Страница 43 из 144
- Это надо было видеть. Неужели всё Ламбридажь?
- Я думаю, она не смогла пробить защиту острога обычным способом, вот и подарила мне крылья.
- Как же стены? – поинтересовался Волконский.
- Наружную стену я пробил посохом, который потом превратился в путеводного голубя.
- Как в сказке! – протянул Лев Сергеевич.
Саша был заворожен моей коротенькой историей побега.
Какая-то женщина вышла из комнаты. Она заметила меня и остановилась.
- Наш гость, Николай Иванович Переяславский, - сказал Волконский, - нуждается в каком-нибудь платье, в рубашке и штанах.
Я был смущён красотой Настасьи Никитичны, поэтому ляпнул:
- Штаны у меня есть.
Она улыбнулась. Лев Сергеевич прыснул.
- Но вид у них так себе.
- Согласен, - я точно разучился говорить.
- Интересно, где вы потеряли рубаху?
Последний слог ещё летал в воздухе, а Саша уж был возле матери.
- У них выросли крылья, и они прилетели к нам! –закричал восторженно мальчик.
- Тебе всё бы выдумывать!
- Но мам! Это правда!
- Вы, должно быть, замёрзли?
- По правде говоря, в небе я не чувствовал холода. А уже при посадке…
- Минуту, - и она бросила мне улыбку, от которой я ослеп и не нашёл ничего лучше, как спросить у хозяина усадьбы:
- Я не вижу Дениса.
Волконский усмехнулся.
- И не увидите. Жена улыбнулась вам одному, а, как показывает жизнь, для гостя этого бывает достаточно, чтобы пасть замертво.
Я почувствовал, что слегка покраснел. Очень проницательный человек, решил я о Волконском.
- Если же серьёзно, - продолжил он, - то Денис в подвале.
- Что он там делает? – удивился я.
- Как что? Сидит! Вы знаете, чем занимается ваш… мм… друг?
- Я знаю, что он вор.
Лев Сергеевич поднял брови.
- Так просто вы это говорите! Не странно ли для сыщика?
- А вы считаете, я мало твердил ему, чтобы он бросил своё занятие? Да при каждой нашей встрече, так что он начал на меня сердиться.
- По-моему, такие люди, как он, неисправимы. Настя принесёт одежду, вы оденетесь, и мы спустимся к нему.
- С удовольствием... – Я уже заметил хозяйку с одеждой в руках.
- Да. Переоденьтесь вот в этой комнате. Пусть она будет вашей на несколько дней.
- Благодарю, только я сомневаюсь, что мне можно задерживаться более чем на пару суток.
Я принял одежду и скрылся в комнате. Я переменил свой убор, оказавшийся точно в пору, и поспешил выйти к хозяевам, ждавшим у двери.
- Что я говорил? Один размер! - усмехнулся Волконский.
- Бывают в жизни совпадения, - добавила улыбнувшаяся Настасья Никитична. Она собралась уходить, но вдруг вспомнила. - Простите, Николай, вы голодны?
- Пожалуй, что так, - кивнул я.
- Тогда я приготовлю. Саша, ты куда?
- Я с ними, мама.
- Нет, нельзя. У папы с этим господином будет серьёзный разговор.
- Папа! – у мальчика осталась одна надежда на отца, который, как правило, был мягче матери.
Но Лев Сергеевич покачал головой.
- Мама права.
- Разговоры между взрослыми тебе рано слушать.
Саша сделал грустную физиономию.
- Следуйте за мной, - обратился ко мне Волконский.
Мы прошли до конца коридора. Там хозяин усадьбы открыл тайный ход в подвал, и мы спустились в освещённое лампой холодное помещение. Фигура за железной решёткой вскочила с узкой кровати.
- Давно прибыл? Я уж заждался. Что на тебе за тряпьё? Где ты так вырядился? – затараторил Денис. Он схватил решётки руками, сунув в щели лицо. – А, принял в дар от этого господина?
- Лучше здравствуй, - усмехнулся я.
- Здравствуй? Ты хочешь сделать вид, что ничего не произошло? Ты подвёл меня, так и знай. Если бы ты не вкушал сладости острожской жизни, я был бы уже далеко с приглянувшейся вещью. Кстати, кого ты там придушил?
- Никого, я ж тебе писал, - я растеряно оглядывался, - простите, нельзя это убрать или открыть? – указал я на решётку.
Волконский сделал отрицательный жест, не прибегая к словам.
- Этот злющий помещик хочет заморить меня голодом, - вставил Денис.