Страница 11 из 13
«Здесь в реке очень много крокодилов», – обронил как-то староста деревни Дале, и это замечание напомнило мне историю, случившуюся с нашим покойным кузеном. Оптимистично надеясь приручить детеныша крокодила, пойманного в рыбацкие сети, он привязал его к ножке стола в доме на Ваникоро, который снимал на пару со своим партнером по имени Сарич (Sarich). Тот и рассказал мне с грустным видом, как, ничего не подозревая, пришел домой и почувствовал, что кто-то больно и крепко ухватил его за лодыжку. Сарич скакал вокруг стола, безуспешно пытаясь освободиться от маленького злобного крокодильчика до тех пор, пока его черствый напарник, с трудом справившись с хохотом, не разжал стальные челюсти бестии с помощью какого-то рычага.
Никогда не видевшие крокодила в естественных условиях, мы с Барри после ремарки старосты сгорали от любопытства. Поэтому той же ночью в составе группы из семи человек, запасшись фонарем, сели в большое каноэ в надежде найти хотя бы одного крокодила. Увы, хотя, крадучись, мы проплыли вплоть до самой границы действия прилива, нам не встретился ни один из этих «ящеров», возможно, потому что сияла большая тропическая луна. Только резко менявшие направление полета летучие лисицы и изредка выпрыгивавшие из воды рыбы нарушали бесконечно мирную обстановку. Но красота безмолвных пространств, окруженных высокими стенами джунглей, была достаточной компенсацией за наши нывшие руки и натертые мозоли. Когда мы гребли назад вдоль края лагуны, гигантский скат проскользнул под нами, словно монструозная черная летучая мышь, а когда на поверхность воды поднялся дюгонь, рядом с каноэ образовалась воронка.
Ранним утром третьего дня мы покинули Ваникоро и направились назад на острова Риф, ориентируясь по волнам и солнцу. В полдень за кормой в мерцавшем тумане исчез Утупуа, и земли не стало видно. Уже примерно час Теваке дремал у леерного ограждения. Как только старый моряк проснулся, я спросил его, в каком направлении находится остров Ндени. Ни на секунду не задумавшись, он точно указал направление слева по носу. Никто из нас (включая и самого Теваке, который в тот момент спал) до этого момента визуально не обнаружил Ндени, но остров, проступив из мглы, оказался именно в том направлении, куда указал Теваке.
Способность Теваке мгновенно ориентироваться напомнила мне о когда-то прочитанном рассказе путешественника из девятнадцатого столетия по фамилии Кут. На борту миссионерской шхуны «Сазерн Кросс» (Southern Cross) он встретил трех ребят. Старший из них учил остальных названиям звезд и удивил Кута числом известных ему светил. Особенно путешественника впечатлило то, что в любое время дня и ночи, независимо от курса судна и многих сотен миль, отделявших их от дома, каждый из них мог показать направление на острова Санта-Крус.
«Какими бы дальними ни были плавания Теваке, они все равно не шли ни в какое сравнение с прежними временами», – размышлял я, вспоминая фрагменты старых преданий. Из девятнадцатого века известны истории о плаваниях те пуке на остров Санта-Ана (Santa Ana) в южной части Соломоновых островов, лежащий в 200 милях перехода по пустынному морю от ближайшего к нему острова из архипелага Риф, и на Реннелл, еще на 100 миль западнее. Оба этих острова были за пределами кругозора Теваке, но наверняка были знакомы мальчишкам со шхуны «Сазерн Кросс».
Нам известно, что давным-давно, в далекие времена полинезийской родовой культуры Лапита (см. следующую главу), торговые пути с островов Риф уже проходили по этому 200-мильному участку и простирались намного дальше. На острове Санта-Крус мой приятель Роджер Грин (Roger Green) нашел на раскопках поселения 1000-х годов до н. э. вулканическое стекло, химический анализ которого показал – оно было перевезено на 2400 миль вдоль цепи Соломоновых островов из Новой Британии (New Britain).
По счастливой случайности, в 1606 году францисканец Педро Фернандес де Кирос (Pedro Fernandez de Quiros) расспросил вождя Туман (Tumai) с острова Таумако о его географических познаниях. И оказалось, что тогда было известно намного больше островов, чем столетие назад, так как Туман указал направление на 72 из них, включая «великую страну» Маниколло или Маликолло (Manicollo, Malicollo), в которой побывали его люди. Предполагалось, что вождь имел в виду архипелаг Фиджи, расположенный в 1000 милях от Таумако, но более вероятно, что он говорил о лежащем от Таумако в 350 милях острове Малекула (Malekula) из центральной части Новых Гебрид. В любом случае, это значительно выходило за границы мира, известного на Таумако в более поздний период. Кирос видел на Таумако каноэ, вмещающее полсотни человек, что в пять раз больше, чем любое из те пуке, известных в последние полтора столетия.
Во времена Кироса, похоже, существовали контакты с изолированной частью Полинезии – атоллом Сикаиана, расположенным в 250 милях в противоположном (северо-западном) направлении. В действительности, наиболее достоверную информацию Киросу сообщал один военнопленный солдат, бывший ткач с атолла Сикаиана. Интересно, что предания Сикаианы, записанные в 1906 году, и подобные им, собранные мной в 1968 году, включают истории о нескольких круговых плаваниях между островами Сикаиана и Таумако, а также о посещениях Сикаианы мореплавателями с островов Тонга и Самоа примерно в то время, когда жил Кирос. На Таумако эти предания забыты.
Настала ночь. Теваке прервал мои мысли, обратив внимание на то, как наши путеводные звезды под углом опускались на северо-западный горизонт, и предупредил, что каждая из таких звезд может использоваться только весьма короткий период времени. Сам Теваке очень хорошо ориентировался по этим, неудобным для наблюдения заходящим звездам. Он, например, мог с их помощью уверенно определить изменение ветра на 10°. Я очень сомневался, что такая точность возможна, до тех пор пока Канопус, появившийся прямо у нас по корме, не подтвердил, что мы находились точно на курсе, и направление ветра действительно изменилось именно так, как сообщил Теваке.
«Исбьерн» раскачивался и кренился под безразличными тропическими звездами, а Теваке задумчиво стоял у леерного ограждения.
«Конечно, – с изрядной долей сомнения в голосе сказал он, глядя на меня вполоборота, – тебе должно быть известно все о те лапа (te lapa)». Я честно признался, что совершенно ничего не знаю об этом.
«Тогда смотри, – указал Теваке в сторону борта. – Нет, не вверх, в глубину. Ты видишь подводные молнии». Его определение было вполне уместным. Полосы, всполохи и время от времени ярко сияющие диски постоянно появлялись на глубине примерно в одну сажень от поверхности. Теваке пояснил, что светящиеся полосы, те лапа, приходят по линии направления на остров. Это явление отчетливее всего проявляется на расстоянии 80-100 миль от земли и исчезает, когда низко л ежащий атолл хорошо просматривается. Он подчеркнул, что этот феномен отличается от обычного свечения поверхности. Еще Теваке сказал, что, как правило, по этому свечению ориентируются в облачные ночи.
Следующей ночью, когда мы, спустив парус, лежали в дрейфе в ожидании дня, чтобы пройти коварный риф Матема (Matema), облака еще больше сгустили темноту, сделав явление те лапа еще заметнее. Вспышки мерцали по двум разным направлениям.
Одна группа, утверждал Теваке, шла «из» вулканического острова Тинакула (Tinakula), другая – «из» Ндени. Утром нам открылись и величественный Тинакула, и массивный Ндени, оба примерно в двадцати милях от нас в тех направлениях, которые указал Теваке.
Какова природа этого явления? Океанографы считают, что это должна быть одна из разновидностей биолюминесценции, возможно, вызываемой обратной волной. В любом случае, Абера (Abera), ученый-мореплаватель с островов Гилберта, позднее растолковал мне то, что сам он обозначил термином те мата (te mata), а Теваке на тонганском наречии Ве’етуту (Ve’etutu) называл те лапа – «слава моря, уло’аэтахи (ulo’aetahi)». Насколько мне известно, никогда ранее это явление не описывалось.