наблюдал, как Арчер, прежде чем уйти, склонился к уху друга и что-то быстро ему шепнул, на что тот кивнул и принялся лениво запихивать в сумку свои вещи, пока остальные ученики покидали аудиторию. Наконец, они остались одни. Гарри продолжал сидеть за своей партой, разглядывая Слизеринского декана с отстранённым интересом, как человек, который не совсем понимает, чего от него хочет собеседник. Снейп сел за стол и пристально посмотрел на мальчишку. Тот не казался разбитым или таким застывшим, как прошлым вечером. Надо сказать, для человека, узнавшего такие кошмарные новости, он выглядел вполне собранным и спокойным. Подозрительно спокойным.

— Подойдите, — велел Северус.

Гарри поднялся из-за парты, покорно подходя к своему профессору и продолжая выжидательно его рассматривать.

— Мистер Поттер, — тихо сказал декан Слизерина, решив начать разговор с какой-нибудь бессмысленной банальности, — учитывая обстоятельства, я не стану назначать вам отработку за вашу самовольную прогулку вне вашего общежития после отбоя. Как не стану указывать, что в дальнейшем я не потреплю от вас подобной наглости.

Поттер на это только чуть поднял брови, словно не понимал, о чем говорит его учитель, Северус скрипнул зубами. Значит, паршивец решил играть святую невинность? Что ж... прекрасно... Он помолчал, с минуту размышляя, стоит ли развить эту тему, и в итоге отмел трусливое желание потянуть время. Сцепив руки замком, зельевар подался вперед, пристально глядя мальчику в глаза:

— Мне необходимо обсудить с вами то, что вы подслушали вчера в больничном крыле.

Он специально сделал акцент на слове “подслушали”, надеясь хотя бы смутить мальчишку, но тот все так же спокойно разглядывал его, не пытаясь спорить или оправдываться. Снейпу не нравилось такое поведение. Этот гиперэмоциональный мелкий идиот обладал выдержкой поплавка и в нормальной ситуации уже начал бы стрекотать что-нибудь особенно бессмысленное или виновато мигать своими зелеными глазами. Или хотя бы злиться на то, что его отчитывают. Так отчего же он так сдержан сегодня?

— Мистер Поттер, — Снейп вздохнул, понимая, что сейчас совершенно неподходящая ситуация, чтобы играть в эти игры, — я понимаю, что вы напуганы и расстроены, и, тем не менее, я прошу вас отнестись к происходящему более рационально. Ваши чувства и эмоции сейчас не лучшие советчики.

— Я в порядке, профессор, — наконец, сказал Поттер, — спасибо.

“Ну безусловно...”

Снейп решил зайти с другой стороны и излагать сухие факты, душеспасительные разговоры он оставит для Дамблдора.

— Мадам Помфри и я проводим ряд исследований и тестов, которые помогут восстановить вашу магическую кору. Если опыты окажутся успешными, мы проведем курс лечения, и уже к концу года с вами всё будет в порядке.

Северус замолчал, ожидая какой-нибудь реакции от мальчишки. Он почти всю ночь провел в лаборатории, изучая проклятущий яд, которым отравили слизеринца, и, разрабатывая зелье, которое полностью восстановит магическую кору мальчика. Кропотливая работа на время отвлекла профессора от чувства вины и выдумывания длинной жизнеутверждающей речи для Поттера в стиле приторных директорских “песен”. Но всё, что в итоге выдал паршивец было скупое “О?”

Вот вам и вся реакция на отчаянные попытки Снейп исправить положение.

— Учитывая ситуацию, я так же ожидаю от вас, что вы продолжите посещать больничное крыло, чтобы мадам Помфри могла наблюдать ваше состояние. Нравится вам это или нет, но это необходимо для вашего же блага.