Страница 9 из 20
Совершенно другая картина наблюдается во многих других религиях, например в буддизме и индуизме, хотя в обеих присутствует мощная трансценденталистская ориентация систематического воплощения религиозных доктрин в мирской жизни, там специально не проработана социально-политическая сфера. Этот аспект особенно важен в том смысле, что именно проработанность материнской религией или идеологией социально-политического идеала общества, то есть та степень, в которой религия продуцирует социально-политические смыслы и прорабатывает регламентацию обыденной жизни человека, определяет меру тотальности фундаментализма, родившегося в рамках данной религии или идеологии. Также материнская религия определяет жесткость границы между сакральным и профанным, между чистым и нечистым, метафорически это можно назвать контрастностью черно-белого восприятия мира. Метафора имеет иллюстративный характер, и не стоит понимать ее буквально. Если исходить только из внутренних причин возникновения и развития фундаментализма, то можно было бы заключить, что фундаментализм вероятнее всего образуется, а фундаменталистское мировосприятие ярче всего проявляется в тех религиях или идеологиях, в которых наиболее отчетливо выражены следующие признаки:
• религия или идеология требует подчинения всей системы социальных отношений и личного поведения трансцендентному идеалу. Именно такие религии и идеологии являются наиболее политически активными;
• центральную роль играет не мистическая личная связь с богом, не внутренние переживания веры, а доктрина;
• эта доктрина проводит резкую нерушимую границу между сакральным и профанным, онтологизируя добро и иногда и зло;
• существует фундаментальный текст или корпус текстов, который генерирует достаточный объем смыслов и ценностно-мировоззренческих установок в нормативно-правовой форме, чтобы он мог использоваться как источник тоталитарной политической идеологии;
• имеется один или несколько социальных институтов, которые претендуют на монополию в толковании священного текста, но на данный момент ею не обладают;
• наличествуют средства массовой информации, посредством которых эта система смыслов и знаков может единообразно распространяться. Нет тоталитаризма без СМИ, и, тем более, нет терроризма без СМИ.
Несмотря на вышеизложенное, фундаменталистские идеологии могут появиться и укрепиться даже в тех религиозных традициях, где акцент делается на личном самосовершенствовании, медитации, а четкая иерархическая структура религиозной организации не сформировалась, в том случае, если в значительной степени действую внешние факторы. К внешним факторам, подстегивающим развитие фундаментализма, относятся, во-первых, социально-политические условия существования общества, и особенно геополитические фактор. Здесь наиболее эффективным стимулом являются колониальная или постколониальная зависимость общества, эксплуатация его могущественной внешней военно-политической силой. Особенно острым воздействие этого фактора становится в том случае, если в обществах, попавших в колониальную зависимость, еще не сформировалась национальная идентичность, а религиозная уже существует. Например, формирование индусскости (хиндутвы) было подстегнуто колониальным угнетением народов Индии и противоборством различных религиозных идентичностей, то же самое можно сказать о сикхской и сингальской идентичности, но самый масштабный пример – мусульманский мир. Причем здесь особняком стоят иранские шииты, чувствующие угнетение и преследование со стороны и колониальных властей, и постколониальной системы эксплуатации, и мусульман-суннитов, и арабских националистов, и, наконец, исламских фундаменталистов-салафитов, активно поддерживаемых и финансируемых суннитскими странами Залива. Во-вторых, огромную роль играет исторический путь, проделанный данным обществом, особенно тип его взаимодействия с другими обществами.
Исходя из вышеизложенного, допустимо обосновывать две точки зрения: можно считать фундаментализм современным явлением, либо же типом мировоззрения, имманентным любому обществу, столкнувшемуся с резкими социальными и ценностными переменами. Первую позицию разделяют многие авторы; например, Б. Лоуренс (B. Lawrence) считает, что у фундаментализма нет идеологических предшественников, а только исторический контекст. Он пишет: «Появлению фундаментализма предшествовал целый ряд исторических событий, для иудеев предтечей фундаментализма стало маккавейское восстание, для христиан – протестантская реформация, ваххабитское восстание – для мусульман-суннитов и мученическая смерть Хусейна для мусульман-шиитов»[35], но рождение фундаментализма как религиозной идеологии произошло сравнительно недавно. Первые фундаменталистские идеологии сформировались не ранее конца XIX столетия и были ответом на модернизацию и либерализацию религиозной жизни.
Но этот подход разделяют не все ученые. В частности, М. Момен (M. Momen), соглашаясь с тем, что термин «фундаментализм» сформировался в среде североамериканских протестантов под влиянием серии брошюр «Fundamentals», опубликованных в начале ХХ века, считает, что у феномена фундаментализма гораздо более долгая история. Точка зрения, связывающая фундаментализм с относительно недавней по историческим меркам реакцией на модернизацию и секуляризацию, слишком ограничена, так как обнаруживает его только в современности[36]. Например, в истории ислама можно явно разглядеть фундаменталистские мотивы в учениях Ибн Таймия (XIII–XIV вв.) и Ибн Абдель-Ваххаба (XVIII в.) в их противоборстве с религиозной распущенностью и даже еще раньше, в критике Аль-Газали (XI–XII вв.) иноземной философии. Более того, некоторые исследователи рассматривают Реформацию (XVI – нач. XVII вв.) именно как фундаменталистское движение. Также часть историков православия считает, что раскольники (XVII в.) были самыми настоящими фундаменталистами, а В.Н. Уляхин пишет, что в высказываниях архиепископа Феофана Прокоповича фундаментализм виден «невооруженным глазом»[37]. То же самое можно усмотреть во многих других протестных и реформаторских движениях в истории православия[38].
Таким образом, в отношении временных рамок появления фундаментализма есть основания считать: на протяжении всей истории человечества и истории религий складывались условия, благоприятные для появления и проявления фундаменталистского типа религиозности, и существовали причины, которые послужили толчком для этого. Однако фундаментализм в современном смысле слова появляется в эпоху Нового времени и становится особенно ярко выраженным, сопровождаемым радикальной своей формой – терроризмом, – в период глобализации.
Это связано, в частности, с тем, что в большинстве религий между событием (изложением религиозного учения или деянием священной истории) и временем, когда оно было письменно зафиксировано, проходил большой промежуток времени; чем больше был этот промежуток, тем выше становится вероятность включения в предание инородных элементов во время устной передачи.
Еще более важным моментом является то, что запись учений, законов и истории религии как бы «замораживает» их в определенных рамках. Эти тексты вписываются в определенное конкретно-историческое мировоззрение – со своей космологией, мифологией, социальными проблемами и интеллектуальными спорами. По мере того, как отдаляется эпоха, мировоззрение, в рамках которого фиксировались тексты, становится все более чуждым носителям новых форм мировоззрения. Социальные проблемы того времени все дальше и дальше отстоят от нынешних проблем, периодически возникает проблема возврата к истокам вероучения, с одной стороны, и новой интерпретации основополагающих текстов, для христиан – Св. Писания (Библии) и Св. Предания – с другой.
К тому же прежние эпохи не отличались таким абсолютным негативизмом в отношении традиционных общества, как время модерна.
35
Lawrence Bruce B. Defenders of God: The Fundamentalist Revolt Against the Modern Age. San Francisco: Harper&Row, 1989. P. 97.
36
Momen M. Fundamentalism and liberalism: Towards an understanding of the Dichotomy / Moojah Momen // Baha’I studies review. 1992. Vol. 2:1 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://bahai-library.com/momen_fundamentalism_liberalism_ dichotomy (дата обращения 28.12.2018).
37
Уляхин В.Н. Фундаментализм в православии: теория и практика // Фундаментализм / Отв. ред. З.И. Левин. М.: Институт востоковедения РАН, Крафт+, 2003. С.127.
38
Поспеловский Д.В. Православная церковь в истории Руси, России и СССР: Учеб. пособие /Д.В. Поспеловский. М.: Библейско-Богослов. ин-т св. апостола Андрея, 1996. С. 255.