Страница 6 из 14
– Полина, давай на «ты». – Девица панибратски шлепнула меня по коленке. – Всё будет здорово, ты – общительная, языковой барьер за пару дней спадёт – это я по своему опыту те говорю. Я тоже вообще-то на английском, как чукча, и ничего, все понимают. Всю Европу одна объездила. Ты про каучсёрфинг слышала? а ты откуда будешь сама?
«Будешь сама». Ну теперь, Ксюша, только попробуй сказать, что ты урожденная москвичка или петербурженка.
– Я из Омска, но сейчас живу в Петербурге. Да, конечно, я знаю про каучсёрфинг – моя коллега так в прошлом году в Амстердам съездила, останавливалась у молодого парня. Но я бы всё же вот так, бесплатно, за ответное приглашение в свой город когда-нибудь приехать, да и то формальное, не рискнула поехать. И не из-за опасений за девичью честь, конечно… Просто если человек предоставляет тебе жильё бесплатно, значит ему любопытно познакомиться, пообщаться, значит ты вроде как обязана ему своим обществом, а я люблю быть самой себе предоставлена… Ну и опять же – хромающий английский…
– Ну, если так рассуждать, то наверное – да… Общаться, конечно, придётся, но я именно за этим и еду. Не подумай про меня плохо, но европейские мужчины реагируют на нас совсем по-другому, они просто в восторге от того, что ты каждый день при мэйке, прическе, на стиле, – Ксюша взглядом очертила свои джинсы, усеянные жемчугами, – что ты обрадуешься букету, а не швырнешь его ему в морду… Поэтому выходит, что это не я за крышу над головой ему обязана, а для него – счастье превеликое меня перед друзьями выгулять. Ну без пошлятины, конечно.
– Ой, Ксюш, даже если и с ней… – Нужно было показаться «своей» в этом вопросе, чтобы она не закрылась, – если у своего самовара «носик» твердый, то в Тулу за другим ты не поедешь, а если наши «самовары» только тряпочным голенищем сапога могут похвастаться, что еще русской женщине остаётся, как не в секс-тур отправиться?
Ксения прыснула и зычно загоготала, хотя я не была уверена, что «сапог» зайдет. Как, оказывается, легко в современных российских реалиях обзавестись подругой!
– В этот раз тоже по сёрфингу? Кстати, а ты из какого города?
– Я из Белгорода, переехала в Москву 4 года назад, – Ксюша не стала прикидываться коренной столичной штучкой, – ага, опять по серфингу, но в этот раз мне особенно повезло – буду жить в роскошном старинном особняке, прямо в центре Рима. Сначала даже не поверила – думала, что фотки – фэйковые, а потом нашла этого чувака на Фэйсбуке, там у него тоже куча друзей и отзывов, кто у него уже жил по сёрфу. Но, на всякий случай, я подстраховалась деньгами, чтобы быстренько хостел забронировать, если что. Щас, погоди, покажу тебе фотки.
Ксения достала свой «последний айфон» и показала фотографии, больше похожие на иллюстрации с выставки «буржуазный быт конца 19 века». Интерьеры были очень похожи на подлинные, а не декоративные: как будто в них, действительно, жили, а не воссоздали в короткий срок. Чувствовалось, что вещами в интерьере пользуются, а не кичатся. Впечатляюще!
– И ты нашла это на каучсёрфинге?! – Моему изумлению не было предела, – слушай, я, конечно, не из тех, кто во всем видит подвох, но, честно говоря, я никак не могу понять мотивов этого человека? Зачем ему выставлять такое жильё на кауч? Может мы с тобой обменяемся номерами телефонов – так, на всякий случай? А то больно уж этот особнячок смахивает на те, что в подвалах имеют не только винный погребок, но и какой-нибудь закуток для ритуальных жертвоприношений, – я усмехнулась этой своей шутке, но по глазам Ксюши поняла, что с образностью явно перестаралась.
– Ну хорошо, – немного сконфуженно отозвалась Ксения, – я уверена, конечно, что всё будет чики-пуки – не в первый раз, всё-таки… Но, конечно, давай обменяемся номерами: я бы с тобой как-нибудь вечерком с радостью прогулялась. У тебя же в отеле будет интернет? Тогда спишемся по вайберу.
На том мы и порешили, но, честно говоря, я уже жалела о своём необдуманном обещании спустить на Ксюню целый отпускной вечер. Оставшиеся полчаса ожидания посадки мы провели бодро и даже весело, а в самолёте мне даже удалось немного поспать.
Поэтому, приземлившись в сладкозвучном – как и всё итальянское – Фьюмичино, я чувствовала себя уже гораздо лучше. Толпа, и мы вместе с ней, невыносимо медленно заворачивалась в нескончаемое количество петель на пути к последнему в этой дороге пункту паспортного контроля. Если бы такое количество пассажиров обрушилось на российский паспортно-таможенный пункт, то люди в ожидании своей очереди успели бы насоздавать крепкие интернациональные семьи, приезжие из развивающихся стран – даже в двух поколениях. Благо, импозантные белозубые пограничники Фьюмичино были больше мужчинами, чем служащими, поэтому пристально вглядывались, разве что, в бюсты туристок, а не в их паспорта, и мужчин поторапливали, чтобы, скорее, перейти к очередному бюсту, поэтому гигантская очередь буквально таяла на глазах.
Всё закончилось благополучно: мы с Ксенией не то что прошли – проскочили – паспортный контроль, а Ксюше, по её словам, пограничник даже подмигнул. Еще в самолёте мы выяснили, что поселились друг от друга, оказывается, всего в трех станциях метро, поэтому взяли одну машину такси на двоих и мило расцеловались на прощание – я выходила первой.
В окнах такси то и дело вспыхивали залитые солнцем архитектурные ансамбли площадей, похожие на шапку Мономаха купола бесчисленных базилик, утопающие в цветах летние кафе… Но все эти оазисы туристских радостей, едва блеснув, тут же прятались за унылыми пейзажами обветшалых рабочих кварталов, привокзальных улиц, задохнувшихся в пестрой дешевой наружной рекламе, обочин с нагромождением мусора, гадких закусочных, эмигрантских лавчонок и плохих дорог. Было совершенно очевидно: Вечному городу уже никогда не вернуть своего прежнего лица. Его величественность заклеймена эмигрантской печатью. Печатью бескультурья, наглости, бытового вандализма, но что еще гаже – бесконечной толерантности со стороны коренного населения, на глазах у которого темнокожие «друзья» растаскивают тысячелетние камни Римских Форумов для обустройства своих толчков.
А может быть, я просто устала…?
Отель со странным названием «Legend G. R.», скромно умалчивающий о своей звездности, порадовал абсолютным сходством с рекламными фотографиями, чистотой в уборных и даже некоторыми претензиями на изыск в дизайне гостиничных холлов. Оказавшись в номере, я выпрыгнула из дорожных брюк со скоростью дембеля и минут сорок стояла под горячим душем, испытывая почти сексуальное удовольствие от того, как колючие струйки горячей воды вонзаются в мое тело.
Как только моя голова в чалме из мокрого полотенца коснулась подушки, мертвецкий сон заграбастал меня на семь прекрасных часов…
Когда я открыла глаза, солнце уже садилось, и его лучи, еще два часа назад ослепительно радостные – превратились в мягкий и ленивый предсумеречный свет. Он больше не падал на город с высоты жирными водопадами, он расползался по улочкам и плыл как туман, обволакивая всё вокруг золотистой дымкой. Он замедлял время в пользу жизни, он заставлял закрывать глаза, вдыхать запахи и ловить звуки… И если в мире есть этот час, когда мир замирает, чтобы надышаться красотой и любовью – значит, добро победит, обязательно победит!
И мне захотелось бежать со всех ног вдогонку этому часу, чтобы успеть наглядеться в этой предзакатной дымке на лица и волосы прохожих, шапки деревьев, брызги фонтанов и марево над асфальтом…
И там, на улице, всё оказалось именно таким: сияющим и звенящим – не шумным и беспокойным, как в полдень, а умиротворённым и томным, как может быть только весной, на закате солнечного дня…
И, переполненная восторгом, я уже было двинулась по направлению к площади Венеции за «хлебом и зрелищами», как вдруг – телефонный звонок. «Ксюша. Стразы». Видимо, все же насёрфила она в этот раз приключений на свои стринги…
– Алло, да, Ксюш, что-то случилось? – Я постаралась выказать голосом участие…
– Приве-е-ет! Да нет-нет, успокойся, всё хорошо, ты где? – судя по голосу, Ксюша уже надегустировалсь местных вин, и это не предвещало ничего хорошего.