Страница 9 из 14
– Что за дурацкое сравнение, Ксюша, очнись! Знаешь, руководствуясь такой логикой, можно далеко пойти, например, вломиться сюда без приглашения в следующем году, а что? Раньше ведь уже гостила, что такого? – Я почему-то перешла на шепот, но от возмущения он был настолько истерическим, что больше походил на лай простывшей собаки.
– Да говори ты нормально, никому тут наш долбаный русский сто лет не облокотился, учить его, а то бесишь, – Ксения прямо на глазах превращалась в провинциальную быдлячку.
– Вот и замечательно, выход найду сама, благодарю за теплый приём, надеюсь, что мой желудок не успеет переварить сам себя по дороге к ближайшей закусочной, а нагуляться по вечернему Риму я и за пять вечеров успею. Рада помочь, обращайся! – Самое время было сыграть на чувствах, чтобы поскорее с этим покончить.
– Ну Полечка, ну прости… – Быдлячка снова обернулась душечкой. – Ну хочешь, мы не будем ничего оттуда брать, просто пофоткаемся в этом погребе? Знаешь, как там круто – как в музее каком-нибудь. Ты сможешь рассмотреть этикетки всех этих пыльных бутылок – да такая возможность только один раз выпадает. Потом всю жизнь будешь жалеть, что не рискнула. – Противно канючила Ксюша, оттопыривая масляно-розовые губки. – Да и рисковать-то по сути нечем. Смотри, я всё придумала: сейчас мы идем ужинать, а потом, когда старичье подвыпьет и засядет за карты, мы спустимся в подвал. Никто, между прочим, мне не запрещал туда ходить! А из этой каморки под ключом мы всегда успеем быстренько выйти, потому что там хорошо слышно, если кто-то по лестнице спускается, и лестница длинная и узкая – тихонечко спускаться надо, а то расшибешься.
– Дверь в подвал открыта и любой может туда свободно входить, серьезно?
С пыльными этикетками раритетных вин эта шельма, конечно, в яблочко попала, и вот я уже рационализирую её сомнительный план в своей голове…
– Да конечно, Поль, ну что я, по-твоему, совсем без башки?
– И ты потом сразу же вернёшь этот ключ на место, при мне? Потом, кстати, нужно будет его протереть… – Я сама не понимала, умно это или нет, но это первое, что пришло в голову. – И никакого воровства бутылок, слышишь? Чисто исследовательские цели. Спереть бутылку, если так не терпится, можешь и потом, без меня…
– Хорошо, хорошо, как скажешь, начальник! – И Ксюша жеманно захлопала в ладоши, – хочешь, прямо сейчас забирай, – и протянула мне ключ.
– Нет уж, попридержи вещдоки пока у себя и накорми уже, наконец, подельника, – отшутилась я и сама подивилась тому, насколько быстро перешла от праведного гнева к преступному нетерпению.
Ксения рассмеялась, залпом допила шампанское и на радостях решила меня облагодетельствовать к ужину своими туфлями на высоченной платформе и тонюсенькой шпильке, но я вежливо отказалась, соврав про большой размер. Наконец, после мучительного 10-минутго малевания Ксюшиного свистка кроваво-красной помадой, чтобы были краснее моих, мы спустились к ужину.
Длинный стол был изыскано сервирован в голубой, как сказала Ксюша, гостиной: не знаю, была ли это отсылка к «цвету крови» тех, кто здесь, обычно, собирается, или дело только в декоре, но название это подходило, как нельзя лучше. И здесь уже не обошлось без лепнины и мраморного пола, но лепнина не напоминала кремовые розочки на торте, а мрамор не блестел, как только что залитый каток.
Мне показалось, что стол как будто маловат и не сможет уместить всех гостей из сада.
– Слушай, Ксю, народу здесь ощутимо меньше, куда подевались остальные, их не пригласили?
Не успела я закончить фразу, как во главе стола поднялась очень статная мужская фигура в длиннополом сюртуке, и проскрипела металлическим голосом с жутким акцентом:
– Oh, Ksenia, my dear. Come, here, to me.
Сидящие за столом тут же обернулись в нашу сторону.
– Мы что, будем сидеть возле него?! Ну всё, плакала моя мечта нормально пожрать, – заливаясь румянцем процедила я через натянутую улыбку.
– Да ладно тебе, Поль. Он просто очень гостеприимный, ты же сама сказала, что они тут все хорошо воспитанные и всё такое, – громко и членораздельно оттарабанила Ксеня, в то время, как лакей усаживал нас, пододвигая стулья, больше похожие на трон какого-нибудь неприхотливого регента. – This is my friend Polina, from Russia too, – добавила она с таким же ужасающим, но уже типично русским акцентом.
– I knew it from the begi
Облик Роберто был странным до замешательства. Он не столько пугал, сколько околдовывал. Не так, как это бывает рядом со знаменитостью или высоким руководством, нет… Роберто казался не то, чтобы странным, а был, как будто вообще с другой планеты, что ли… Бывает такое чувство, когда едешь, например, в метро и замечаешь вполне заурядного человека: с совершенно обычными залысинами, рюкзаком, в джинсах с пожелтевшими коленками, но ты готов руку дать на отсечение, что это тело «взято напрокат», а внутри него сидит какой-нибудь инопланетный червяк из «Men in Black». И вроде выбрал он самую непримечательную человеческую оболочку, да вот сидит она на нем плоховато… Я пробовала рассказывать об этом друзьям, потому что в такие моменты ты, как назло, всегда один, но они только посмеялись над моей фантазией, но я верю, что если кто-нибудь хотя бы раз ловил себя на этом чувстве, то его уже ни с чем не перепутать. А когда ловишь взгляд такого чувака, в котором сразу читается, мол «я знаю, что ты знаешь», то такой холодок по спине пробегает – аж жуть. Но страсть, как интересно – сразу чувствуешь свою причастность ко вселенскому заговору об инопланетном вторжении и всё такое. И сейчас я безошибочно узнала это чувство, глядя на Роберто, на его странно загримированное лицо, неестественно яркие белки глаз, как бы натянутую к вискам кожу, на красиво седеющую шевелюру, которая, кстати, могла оказаться и париком. И эти сверлящие меня водянистые глаза, в которых читалось «я знаю, что ты знаешь…».
Из-за обилия грима я даже не бралась угадать возраст этого человека. И это был именно грима, а не макияж, как у позднего Киркорова. Может быть грим и делал его моложе, но красивее точно не делал. Судя по фигуре и осанке этот Роберто вполне еще моложав, тогда за каким дьяволом он накладывает столько театрального грима, ведь с его деньгами можно и в 60 выглядеть, как Киану Ривз?
– У него что, бионическая кожа? – Не удержавшись, шепнула я в Ксюхино ухо. – Ты видела его без этой маски Фантомаса?
Я насилу заставила себя не таращиться на Роберто во все глаза.
– Ага, не говори, переборщил старичок с тоналкой. – Ксеня уже изрядно захмелела и произнесла это так громко, что пришлось толкнуть её под столом коленкой.
– Чего ты так орешь, дурнина, – продолжаю чревовещать я через «дежурную» улыбочку, – ты не думаешь, что у этих праздных особ предостаточно свободного времени, чтобы выучить язык Достоевского, Чехова и Толстого, так что давай поскромнее, ладно? Я еще ничего толком не съела и не хочу уходить отсюда раньше десерта.
И вновь я не удержалась и зыркнула на Роберто, который как будто слегка улыбнулся моему «раньше десерта». Но я решила не параноить, потому что нашептала всю фразу, едва отрывая губы от Ксениного ушка, да так тихо и нечленораздельно, что даже она не всё поняла.
– Я спрашивала – он не знает русский, расслабься, – все-таки вполголоса ответила Ксюша, смачно жуя теплый лососёвый салат и думая, наверное, что совсем незаметно сплевывает обратно в тарелку кунжутные семечки.
Роберто вдруг поднялся из-за стола, с такой легкостью отодвинув тронную громаду своего стула, что я мгновенно прониклась уважением к его физической форме. Он взял бокал, постучал по нему вилкой, что мне всегда казалось одним из худших проявлений дурновкусия, и, сосредоточив на себе пристальное внимание окружающих, представил нас с Ксенией всем присутствующим по-английски, чтобы мы тоже понимали. Сквозь волну неловкости мне удалось разобрать только то, что мы – его прекрасные гостьи из России. Что он восхищается силой русских мужчин, красотой русских женщин, любит русскую литературу и живопись, потом было еще что-то про народ и мировую историю… И в конце поблагодарил нас за оказанную ему честь – я просто знаю, как звучит эта фраза, поскольку часто слышу её в недублированных фильмах.