Страница 9 из 16
Я пришла к Александре Владиславовне пригласить на свадьбу. Она внимательно и с иронией посмотрела на меня и сказала:
– Я же говорила, что гранит иностранной науки ты грызть не станешь. Как впрочем, и приличной домохозяйкой ты сейчас тоже не станешь. Я приду на твою настоящую свадьбу – по любви. Ты бежишь из дома, от воспитания и наставлений Правильно? Только остановись вовремя.
Я выходила замуж навсегда, а «А.В.» уже похоронила мою счастливую жизнь. Мой муж был старше меня на 10 лет, иностранец. Все девки умирали. А я, ведь была не самая красивая, но бойкая, веселая и прекрасно танцевала, хотя в отличие от Марьянки не заканчивала балетного училища.
Вот именно тогда мы с моими подружками впервые разошлись по разные стороны баррикад. Каждая стала строить свою жизнь, пытаясь перегнать соперницу.
«А.В.» с грустью в глазах смотрела на наши соревнования и почти про себя причитала:
– Всё измениться. Всё будет и как надо и очень трудно.
Санька поступила почему-то в библиотечный институт. Когда мы с Машкой её спрашивали «почему». Она отвечала, что кто-то в семье Дашковых должен не только петь, но и книги читать. Она продолжает традицию мамы. Было видно, что эти ответы давались ей нелегко. Она их придумала на все времена, и будет стоять на своём.
Один раз я видела, как она сидит на подоконнике своей комнаты, прижимая очередной фолиант, рыдает прямо на страницы ценной книги. В соседней комнате за роялем сидела «А.В.» и перебирала ноты, словно аккомпанировала тоске внучки. Она не поднялась и не пошла утешать. Она готовила своих родных к трудному и самостоятельному пути.
На следующий день «А.В.» встретила меня во дворе.
– Что же ты не пришла утешать лучшую подругу?
– Я не хотела вмешиваться в чужую жизнь, – растерялась я. – Но вы тоже не утирали Саньке слёзы.
– Нет. Эти слёзы принесут правильное решение, – бабушка подняла сумку, которую я хотела помочь донести, сделала нетерпеливое движение и вошла в подъезд.
Очень хотелось спросить, куда же все-таки сгинула Алиса? Но при воспоминании одного только выражения лица «А.В.» желание отпадало раз и навсегда.
В тот самый спокойный период жизнь текла почти спокойно.
Редко забегала Марьянка, чтобы рассказать, что она опять показывалась в очередной балетный или танцевальный коллектив. Её не брали, но надо знать хорошо Машку, чтобы хоть на минутку предположить, что она отступится или не использует все возможности вплоть до…
Я работала и училась, как могла. Уставала страшно. Происходило это ровно до того момента пока я не встретила Артёма.
Я забыла рассказать, как я удачно сходила замуж за иностранца. Польза от этого брака была только одна – я совершенствовала сразу три языка: английский, родной язык моего мужа и матерный. Звучит не по-дашковски. Интеллигентный человек должен выражать свои чувства, даже, если они его переполняют – вежливо и деликатно. К сожалению Николя, понимал в некоторые моменты жизни, прекрасно, только татарский язык, то есть, матерный.
Закончилась наша с ним отчаянная любовь тяжелейшим разводом и уговорами с его стороны, попытаться понять, что было не так. Как можно было объяснить человеку, что у нас с ним разное миропонимание, мироощущение, мировосприятие и вообще – разный мир. Единственное, что я, по-настоящему потеряла, прекрасных свекровь и свёкра. Я бы женилась на них обоих, если бы позволял, хоть какой-нибудь закон.
Буква закона предписывала возвращение в обыденную, достаточно сложную новую жизнь.
Все мои однокашницы, как раз успели выйти замуж, или завести сногсшибательные романы. Я должна была начинать все сначала.
Я зашла к Дашковым. «А.В.» встретила меня, словно ничего не изменилось и не прошло несколько лет. Вопрос был только один – куда я собираюсь идти учиться?
– Я не знаю. Может восстановиться в ин. язе. Но мне там, нестерпимо скучно. Спрашивала маму. Она только грустно смотрела на меня, но совета не давала.
«А.В.» совета тоже не дала. Сказала, что в свое время все встанет на свои места.
– Думай и ответ найдётся.
Как раз, когда я размышляла над своей нелёгкой и глупой судьбой встретила Саньку и Машку. Они сидели на Цветном бульваре – все в пуху и радовались, что теперь вещи, которые на них надеты, можно выбросить.
Выяснилось, что Марьяшку бросил очередной многообещающий балетмейстер, который подарил множество дешевых шмоток из Second Hand-(а), который он даже не привозил из загранкомандировок, а скупал у своих бывших пассий. На работу он ее не устроил. Марьянка заливалась то ли слезами от пуха, то ли от горя, то ли просто истерически хохотала.
Санька в пандан ей тоже дрыгала ногами и отбивалась от пушинок и сквозь хохот пыталась рассказать, как она обманула «А.В.».
Я попыталась вникнуть в сбивчивый рассказ обеих подружек и поняла, что не только в моей жизни наступил переломный момент. Я присоединилась к ним. Только я не смеялась, а чихала.
– Правильно, – отреагировала на мою аллергическую реакцию Марьяша. – Чихать на все. Начнем все сначала.
– Что ты предлагаешь? – Спросила я довольно серьёзно.
– Тебя брат устроит на киностудию, а ты перетащишь нас. Там мы разовьем бурную деятельность. Нам ведь только 19 – 20 лет. Девчонки – дел по горло. Поехали.
– Куда ты собралась? – С недоумением поинтересовалась я у Марьяны, который тополиный пух привел к лёгкому сумасшествию. И новое выражение меня удивило.
– Ты едешь к Марку, бросаешься в ноги и, он впихивает тебя на работу.
Почему-то я послушала легкомысленную подругу. Иногда у Машки появлялись от безответственности, очень здравые мысли.
Санька перестала рыдать и хохотать от тополиной радости и задумалась. Лицо ее сделалось напряженным и даже злым.
– А, мне не к кому идти. Вы представляете реакцию бабули? Для нее всегда существовала только Алиса, а я, так. Конечно любимая младшая внучка, но бесталанная. Вкладывать в меня силы и время не было никакого смысла. И вот сейчас, я к ней явлюсь, пред светлые её очи и скажу, что я решила поменять институт, жизнь, профессию.
– Почему ты ее так боишься? Ты не зависишь от нее финансово, ты живешь в своей квартире, – я сурово посмотрела на Саню, пытаясь настроить её на боевой дух.
– Ты, знаешь мою бабушку много лет. Её презрение хуже, чем отказ дать еды или приюта. Ты, когда-нибудь обращала внимание, как шелестят её платья?
– Нет, – я удивилась такому странному вопросу.
– Когда у нее хорошее настроение, платья шелестят как лёгкий ветер, если не дай Бог, её что-то не устраивает – платье влачиться тяжёлым шуршанием, словно на подоле пришиты тяжёлые гирьки.
– Санька, ты не драматизируешь ситуацию? – Марьяна с сомнением посмотрела на посеревшее лицо приятельницы. – Может, ты всё себе придумала, а «А.В.» просто холодный себялюбивый и строгий человек. Она уже не молода, и все её проявления более резкие…
– Она такая была всегда. Только Алиса занимала её мысли и только с ней были связаны планы «А.В.».
– Но, Алисы уже много лет нет в семье, в Москве? – Я тронула застывшую фигуру Сани. – Казалось бы, ты должна заменить ей старшую неудачную внучку.
– Кто тебе сказал, что Алиса исчезла из жизни «А.В.»? – Саня встала и молча пошла к подъезду. – Больше говорить на эту тему не хочу.
Мы посмотрели на окна квартиры Дашковых и увидели «А.В.», которая внимательно смотрела на как мы все, опутанные тополиной паутиной возвращались в свои подъезды.
Тем не менее, Санины мрачные откровения не остановили нас с Марьяной.
Я обратилась к брату, и Марк устроил меня на киностудию снова в монтажный цех, где я с трудом продолжала осваивать аккуратное склеивание изображения и магнитки. Руки, несмотря на нитяные перчатки, были порезаны и некрасивы. Мне это не нравилось. Нужно было двигаться дальше.
Через короткое время мне представился такой случай. Я попала в отдел перевода Госкино и так как была очередная летняя запарка, потому что переводчики уходили в отпуска, мне доверили закадровый перевод. Сначала, по монтажным листам, позже уже я сама резвилась, сидя у микрофона, подбирая наиболее интересные и остроумные слова к оригиналу.