Страница 9 из 13
Необходимо, например, беспрерывно следить за своим положением тела как в обществе, так точно и в уединении. Это, впрочем, единственное средство обладать во всех случаях жизни естественной, непринужденной осанкой; средство в короткое время снова возвратить себе то, что утратили, или же быстро приобрести то, чем не обладали.
Приподнимите ваш бюст, опустите ваши плечи. Взгляните: грудь, вместо того, чтобы вогнуться внутрь, выступает вперед, спина, которая выгибалась, сохраняет только лишь грациозный изгиб, предписанный природой. Немедленно силуэт кажется разом и более грациозным, и более полным, тогда как секунду назад он был, действительно, и невзрачным, и искривленным.
И потом, когда ребра не опускаются более на бедра, живот, – который выдавался вперед более, чем следует таким образом, что портил профиль, – возвращается в свои границы, и от этого снова появляется некоторая стройность, и общий вид принимает значительно больше благородства. Держитесь таким образом в течение шести месяцев, ни на минуту не ослабевая, и вы возвратите себе или присвоите ту манеру держать себя, которую признают во многих людях врожденною. Но не грешите больше и с этих пор возьмите себе за привычку держаться совсем прямо… не горбясь. Подобный результат разве не стоит труда принятого вами принуждения, которое вы наложите на себя.
Есть еще и другие выгоды, которые можно извлечь из такой красивой осанки: когда все части тела снова примут свое нормальное положение, тогда и органы также снова займут свое место и с такой свободой, которая была им незнакома. И вы будете испытывать то благосостояние, которого вы совершенно добровольно лишали себя и которое есть не что иное, как здоровье.
Нельзя не повторять, что здоровье сопровождается красотой. Нужно, чтобы женщина была тонка, но также и крепка, чтобы походить на богиню, ходящую по облакам. Если бы она страдала, то ее телу недоставало бы той прямизны, которая составляет его изящество.
Что же касается мужчины, то, если он сгибается или от недостатка здоровья, или от небрежности, то он лишает свою наружность той силы и той гордости, которые придавали античному телу что-то божественное.
Кое-что еще говорит в пользу грациозной осанки: одна весьма рассудительная женщина мне часто говорила, что люди, осанка которых не оставляет желать ничего лучшего, менее изнашивают свою одежду, чем те, позы которых достойны порицания. Это происходит от гармонии движений, которые, будучи хорошо рассчитаны, не причиняют никакого вреда одежде.
Эта одежда будет также казаться прекрасней, когда ее носят люди, умеющие хорошо держаться. Другие же, лучше одетые люди, но тело которых неуклюже, будут казаться хуже одетыми. Почему одно и то же платье прелестно идет к такой-то женщине, а не к ста другим такого же сложения? Да потому, что эта женщина, благодаря грации всего своего существа, украшает все, что надевает на себя.
Фелибиен (писатель первой половины XVII столетия) говорит, что «грация есть совершенно божественное качество, чарующее взоры. Это есть согласие красоты в лице и, особенно, в позе, а это согласие позы происходит от известного тона, от непринужденного и свойственного самому человеку благородства».
Движения
Неприятный вид угловатого тела происходит гораздо чаще от натянутости и неловкости, чем от самой худощавости. Поэтому искусство жестов и движения заслуживаете строгого изучения. Особы, плохо уравновешенные, не рассчитывающие своих движений, повсюду зацепляются своими платьями и натыкаются на все углы.
Злоключения, случающиеся с детьми, обыкновенно происходят от их неосмотрительных движений. Рассудительному существу гораздо легче быть грациозным, чем развивающемуся человеку, так как его лучше рассчитанные движения непринужденны и гармоничны.
Есть люди, которые заставляют выдаваться свои природные шероховатости. Другие же обладают уменьем скрывать их, и более искусные, a совсем не более одаренные, не слывут уродами, как другие.
Худенькие руки девочек выказываются с самой невыгодной для них стороны благодаря резким и за все зацепляющимся жестам, которые они совершают под влиянием той застенчивости, той болезненной боязни взглядов и мнений, которые охватывают молодых девушек и отнимают у них всякий контроль над их движениями.
Женщины же в известном возрасте, локти которых остались заостренными, становятся, наоборот, госпожами этих злополучных углов благодаря строгой дисциплине жеста, беспрерывному наблюдению за своими движениями. Это потому, что, как более привычные, они лучше владеют собой; им возможно воспрепятствовать своим несовершенным рукам привлечь на себя внимание.
Многие женщины, чтобы передать какой-нибудь предмет другому, чтобы подать руку или пожать ту, которую им подают, протягивают руку одним быстрым автоматическим движением, одним из самых неграциозных движений. При подобных обстоятельствах, не должен ли жест носить отпечаток мягкости и приятности, чтобы передать чувство, породившее его? Точно так же, когда берут предмет из рук людей, то не следует «вырывать» его у них, но «принять» его с непринужденной грацией.
Следует избавиться от привычки скрещивать руки… если ее уже приобрели. Скрещивая руки, сводят плечи вперед, вытягивают спину, сдавливают грудь и желудок. И тотчас же начинают дышать с трудом. Испробуйте это лучше сами, наблюдая за собой. Важно дышать легко и полною грудью. Наконец, эта поза вовсе некрасива, так как она не допускает сглаживать плечи.
Зато я предложу скрещивать иногда руки за спиной… в минуты уединения – так как и эта поза тоже неграциозна. Но, по крайней мере, тело хорошо выпрямляется, когда приводят руки назад, и это положение дает полную свободу легким.
Весьма хорошо работать над собой, чтобы освободить себя от какой-нибудь сильной привычки, работать даже в самом безусловном уединении для того, чтобы не впасть снова в ошибку в обществе. Эти мании, или сильные привычки, состоят в поднятии рук к голове, чтобы погладить себе щеки, потереть глаза, пригладить волосы.
Всегда невыгодно и для лица, и для рук приводить их в соприкосновение. И что еще нелепо, так это наносить себе маленькие удары по губам, что делают женщины при помощи своего веера, а мужчины при помощи набалдашника своей трости.
Должно обуздывать не только некрасивый и неграциозный жест, но также и жест бесполезный. Боги Олимпа извлекали свое величие из своего бесстрастия, восточные народы ищут его в покое, внушающем уважение, и в сдержанном жесте.
Старые профессора изящного были весьма строги относительно всего, что касалось жестов. Они не хотели, чтобы во время разговора руки разгибались, или вытягивались, или протягивались. Они предписывали не барабанить «ни своими ногами, ни своими пальцами». Они советовали не ходить вдоль и поперек, находясь в обществе сидящих людей. Они же приказывали держаться прямо и твердо, не класть одну ногу на другую. Они требовали, чтобы не дергали себе пальцев как бы для того, чтобы их вытянуть, чтобы не покачивали ни головой, ни руками, ни ногами, чтобы не поводили блуждающими глазами и не поднимали одну бровь выше другой. Они запрещали кривить рот, делать какую бы то ни было гримасу, раздувать щеки, вбирать их внутрь, беспрестанно открывать и закрывать рот. Они говорили: «Не высовывай язык! Не гладь своей бороды, не потирай себе рук».
Сколько людей могли бы извлечь пользу из этих старых наставлений. Я прибавлю к их предписаниям: остерегайтесь ходить в гости, когда вы устали, так как не следует иметь угнетенного вида. Отказывайтесь также выходить из дому, когда вас «беспокоят» ноги или какой-нибудь другой член тела, потому что не должно волноваться и беспрестанно шевелиться. Когда вы рассказываете что-нибудь, не изображайте жестом то, о чем говорите. Наконец, есть мужчины, которые встают, чтобы разглагольствовать, стоя в салоне, с заложенными в проймы жилета руками; это – непристойная и некрасивая поза, принять которую никогда не позволит себе настоящий джентльмен.