Ржавые цепи

А когда те приходят в себя, то уже оказывается в том месте, где уже были раньше – в призрачном доме Растина Парра. Загнанные в угол адским мальчиком, чьи глаза светятся жёлтыми огоньками, а улыбка вытягивается до самых ушей, демонстрируя острые клыки, они ожидают выпада с его стороны, но тот подозрительно медлит. Джошуа направляет на него пистолет, зажимает скобу и… пусто. Глухой щелчок пугает его, но он не показывает своих эмоций. Дампир перекрещивает клинки, загораживая собой Стренджера: если малец рискнёт на первый удар, то у неё будет возможность хотя бы немного защитить напарника.

Мальчишка делает шаг вперёд, и деревянный пол начинает колыхать алым; Светлана и Стренджер падают на колени от необъяснимой волны, хватаются за голову, царапают виски: голос, который вёл их, который преследовал, говорит вновь.

И рассказывает всю правду о Растине Парре, о Хекайтомиксе и тех детях, которые давно мертвы.

========== Непокорность. ==========

Минс раздражает непокорность новой ученицы; если бы не их общее дело, она с радостью избавилась бы от дампира. Но сейчас ей приходится мириться с новой для себя ролью: с каждой полукровкой ей приходится надевать маски, но вот с Рейн этот театр, кажется, слишком затянулся. И, идя по коридору, она не думает, что её мысли так просто материализуются именно в этот момент: Минс встречает молодых людей около комнаты её воспитанницы: рыжая полукровка и однорукий слепой ариец – мерзкое зрелище. Они похожи на тех слабаков, которых Минс обычно убивает без жалости – счастливые, почти как нормальные люди, они вызывают у неё отвращение.

- Рейн, ты нарушаешь комендантский час, - говорит она сурово, и дампир с арийцем поворачиваются к ней, меняясь в лице: если ученица чувствует себя виноватой, то взгляд блондина прожигает ненавистью до самых костей.

- Извини, - виновато отвечает Рейн, а затем поворачивается к Кригеру, открывая дверь в свою комнату. – Ну, спасибо, что проводили. И… спокойной ночи?

- Спокойной ночи, Fräulein, - мягко улыбается ей Зигмунд, целуя ладошку на прощание.

Рейн улыбается и, не смотря на Минс, входит внутрь, закрывая наглухо двери. Кригер вздыхает и хочет удалиться прочь: ему это удаётся, но всего на несколько метров – другая полукровка догоняет его, и Зигмунд останавливается, чувствуя неизбежное.

Зигмунд знает, что подстилка Вульфа осведомлена о его работах.

- Что вы от меня хотите? – резко спрашивает он, но Минс лишь усмехается на его жалкие потуги.

- Вы переходите все границы, - говорит она. – Думаете, мы ничего не знаем? У стен есть уши.

- Мне плевать, - немец внимательно следит за полукровкой. – Следите лучше за собой, Fräulein.

- Вы глупы, Зигмунд, - Минс смотрит на него снизу-вверх – именно поэтому она старается всегда носить высокие каблуки. – Если ещё раз такое повторится, мне придётся обо всём доложить Юргену Вульфу. И, поверьте, вы этого не хотите. Подумайте о других.

- Ясно, - цедит немец, сжимая кулак. Будь его воля, он отправил бы их всех на тот свет, но пока что ему приходится закрывать глаза на многие вещи, и на эти преступления – в том числе. – Спокойной ночи, Минс.

Она молчит, наблюдая за тем, как ариец, разворачиваясь к ней спиной, шествует прочь – победа осталась за ней. Дампира бесит непокорность и то, что какие-то щенки позволяют себе открывать на неё рот; но если всё пройдёт удачно, то после того, как они заполучат артефакты древнего демона, она лично настоит на казни всех тех, кто раздражает её до зубного скрежета.

Первыми в списке окажутся Рейн и Зигмунд. Остальные – потом.

========== Сделка с дьяволом. ==========

Чужие воспоминания проносятся кометой: Стренджер и Светлана видят всё то, что было скрыто от них: перед ними предстаёт тот самый Растин Парр – человек, обвинённый в смерти детей. Они со стороны наблюдают его жизнь, правдивую, настоящую: пастора в детстве унижали, топтали в грязь, оскорбляли, и от этого он вырос с психологическими травмами, давшими свои первые отголоски лишь в будущем; страдающий от собственной неполноценности, он влюбился в соседского мальчика – юное и невинное существо; взрослый мужчина греховно возжелал тело ребёнка. Растин Парр собирал вокруг себя его друзей, организовал при церкви дополнительные занятия для детей, чтобы быть рядом с тем, кого он видел в своих мечтах и кошмарах.

Но у пастора не получалось.

И тогда он прибегнул к самому страшному поступку: похитил мальчика у его родителей, насиловал и пытал, держал в голоде и холоде, надеясь, что ребёнок останется с ним, но… тот скончался от полученных травм. Желая и дальше обладать телом юнца, Растин Парр призвал на эту землю Хекайтомикса, заключая с ним сделку: священник работал на демона всю жизнь, а тот, взамен, даровал мальчику жизнь. И отсюда пошли убийства детей Бёркиттсвилля, легенда о страшной Ведьме из Блэр, о нелепых небылицах… Все они лживы, кроме одной: Хекайтомикс боится Белиара.

И поэтому демон вселился в тело мальчика для безопасности.

И готов был уничтожить тех, кто притащил сюда орудие его убийства.

Демон хотел свести с ума непрошеных гостей, но те сопротивлялись его силам; ребёнок заливается смехом Хекайтомикса и совершенно не замечает, как острый клинок проходит насквозь; иллюзия рушится осколками. Стренджеру надоели все эти игры в правду-ложь; он помогает Светлане встать на ноги, и те наблюдают, как ребёнок раскалывается надвое, и из него вылезает нечто: чёрная безликая поглощающая тень, чьи глаза светятся слишком ярко.

Хекайтомикс, наконец, представил себя этому миру спустя столько лет. Демон думает, что выйдет в схватке победителем.

Некра и Стренджер готовы сразиться с ним.

И заключить сделку с дьяволом на его смерть.

========== Особенный. ==========

Рейн не понимает, что с ней происходит: в её голове клубком смешались все мысли и чувства; ей кажется, что она делает что-то неправильно, что идёт наперекор остальным, но не может побороть себя. От того сжимает кулаки каждый раз, когда думает о том, что ей здесь не место: лучше бы умерла вместе с остальными, чем вот так страдать, чем каждый раз винить себя в том, что не сможет сдержать обещания. Дампир сказала Минс, что, когда они получат все артефакты Белиара, она отомстит всему Третьему Рейху, отнявшему у неё семью. Но внезапно появилось одно «но» - почти ариец, однорукий немец, слепой на один глаз, который… ничего не сделал ей плохого.

Всегда вежливый, галантный, с улыбкой, пронизывающей до души, Рейн не чувствовала в нём угрозы; в отличие от его брата, более полноценного, которому хотелось вонзить клинок прямо промеж глаз, чтобы не смотрел на неё так, что ей хотелось тут же бежать в душ и смывать с себя невидимую налипшую грязь. С Зигмундом… Рядом с ним она чувствует себя иначе: ей комфортно, ей легко, и кажется, что есть призрачная надежда на то, что она не одинока. Больше не одинока.

Что такого в этом немце особенного? Рейн качает головой, перебирая всевозможные варианты: он обаятелен, по-своему красив, но ведь он служит Третьему Рейху, и этот факт перечёркивает все остальные. Зигмунд тоже повинен в смерти её родных, и она должна будет решить его судьбу так же, как и остальных. Но ей почему-то этого не хочется. Ей просто хочется исчезнуть и забыться и считать всё произошедшее лишь плохим сном. И когда она проснётся, то рядом будут Светлана, Габриела, Стренджер…

Но не будет рядом Кригера.

И её это немного пугает.

Рейн тяжело вздыхает, смотря в окно; ей совершенно не хочется спать. Она не понимает, что с ней происходит, не понимает новых чувств и эмоций. Дампир прикрывает на секунду глаза; что такого особенного в калеке, который старается ей угодить и найти с ней общий язык?

Такого особенного, ведь рядом с ним у Рейн немеют колени…

И сердце начинает бешено стучать.

========== Тень. ==========

Стренджер и Некра отходят прочь; бегут, спотыкаясь, сражаются с призрачными видениями Хекайтомикса, похожими на человеческих многоножек с фарфоровыми кукольными личиками; демон – лишь чернота, сплошная воронка, засасывающая в себя всё вокруг. И его ничто не берёт: ни острые тесаки, ни горячие пули – он проглатывает всё. Ребром Белиара так просто его не победить; Джошуа, подскочив к теневому облаку, наносит несколько ударов, держа кость как нож – Хекайтомикс лишь шипит и испаряется тогда, когда человек поднимает руку с древним артефактом.