Страница 10 из 20
Следует подчеркнуть еще раз: при всем том, что подобные тенденции существовали долгое время, наиболее ярко фундаментализм проявил себя, самоопределился как «фундаментализм» и получил четкое организационное оформление именно в современную эпоху на ее излете. В качестве причин этого можно назвать следующие факторы:
• во-первых, в большинстве стран мира до XX века и в странах Западной Европы до эпохи Просвещения сферы религиозного и светского не были жестко разделены. Религиозные идеи и нравственные ценности пропитывали все сферы жизни общества: семейную жизнь, общественную мораль, народные обычаи, литературу, интеллектуальную жизнь и политику. «Мирское» воспринималось как «воцерковленное», но не «антирелигиозное», оно не бросало вызова религии как таковой. XIX и XX века породили феномен просвещенных либеральных сообществ, где религия все больше и больше стала превращаться в частное дело граждан;
• во-вторых, сложности современной жизни породили общее ощущение неопределенности и тревоги, вызванное утратой ясного понимания основ бытия человека в мире. Одним из ответов на эти страхи стали обещания большей определенности, предлагаемые фундаментализмом. Он предоставляет людям своего рода убежище от неопределенности и тревожности современности;
• в-третьих, вплоть до начала современной эпохи религиям не приходилось сталкиваться с конкуренцией со стороны других верований и идеологий. Некоторые считают тесное взаимодействие с иными религиозными направлениями замечательной возможностью для сотрудничества, взаимообогащения и развития, тогда как другие находят их угрожающими, занимают по отношению к ним оборонительную или наступательную позицию, соответственно отходя на фундаменталистские позиции;
• наконец, в-третьих, до последней трети ХХ столетия мир не был так тесен, а с эпохой глобализации разные страны и континенты оказались взаимосвязанными самыми крепкими узами, транснациональные структуры и компании все чаще диктуют им собственные решения и цивилизационные коды, подменяя собой правительства стран и уж тем более игнорируя общественное мнение и настроения народов, для которых эти решения и коды предназначаются.
Таким образом, именно явления секуляризации и религиозного плюрализма, а также распространение иных постмодернистских принципов, навязываемых традиционным обществам и группам в современном мире в условиях глобализации, выдвинули раскол между либералами и фундаменталистами на передний план религиозной жизни.
Как пишет С. Хангтингтон (Samuel P. Huntington), в первой половине ХХ века представители интеллектуальной элиты, как правило, полагали, что экономическая и социальная модернизация приведет к ослаблению роли религии как существенной составляющей человеческого бытия. Это предположение принималось всеми – и теми, кто ему радовался, и теми, кто сокрушался по этому поводу. По словам Хангтингтона, «атеисты – адепты модернизации приветствовали ту степень, в которой наука, рационализм и прагматизм вытесняли суеверия, мифы, иррационализм и ритуалы, формирующие основу существующих религий»[39]. Государство должно было, по их мнению, стать толерантным, рациональным, прагматичным, прогрессивным, гуманным, светским. Обеспокоенные консерваторы, с другой стороны, «предупреждали об ужасных последствиях исчезновения религиозных верований, религиозных институтов и того морального руководства религии, которое она предоставляет для индивидуального и коллективного человеческого поведения. Конечным результатом этого будет анархия, безнравственность, подрыв цивилизованной жизни»[40].
Однако, по словам Хангтингтона, вторая половина ХХ столетия показала, что эти упования и страхи беспочвенны. Социально-экономические процессы модернизации происходили в глобальных масштабах, и в то же время в тех же глобальных масштабах случилось глобальное возрождение религии, которое имело место на всех континентах, во всех цивилизациях и странах. «Наиболее очевидной, наиболее яркой и наиболее мощной причиной глобального религиозного возрождения стало то же самое, что считалось причиной ее смерти: процессы социальной, экономической и культурной модернизации, которые происходили по всему миру во второй половине двадцатого века. Древние источники идентичности и системы авторитетов поколеблены. Люди переезжают из сельской местности в города, отрываются от своих корней, идут на новую работу или не работают. Они взаимодействуют с огромным количеством незнакомцев и подвергаются новым моделям отношений. Им нужны новые источники идентичности, новые формы стабильного сообщества и новые моральные устои, которые дали бы им чувство смысла и цели»[41]. Религии, особенно их фундаментальные течения, отвечают таким требованиям идеальным образом. «Во всех этих религиях возникли фундаменталистские движения, призывающие к решительному очищению религиозных доктрин и институтов, к изменению индивидуального, социального и общественного поведения в соответствии с религиозными догматами»[42].
В самом широком смысле религиозное возрождение во всем мире – «это реакция на атеизм, моральный релятивизм и потворство человека своим слабостям, а кроме того – утверждение ценностей порядка, дисциплины, труда, взаимопомощи и людской солидарности. Религиозные группы удовлетворяют социальные потребности, которые государство оставляет без внимания»[43]. Они осуществляют медицинские услуги, заботятся о престарелых и входят в школы, оказывают помощь людям в ситуациях катастроф, занимаются социальным обеспечением. Банкротство привычных норм и неудачи гражданского общества порождают вакуум, который как раз, по мнению Хангтингтона, и заполняется религиозными, зачастую фундаменталистскими группами.
Фундаменталистские движения обычно возникают в периоды стремительных социальных и культурных изменений, в периоды кризиса общества.
Именно такой кризис сейчас можно наблюдать: атомизация, расщепленность общества, господство гедонизма и эгоцентризма – все это симптомы внутренней деградации общества. С полным правом говорят о гибели совсем недавно считавшихся фундаментальными ценностей, о кризисе культуры в целом, а такая неустойчивость сознания неизбежно сказывается на всех сферах общественной жизни. По словам Гюнтера Рормозера (Günter Rohrmoser), у людей «нет более ответа на вопрос о цели общественного развития. Тем самым, по существу, теряют почву под ногами все идеологии…»[44]. Все народы обращаются к своему историческому прошлому, к своему религиозному наследию, пытаясь в них найти опору для своего дальнейшего существования.
Однако все вышесказанное говорит лишь о том, что роль религии возросла в последнее время, но почему это приобретает фундаменталистский характер? На этот вопрос можно ответить следующим образом: в классических церквах наблюдается кризис. Конец ХХ столетия отмечен прогрессирующим распадом традиционных верований и отвращением от них существенного числа людей. Они, не находя ответа на современные проблемы в традиционных религиях, обращаются либо к нетрадиционным культам, либо же к тем направлениям, которые провозглашают себя истинными, чистыми, возвращающимися к истокам, говорят о том, что классические церкви давно уже утратили свою связь с истоками веры, до неузнаваемости исказив и преобразив их, то есть к собственно фундаменталистским движениям.
Фундаменталистские движения ярко проявляются в периоды стремительных социальных и культурных изменений, особенно в ситуациях растущей дифференциации, растущего разнообразия образов и стилей жизни. Обычно кристаллизация множества новых разнообразных подходов к жизни ослабляет во многих областях жизни влияние традиции, что способствует возникновению сфер жизни, которые можно назвать нейтральными по отношению к традиции. Участие в этих изменениях внешних сил, особенно других культур и развития технологии, и само по себе может определять многие перемены как нечистые. Однако фундаменталистские движения возникают, прежде всего, тогда, когда в этих переменах какие-либо группы начинают усматривать угрозу основам своих цивилизаций. Главный источник беспокойств этих групп в том значении, которое начинают приписывать внерелигиозным критериям, прежде всего «разуму», «рассудку» и т. п. Конфликт между разумом и некоторыми главными религиозными положениями или заповедями – в монотеистических религиях это прежде всего конфликт между разумом и Откровением – составлял важный элемент внутреннего конфликта в большинстве религий. И главная угроза видится в том, что религиозные иерархи ортодоксальной религии приспосабливаются к подобным изменениям. Фундаменталистские течения возникают в тех группах, которые чувствуют, что религиозные основы их общества находятся под угрозой, чаще всего со стороны рациональных компонентов.
39
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. Пер. Т. Велимеев. – М.: AST Publishers, 2014 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.litmir.me/br/?b=11594&p=26 (дата обращения 23.09.2018).
40
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. Цит. изд.
41
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. Цит. изд.
42
Там же.
43
Там же.
44
Рормозер Г. Кризис либерализма [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/ rorm/01.php (дата обращения 28.12.2018).