Ржавые цепи

Он очень сильно отличается от других, выделяется на их фоне. И совершенно не такой, как его брат-близнец, чей взгляд Рейн до сих пор вспоминает с неприязнью.

И, смирившись, она делает шаг в его сторону; подходит совсем тихо, почти не стуча низкими каблуками о каменную кладку, облокачивается руками о парапет, смотрит вдаль; тот, который так похож на арийца, делает вид, что не замечает гостью. Рейн не обидно, даже так легче, и она поворачивает голову в сторону апельсинового заката; но так порывает вернуться к фигуре немца.

- Красиво, не правда ли? – разрубает он тишину словами, и дампир снова отводит взгляд. – Я люблю бывать тут по ночам. Здесь… можно расслабиться и отдохнуть мыслями. Вы согласны, Fräulein?

Она вздрагивает, когда к ней обращается немец, но старается делать вид, что её не интересует его компания. Но предательски отвечает на вопрос:

- Да, здесь… Хорошо. Наверно.

- Мы ведь с вами виделись раньше, - говорит он, поворачиваясь к ней. – А я так и не узнал вашего имени. Может, сейчас вы раскроете мне сию тайну, Fräulein?

- А если нет? – она отвечает резко, недовольно смотря на него, и немец откровенно не понимает, в чём же провинился. – Знание моего имени что-то меняет?

- Простите, не хотел вас огорчить.

Он отворачивается, снова смотрит туда, на верхушки деревьев, на диск солнца, почти вошедший в землю, и дампир чувствует себя как-то по-странному неприятно; фриц вежлив с ней, а она делает так, чтобы он обо всём догадался. Минс же говорила, предупреждала… Рейн тяжело выдыхает; это всего лишь временное явление, и это знакомство ничего не значит ни для одноглазого и однорукого арийца, ни для неё самой.

- Рейн, - бросает она, и замечает, как уголки губ немца приподнимаются в улыбке.

- Зигмунд.

Дампир не понимает почему, но улыбается в ответ.

Они продолжают наблюдать за закатом, больше не проронив друг другу ни слова.

========== Вне времени. ==========

Они бегут по зачарованному лесу, не замечая, как тот меняется: из пышного золотистого превращается в чёрный зловещий – проделки демона Хекайтомикса, не иначе. Ребро Белиара трещит в руках Светланы, подпрыгивает на ладони, указывая верный путь; агенты Спокхаус возвращаются в Бёркиттсвилль и… не узнают его: люди, разодетые в одежды старых веков, размахивают факелами и вилами, что-то кричат, надвигаются на чужаков волной. Они будто попали в прошлое. Стренджер тянется к кобуре на поясе; агенты находятся во временной ловушке, и даже твана не спасёт их, покуда они не решат последнюю загадку монстра.

- Вы убили наших детей!

- Вы украли их!

- Убьём!

- Во славу Хекайтомикса!

- Во славу нашего бога!

Идеальное прошлое-будущее, построенное демоном; Светлана хочет отступить, не вмешиваться в парадокс, но Джошуа плевать: мужчина хватается за пистолет и, прокрутив его на скобе на пальце, стреляет: пули проходят сквозь народ, не задевая их – всего лишь иллюзия. Стренджер пускает свинцовый дождь уже с обеих рук: фантомы идут на них, их лица искривляются в зловещей ухмылке, голоса меняются, а головы раскалываются тонким фарфором; Люпеску пугается, вскидывая клинок. Стренджер продолжает стрелять.

Демон чувствует, что чужаки пришли по его душу; демон хочет защитить себя.

Или не демон?

Ребро Белиара продолжает ненормально трещать.

Стренджер продолжает стрелять: патроны почти на исходе, но ему нужно докопаться до истины; зловещие твари, похожие на зомби, с оскалом, с чёрными дырами вместо глаз, шепчут и смеются, и их голоса эхом проносятся в сознании. Джошуа нажимает на спуск: снаряд в кого-то попадает; доказательство – красные капли на земле. Мужчины и женщины с головами изуродованных младенцев, люди, похожие на восставших мертвецов, исчезают, а на их месте появляется мальчик, смотрящий с ужасом на двух взрослых: временная шкала перестраивается, всё возвращается к исходной точке. На белоснежной рубашке ребёнка, как цветок, распускается кровавая клякса.

Последняя жертва Хекайтомикса найдена.

Мальчишка кричит не своим голосом, и Стренджера и Светлану чуть не сносит волной, но они держатся; а когда всё замирает, то видят, как ребёнок устремляется прочь. И они бегут за ним.

Надеясь успеть.

========== Надтреснутые чувства. ==========

Рейн разворачивается, хочет уходить, но поглядывает на человека, составившим ей компанию: Зигмунд Кригер – неполноценный человек, почти ариец, но не похожий на остальных; она продолжает ловить себя на мысли, что то, что она делает – неправильно, что ей, задумавшей о кровавой вендетте, не стоит улыбаться тому, кто отчасти повинен в смерти дорогих ей людей. Дампир открывает двери, качает головой, отгоняя прочь неприятные мысли, сковывающие клешнями, жалящие хуже разъярённых пчёл: в память о тех, кого она любит, ей не следует так поступать.

Но почему-то полукровке слишком сильно хочется выйти за собственные рамки и дать шанс, в первую очередь – самой себе.

Ладонь ложится на дверную ручку, пальцы обхватывают ржавую скобу, хотят надавить на неё, услышать глухой щёлк, но неожиданно дампира оттесняют: Рейн поворачивается и видит лицо Зигмунда – ему так идёт улыбка.

- Красивой Fräulein не стоит прогуливаться одной в такое время суток. Могу ли я проводить вас до вашей комнаты?

И протягивает ей руку, облачённую в кожаную перчатку.

У дампира внутри всё переворачивается от такой просьбы; противоречивые чувства съедают её заживо. Девушка смотрит долго на него: то на руку, то на расчерченный шрамом слепой глаз. Молчит, не зная, что сказать; не зная, какой выход из данной ситуации правильный. Вовлечённая во всю эту вакханалию, Рейн просто хочет покончить со всеми этими людьми и, наконец, выдохнуть спокойно. Но жить как прежде у неё не получится.

Ни в одном из вариантов решения простой головоломки: ответить взаимностью или нет.

И всё же делает так, как считает нужным в данный момент.

- С радостью, - и протягивает ему руку.

Зигмунд улыбается ей, подхватывая её кисть под локоть; открывает дверь, пропуская даму вперёд. И Рейн приятны эти жесты: простые, столь мимолётные, но дарующие лёгкость, разбивающие камни недоверия в душе. Заковавшая себя в барьер, она и не заметила, как невидимые стены дали первую трещину.

И возникшие чувства теперь не кажутся столь фальшивыми.

Они спускаются в коридор и идут по направлению комнаты дампира; Зигмунд молчит, но Рейн кажется, что она слышит его без всяких слов. И ей это приятно.

========== Загнанные в угол. ==========

Они бегут за мальчиком, а мир вокруг них меняется: становясь то тёмным и ужасающим, то мирным и светлым – человеческие страхи приобретают реальность. Обычный ребёнок не выжил бы с такой раной на груди, но Джошуа догадывается – перед ними вовсе не человек. Стренджер стреляет в мальчишку, но попадает мимо: пули, направленные точно на ребёнка, отскакивают от него, будто тот сделан из камня или металла; за ним тянется красная дорожка – детские кровавые следы исчезают под ногами агентов Спокхауса.

Светлана прижимает к себе ребро демона Белиара, светящееся ещё ярче, чем раньше: оно будто чувствует, что рядом находится тёмное существо. Светлана не хочет верить, что в теле мальчика заключён Хекайтомикс, но быстро меняет своё мнение, стоит ей лишь обернуться: позади на них надвигается толпа изуродованных людей с маленькими головами, зло улыбающиеся, в разорванных одеждах, кричащих одно и то же:

- Сделайте нам больно!

- Режьте нас!

- Убейте нас!

- Во имя Хекайтомикса!

- Во имя нашего Бога!

Некра и Стренджер игнорируют чужие просьбы; мир вокруг меняется с частотой вспышек фотокамер: щелчок – они в лесу; щелчок – в центре Бёркиттсвилля; щелчок – где-то в другом месте. Патроны в пистолетах кончаются, и Джошуа меняет магазины на ходу; Люпеску стремительно бросается к ребёнку, вытягивает руку вперёд: ещё чуть-чуть, и она вцепится мёртвой хваткой за ткань окровавленной рубашки. Но неожиданно для них всех ребёнок резко разворачивается и кричит так громко, что Стренджера и Светлану сбивает ударная волна.