Страница 29 из 40
В бытность Николая Павловича великим князем в Аничковом дворце с 1817 г. и до 1837 г. проживал его личный врач Василий Петрович Крайтон[271], который с 1 сентября 1822 г. одновременно являлся врачом маленького великого князя Александра Николаевича[272].
Пожалуй, самым серьезным вызовом, с которым столкнулись российские врачи, оказалась эпидемия холеры, которая буквально накрыла Петербург летом 1831 г. Когда в 1830 г. в южных губерниях России началась эпидемия холеры, мало кто из медиков представлял алгоритм борьбы с этим инфекционным заболеванием. Об этом свидетельствует рапорт врача Аничкова дворца И. Волькенау[273](26 сентября 1830 г.), в котором он приводит рекомендации, которым должны были следовать жившие в резиденции: остерегаться простуды; утром натощак не выходить на воздух; не ложиться позднее 12 часов ночи, поскольку это вызывает изнурение тела; держать тело в чистоте; избегать всего, что может физически или морально изнурить тело[274].
27 сентября 1830 г. Управляющий Аничковым дворцом, гофмейстер и тайный советник А.И. Блок распорядился объявить под роспись о приближении эпидемии всем жившим в резиденции. При этом были составлены списки всех живших на тот момент в зданиях усадьбы. В этом списке упомянут и живший в казенной квартире при Аничковом дворце друг детства Николая I В.Ф. Адлерберг, будущий министр императорского двора[275].
Когда в июне 1831 г. эпидемия пришла в Петербург, семья Николая I уехала в пригородные резиденции (Царское Село и Петергоф), где оставалась на протяжении всего лета. Одного из ближайших соратников Николая I А.Ф. Орлова[276], которому император поручил управление тремя центральными петербургскими частями во время эпидемии холеры, поселили именно в Аничковом дворце[277]. Во время эпидемии в самом дворце было отмечено несколько смертей от холеры[278].
Из произошедшего сделали выводы, и «Доктор Двора Его Высочества (он же по Конюшенной части)» обязан был оказывать медицинскую помощь не только всем придворным и слугам, жившим в Аничковом дворце, но и всем приходящим во дворец служителям. При повторении холерных эпидемий с 1847 г. и позже в Аничковом дворце разворачивались небольшие по числу коек временные холерные больницы[279].
Еще одним серьезнейшим инфекционным заболеванием являлась оспа. К середине XIX в. оспенные прививки стали общепринятой медицинской практикой. Например, после того как весной 1840 г. в одном из Придворнослужительских домов ведомства Придворной конторы выявили оспу, Николай I распорядился «впредь строго наблюдать, что бы всем вообще детям придворных чиновников и служителей прививаема была коровья оспа»[280].
Это распоряжение передали тайному советнику А.И. Блоку, который, в свою очередь, поручил выполнение приказа кастеляну Аничкова дворца поручику Митину (обеспечивал «подписку о привитии», составление ведомости о привитых и не привитых) и доктору И. Валькенау, который должен был сделать оспенную прививку всем не привитым, «включая новорожденных младенцев». Например, в 1840 г. сделали прививку дочери придворного архитектора З.Ф. Дильдина – Екатерине.
Бывали в Аничковом дворце и зубные врачи. Так, в бытность Николая Павловича великим князем дворец довольно часто посещал придворный зубной врач Н.А. Сосерот, решавший их стоматологические проблемы: «Сосерот запломбировал мне зуб. Лейтен разрезал Олиньке десны, очень страдает из-за зубов» (15 декабря 1823 г.); «Олинька очень страдает» (16 декабря 1823 г.); «Сосерот, привел нам в порядок зубы» (26 февраля 1824 г.); «Сосерот пломбирует мне зуб» (31 марта 1824 г.); «Сосерот привел в порядок зубы моей жены и мои» (4 марта 1825 г.); «Сосерот запломбировал зуб» (21 мая 1825 г.); «Сосерот, велю вырвать мне коренной зуб, неудачно, и потом ломает мне его и вырывает, мученическое страдание, уходит» (4 ноября 1825 г.); «Сосерот, вместе к Саше, вытащить ему зуб, слезы» (5 ноября 1825 г.).
Коллекция живописи и скульптуры
Коллекции живописи в интерьерах Аничкова дворца существовали изначально, меняясь со сменой владельцев и моды. Судьбы этих коллекций являются отдельной темой, поэтому мы их затрагивать не будем. Если же обратиться к истории резиденции имперского периода, начавшейся в 1817 г., то следует иметь в виду ряд факторов, безусловно повлиявших на процесс формирования живописных коллекций Аничкова дворца.
Во-первых, российские монархи, прошедшие в детстве курс рисования с преподавателями уровня ректоров Императорской Академии художеств, неплохо владели карандашом, о чем свидетельствуют их рисунки. Во-вторых, коллекционирование живописи являлось обязательным стандартом для хозяев императорских резиденций, но характер и тематика художественных собраний диктовалась их личными вкусовыми предпочтениями. В полной мере это касалось и супруг российских императоров. В-третьих, при Николае I складывается разграничение личных художественных коллекций членов императорской семьи и государственной, в основном сосредоточенной в Императорском Эрмитаже и частично находящейся на личных половинах.
Для будущего Николая I рисование как предмет, включенный в сетку учебных часов, появился в 1804 г., когда ему шел восьмой год.
Мистер Вильям Росбиф.
Рис. Великого князя Николая Павловича. 1815 г.
Рисовать мальчику нравилось, и он делал некоторые успехи[281]. Судя по денежным документам великого князя Николая Павловича, первый «рисовальный учитель» – профессор Императорской Академии художеств Иван Акимович Акимов, которому за его уроки платили 166 руб. в год[282].
Когда «младшие» великие князья Николай и Михаил подросли, Александр I приставил к ним в 1810 г. в качестве учителей рисования блестящего профессионала: профессора исторической живописи В.К. Шебуева, который позже учил рисованию и великую княжну Анну Павловну (впоследствии нидерландскую королеву). Поскольку уровень задач, стоящих перед преподавателем, изменился, то существенно увеличили и оплату за обучение рисованию. Но, возможно, сказалось и личное влияние вдовствующей императрицы Марии Федоровны, поскольку в денежных документах указывается, что именно «по повелению» Марии Федоровны «рисовальному учителю» стали платить 1000 руб. в год.[283]
Судя по всему, Николай Павлович любил уроки рисования профессора В.К. Шебуева. Уже в детские годы будущий император Николай I уверенно владел карандашом, поскольку сохранились хорошие эскизы военных сцен, рисунки мундиров, неплохие акварели, сделанные его рукой. Следует отметить, что Николай Павлович в своих рисунках проявлял своеобразное чувство юмора, граничащее с карикатурой.
Императрица Александра Федоровна в мундире Кавалергардского полка.
Рис. Императора Николая I. 1829 г.
Среди учителей рисования были и те, кто преподавал последовательно и родителям, и детям, такой учитель профессор батальной живописи Александр Иванович Зауервейд (1783–1844), выходец из Курляндии. В 1814 г. его представили Александру I, которому понравились его работы. Как художник-баталист А.И. Зауервейд начал вести уроки рисования для великих князей Николая и Михаила Павловичей. Также он учил их технике гравирования. Когда у великого князя Михаила Павловича подросли дочери, А.И. Зауервейд начал обучать рисованию великих княжон Елизавету и Марию Михайловну.
271
Крайтон (Крейтон) Василий Петрович (1791–1861) – действительный статский советник (1837 г.), лейб-медик, племянник лейб-медика Александра Крайтона (1763–1856); на русской службе с 1811 г., служил на Кавказе; участник компаний 1813–1814 гг.; с 1814 г. – штаб-лекарь л. – гв. Преображенского полка; с 1816 г. – великого князя Николая Павловича; после 1825 г. – императора; член Медицинского совета Министерства Внутренних дел; с 1837 г. в отставке.
272
С 1822 г. жалованье 333 руб. в год, с 1825 г. – 1000 руб. См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (46/109). Д. 70. Л. 2. Список о лицах, состоящих при Наследнике Цесаревиче со дня рождения Его Высочества. 1834.
273
Волькенау Иван (1786–1854) – доктор медицины, действительный статский советник. Похоронен на Смоленском евангелическом кладбище.
274
РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (42/105). Д. 118. Л. 1. О предосторожностях по случаю открывшейся в некоторых внутренних губерниях России эпидемической болезни холеры. 1830 г.
275
Вместе с В.Ф. Адлербергом в резиденции проживали его супруга, три сына и 2 дочери, три крепостных и восемь вольнонаемных слуг. См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (42/105). Д. 118. Л. 4. О предосторожностях по случаю открывшейся в некоторых внутренних губерниях России эпидемической болезни холеры. 1830 г.
276
Орлов Алексей Федорович (1787–1862) – князь (1856 г.); генерал от кавалерии, генерал-адъютант; главный начальник III Отделения СЕИВК и шеф жандармов (1845–1856).
277
Бахметев Н.И. Записки и дневник Н.И. Бахметева // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв. 2003. Т. 12. С. 262.
278
Например, с Запасного двора в Обуховскую больницу 29 июня 1831 г. была доставлена заболевшая прачка, которая «по извещению от оной больницы умерла 1 июля от холеры». Вначале июля 1831 г. умерло от холеры два арсенальных унтер-офицера. См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (43/106). Д. 33. Л. 1, 18, 23. Об умерших по Собственному Его Императорского Величества Дворцу. 1831 г.
279
РГИА. Ф. 1338. Оп. 3. Д. 76. Об устройстве временных холерных больниц в зданиях Собственного Дворца. 1847 г.
280
РГИА. Ф. 1338. Оп. 3 (52/115). Д. 66. Л. 1. О наблюдении, чтобы всем вообще детям придворных чиновников, служителей прививаема была предохранительная оспа. 1840 г.
281
Шильдер Н.К. Император Николай Первый: Его жизнь и царствование // Николай Первый и его время. Т. 1. М., 2000. С. 211.
282
ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1056. Книга прихода и расхода денежной суммы великого князя Николая Павловича 1807 г.
283
ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1059. Л. 21. Книга прихода и расхода денежной суммы великого князя Николая Павловича 1810 г.