Страница 9 из 14
После общей разминки, отработки отдельных приёмов на ковре начались тренировочные схватки. И вот ко мне подошёл тот парень и предложил побороться. Я не мог отказать, потому что в секции было установлено правило свободного выбора партнёра. Он выступал в нашей схватке первым номером, проводил приёмы с каким-то ожесточением. Мне пришлось очень трудно. Вес у него значительно больше моего. К тому же спортивный разряд у него был не меньше первого. А у меня пока никакого. Но я не испугался. Пощады не просил. Даже отчаянно сопротивлялся. А он мне: «Ух ты какой!» Со стороны это выглядело, наверное, вполне нормально. Никто не подозревал, что в данном случае происходит акция наказания.
После тренировки он меня ждал во дворе спорткомплекса. Когда я проходил мимо него, он нервно преградил путь и настойчиво спросил, буду ли я всё-таки извиняться. Я ответил, что не буду. Он схватил меня за одно плечо, а по другому плечу резко ударил кулаком. У меня с плеча даже сумка свалилась. После этого он немного отступил и стал ждать, когда я со страху начну каяться. Моя реакция его удивила. Я, выставив кулаки, пошёл в наступление. А он от неожиданности даже выкрикнул: «Вот только попробуй!» Мне стало смешно. Подняв со снега свою сумку, я пошёл прочь. Выйдя из двора спорткомплекса, перешёл проспект Ленина и направился вдоль него к общежитию. Сзади слышался скрип обуви. Я не оглядывался. Однако чувствовал, что он за мной идёт. Впереди, за площадью Революции, было темновато и никого не было. Вот где, подумалось, он может на меня напасть. Однако вдруг из-за сугробов со стороны Городского сада вышел молодой мужчина и пошёл почти параллельно со мной. Мы переглянулись. Я узнал в нём школьного товарища, моего друга по учёбе и общежитию. Он учился в военном училище и часто, находясь в увольнении, бывал у нас. Поздоровавшись, он спросил, дома ли Николай. Я сказал, что, скорее всего, дома, потому что никуда не собирался. При этом я едва заметно посмотрел назад. Невдалеке стоял чуть было не догнавший меня неугомонный противник. Увидев, что я не один, он развернулся и быстро удалился.
На следующей тренировке он сам ко мне уже не подходил. Однако натравил на меня, как я уже потом понял, двух дедов. Так мы, молодые борцы, называли тех, кто давно занимался в секции. Обычно они боролись друг с другом, а тут вдруг обратили внимание на меня. Странно! Один из дедов таскал меня по ковру, бросал, кидал, потом устал и отступился. Следом за ним за меня взялся другой дед. Он всячески старался показать, на что был способен. Однако перестарался. Бросив меня через голову, он сильно толкнул меня ногой в живот. Я же, будучи борцом малого веса, полетел дальше, чем он предполагал. Вылетев за пределы ковра, я ударился о деревянную гимнастическую скамейку. Дед, проводивший приём, напугался, усадил меня на скамейку и шепнул на ухо, чтобы я не вздумал никому сказать, что это сделано специально, а то хуже будет. Подошёл тренер, осмотрел место происшествия и пожурил ребят за то, что поставили скамейку так близко к ковру. Потом принёс аптечку, поднес несколько раз к носу ватку, смоченную нашатырным спиртом, обработал мне йодной настойкой ранку с выступившей кровью. После этого спросил, как я себя чувствую; пожелал мне быстрее восстановиться и порекомендовал идти домой.
В итоге всей этой истории я оказался физически побитым, но чувствовал себя отнюдь не побеждённым. Главным здесь являлось всё-таки то, что я не позволил себя унизить нравственно, держался с достоинством.
К несчастью, я получил нежелательное повреждение в теменной части головы. Ситуация усугублялась тем, что это повреждение возникло на месте прежней травмы, полученной ещё в мае того же года в посёлке Маклаково во время прыжка в воду с трамплина. В результате её заживления образовался шрам, а вокруг него плешка. И вот здесь опять случилась травма. Снова появилась округлая выпуклость, с которой были связаны беспокоящие болезненные ощущения.
Я старался в последующем уберечь себя от каких-либо травмирующих обстоятельств. Хотелось быстрее поправиться. Однако не тут-то было. Дело в том, что в общежитии у некоторых студентов младших курсов вдруг возникло пристрастие к стрижке, как тогда выражались, под ноль. На них повлиял шедший тогда в кинотеатрах фильм о приключениях неких бритоголовых. И вот несколько ребят, в том числе и некоторые из моих друзей, сходили в парикмахерскую и вернулись в преображённом виде. Стали призывать сделать то же самое других. Однако многие, если раньше и выражали на словах такое желание, засомневались в целесообразности такого поступка. Подстриженные же стали возмущаться. Дошло до того, что они кого-то ловили и насильно выстригали на голове, на самом видном месте, клок волос. После этого обезображенный человек вынужден был идти в парикмахерскую и стричься наголо. Что касается меня, то я с самого начала был против такого рода глупостей и никому ничего не обещал. Однако и меня стали подзуживать. Отрываешься, мол, от коллектива. Потом неожиданно навалились на меня. Я сидел в этот момент на первом ярусе кровати. Один из них уже достал ножницы, чтобы испортить мою пышную шевелюру. Я стал отчаянно сопротивляться. В конце концов мне удалось вырваться. У них не получилось. Был выстрижен только маленький клочок волос, который существенного урона причёске не нанес. Однако при этом случилось то, что было для меня крайне нежелательным. Вырываясь, я резко встал с кровати и крепко ударился головой о железный край второго яруса кровати. У меня даже в глазах потемнело. Ну, подумалось, конец мне пришёл. Все всполошились. Те, кто нападал, стали извиняться, говорили, что не предполагали ничего подобного. Я же, обхватив голову руками, в ответ тихим голосом сказал, что всё понимаю и ни на кого не обижаюсь. Меня сразу уложили в кровать, приложили к ранке полотенце, дали водички попить. Сознание я, к счастью, не потерял.
В медпункт я не обращался, чтобы не вызвать излишнего шума и никого не подставить. Йодная настойка для обработки раны нашлась в соседней комнате. Отлежался немного и продолжил ходить на занятия в университете. Испытывал слабость, лёгкое головокружение. Трагедии из того, что произошло, не делал: считал, что недомогание со временем пройдёт и всё будет нормально. Однако меня преследовал какой-то рок. Опять случилась неприятность. В перерыве между лекциями в большой аудитории я никуда не пошёл, а достал книгу и стал просматривать материал по теме предстоящего практического занятия. Мимо проходил знакомый студент из другой группы. Мы встречались с ним редко, только на некоторых лекциях. Он поинтересовался, что за книга лежит передо мной. Я сказал, что это история Древнего Востока. Он взял книгу в руки и полистал её. Потом достал из кармана деньги, протянул их мне и сказал, что книгу забирает. Я возмутился: «Как так? С чего бы это?» Он сослался на давний разговор, когда я якобы ему обещал принести книгу и передать за определённую плату. Я обратил его внимание на то, что после того разговора прошло много времени и все книги уже разошлись. Надо было раньше обращаться. И добавил, что эта книга, которая у него в руках, – мой личный экземпляр и его нужно мне вернуть. Он сказал: «Ну, конечно!», ударил меня – вроде бы незлобно, как бы по-дружески, но сильно – этой довольно массивной книгой по голове, потом положил её на парту и ушёл. Я был в шоке. Напрашивался вопрос: «Почему я в последнее время так часто получаю травмы и притом в одном и том же месте?»
На этом, однако, неприятности не закончились. Дело в том, что меня неожиданно вызвали повесткой в суд. Предстояло участвовать в судебном процессе в качестве свидетеля. Кроме меня вызвали ещё двух человек: моих друзей по учёбе и общежитию. Тоже в качестве свидетелей. Обвинялся же знакомый студент с нашего курса по заявлению женщины, проживающей с ним в одном доме. У них были отношения, можно сказать, далеко не добрососедские. Мы оказались в их доме случайно, не ожидая никакого подвоха, если он и действительно был, со стороны нашего однокурсника. Он нас пригласил, и мы не смогли отказаться. Немного посидели в доме и ушли. Однако заявительница представила это потом в ином свете.