Страница 10 из 16
Веселая жизнь в отделе перевода меня устраивала. Когда фильм был сложен для перевода и, смотреть его должен был созерцать большой начальник нашего правительства, я бежала в ресторан Дома Актера и там, через огромные окна витрины вытаскивала не очень трезвых, но замечательных профессиональных переводчиков на работу. Они что-то жуя, тогда жвачки не было, приглаживая волосы, поливаясь обильно одеколоном, который я им предусмотрительно приготавливала, затягивая галстук, садились за пульт как новенькие.
Наши шалости нас безумно радовали, кроме моей мамы и брата. Они считали, что это неподходящая компания для меня. Мне нужно высшее образование.
– Ты к 20 годам ничего не успела, – слушала я справедливую отповедь близких людей. – Ты прыгаешь как птичка, а нужно поступать в институт, – закончила мама, строго поджав губы.
– Хорошо – беззаботно ответила я. – В какой ты предпочитаешь?
В результате переговоров решили, что раз я работаю в киноиндустрии, буду поступать на киноведческий факультет.
Экзамены я благополучно завалила из-за полной легкомысленности. Я написала творческие работы, а на общеобразовательных, заболела, довольно тяжело. Просить помощи у Марка, который был в очередной творческой командировке, я не стала и завалилась. Ругали меня все – мама, брат, его семья – в общем, справедливо. Но, я закусила удила и не хотела, чтобы меня как Саню, как вещь ставили, то на одно место, то на другое. Я решила, что найду его сама. Так, что истории перехода всех нас на работу на благо киноискусства не произошло. Может и хорошо.
Приняв решение, я готова была его реализовывать. Как, не знала. В таком задумчивом, нерешительном состоянии я зашла к маме в институт, где работали самые известные театральные критики. Пока я поднималась по торжественной лестнице особняка, в котором располагался Институт Искусств, я встретила несколько, знающих меня еще с детства искусствоведов. Увидев мою печаль и прослушав гнусавую историю про то, что «жизнь, конечно, закончена» потому что я не поступила в высшее учебное заведение, и теперь не могу показаться маме на глаза.
Оба академика страшно порадовались моей проблеме и взялись ее решить. На спор, как профессор Хиггинс и полковник Пикиринг они взялись подготовить меня за месяц, который оставался до экзаменов так, что мне даже не понадобятся шпаргалки.
Мне ничего не оставалось, кроме как поблагодарить и согласиться, хотя Галатеей я себя чувствовала не вполне.
Кто же знал, что напор, которым обладали пожилые джентльмены, превратит меня в пластилиновую массу, из которой они слепили вполне приличного абитуриента.
Я поступила на вечерний факультет и меня устроили на работу в Ученый совет престижного театрального вуза. Кто же мог знать, что вовсе не приобретение профессии станет основой новой студенческой жизни.
Пока я разбиралась со Станиславским, Мейерхольдом, Вахтанговым и другими гениями театрального искусства, Марьяшка нашла себе друга, который готов был спонсировать ее балетные поиски и ласкать и утешать, когда результат был отрицательным.
Санька пропала на какое-то время. Я и Машка заходили к ней домой. «А.В.» неизменно отвечала, что она в институте. Мы боялись задавать вопрос: «Какой институт она имеет в виду?»
Так прошел август и мы все случайно, не сговариваясь, встретились на любимом Цветном бульваре. Уже летел ни пух, а желто-красные листья, покрывая наши плечи как пончо или кимоно.
Мы долго шли, молча, собирая гербарий и поднимая желуди, делая из них человечков.
– Начну первая. Я поступила в Эстрадно-цирковое училище, – Саня замерла, ожидая нашей негативной реакции.
– Потрясающе. Сама. «А.В.» знает? – Марьяшка захлебывалась радостью за подругу, ее смелым поступком и результатом, которого можно ожидать.
– Да, – жёстко ответила Саня. Она сама меня туда подтолкнула. Сдавала я сама. «А.В.» не изверг же. Она поняла, что я засохну и умру в библиотечной пыли и стала со мной заниматься.
– Может мне тоже поступить туда же? – загорелась Марьяшка.
– Попробуй, – насмешливо поддакнула Саня. Туда конкурс как на конкурс красоты «Мисс мира».
– Я подумаю… – Марьяна затаила мысль и явно ее новый друг будет теперь целый вечер выслушивать о необходимости высшего образования для будущего балетмейстера-эксцентрика.
– Я на одном из просмотров познакомилась с потрясающей теткой. Она старше нас лет на пять. Такого оптимизма при полном обвале жизни я не видела, – обрадовала нас новым сообщением Саня.
– И что? – Спросила я. Мы хотим её видеть?
– Да. Сейчас я позвоню ей, и она примчится с нами общаться.
Мы пожали плечами, и так как особых планов на вечер у нас не было мы сели под нашими любимыми железными бабами и стали тихо напевать «Ой, цветет, калина…»
Через полчаса, на такси подкатила крупная, я бы даже сказала большая и высокая женщина с молодым красивым лицом, радостной улыбкой, с немыслимым начесом на голове, похожим на прическу Бриджит Бордо «Бабету» и легко выпрыгнув из машины, сказала:
– Дел по горло, но я так давно слышу о трех мушкетёршах, что бросила все и прилетела. Меня зовут Яна. Давайте знакомиться.
Мы с Марьянкой, несколько опешили от такого напора энергии и доброжелательности, но попытались соответствовать уровню общения.
Яна была чудная, при этом ударение нужно ставить и на первом и на последнем слоге. Описать ее одежды было невозможно. Все вещи абсолютно не подходили к тем старинным бриллиантам, которые она в большом количестве носила на всех открытых частях тела. При этом – все ей шло и делало ее удивительной, очаровательной, теплой и родной. Она быстро заменила нам старшую сестру. Ее советы были всегда оптимистичны и уверены. Со временем выяснилось, что Яна из-за обилия дел, которыми она себя нагрузила и в отношении семьи и, стараясь охватить весь спрос просьб друзей, немного гипертрофирует события и недоговаривает. Но, честное слово, данное, не имело никакого значения. Она была готова помочь всем и каждому, найти ходы, чтобы человек мог решить проблему.
Я не случайно так надолго остановилась на фигуре нашей пухлой Яны. Именно она доказала нам, что историю, которую мы затеяли всего лишь милая шутка и никого не побеспокоит и никому не испортит жизнь.
Я вовсе не снимаю вины нашей с Марьяной, мы были уже очень «взрослые и серьезные» дамы. Но, лёгкий толчок всегда не мешает.
Посидев, поболтав, в основном, о грандиозных планах, которые нас ждут впереди, мы расцеловались и побрели в разные стороны.
Я пришла домой и решила, что теплым летним вечером лучше всего, открыв настежь балкон, почитать любимую книгу.
Внезапно из соседней Марьяшиной квартиры, я услышала безумные крики и стук в нашу соединяющую стену. У меня волосы встали дыбом.
Я выскочила на балкон и увидела странную картину – Игорь, так звали нового, но не моложавого друга Машки, держал ее за руку, а она свешивалась с балкона, изящно изогнув торс, демонстрируя гимнастические и балетные таланты. В стену стучала бабушка Катерина Петровна, обезумев от игр молодых.
– Ты доказала. Завтра же позвоню ректору. Я уверен тебя, оторвут с руками, – сказал Игорь иронично.
– Звони сейчас. Завтра твой бизнес поглотит полностью, и ты забудешь мой подвиг. – Марьяна заплетала, стоя на балконе разметавшиеся чудесные льняные волосы.
– Я не знаю телефон ректора ни домой, ни мобильный.
– Не проблема. Марьяна схватила трубку, и, я услышала, как ее звенящий голосок просит к телефону Сашу. Как нет.
Марьяна вовремя спохватилась и стала спрашивать «А.В.», когда лучше застать подружку дома. В ответ, видимо, пожилая дама сказала, что в воскресенье. У Сашеньки – это единственный выходной.
Невольно, мы узнали, что Саня не поступала или не поступила в Эстрадно-цирковое училище. Она продолжает перетаскивать фолианты книг из одного книгохранилища в другое.
Я совершенно не была уверена, что «А.В.» в курсе перемен в Сашиной жизни. Я впервые задумалась, почему «А.В.» так любит и выделяет Алису и совершенно равнодушна к Саниной судьбе.