Раздробленный свет (ЛП)

Только когда я выпрямляюсь и реальность берет верх надо мной, я поднимаю глаза и вижу, что Тарвер стоит с пистолетом в руках. Пистолет древний, из тех, что стреляют пулями. Должно быть, он нашел его в подземном городе и он направлен прямо на Джубили.

Обломки ее пистолета разбросаны вокруг ее ног, и она, потрясенная, баюкает свою руку. Какая-то отрешенная часть моего сознания пытается вычислить шансы, кто сделает следующий выстрел… из чьей руки будет выбит пистолет.

— Ты в порядке, Ли? — тихо и напряженно спрашивает Тарвер, и какое-то время мы тупо смотрим на него, пытаясь понять вопрос. — Твоя рука.

Она кивает с пепельно-серым лицом, затем смотрит на Флинна, который все еще вооружен вторым из двух наших пистолетов, что мы достали из-под прилавка магазина.

Тарвер проследил за ее взглядом и тоже посмотрел на Флинна.

— Хочешь попробовать? — спрашивает он по-прежнему тихим, пугающе спокойным голосом. Но Флинн только качает головой, не в силах отвести взгляд от Джубили, сидящей на полу среди обломков ее пистолета.

Мое тело покалывает от шока, в ушах все еще звенит от выстрела. На какое-то мгновение мне кажется, что мой разум полностью сдается, когда я замечаю расплывчатую тень где-то за и над разломом, которая постепенно перемещается. И тут я понимаю, что вижу.

Гидеона.

Он медленно спускается из зазубренной дыры на крыше. Снаряжение и веревка позволяют ему спускаться бесшумно. Я не вижу его лица с такого расстояния, но он останавливается на полпути, и почему-то я знаю, что он смотрит на меня. Я отвожу глаза, пока кто-нибудь еще не увидел, что вижу я, и с усилием поднимаюсь с пола, чтобы он понял, что со мной все в порядке.

Тарвер привлекает внимание Лили к себе… внимание всех присутствующих. Я изо всех сил стараюсь не сводить глаз с Тарвера, но, хотя мне всегда удавалось контролировать даже самые незначительные изменения в выражении лица, мне вдруг становится трудно ничего не выдать наблюдая за Гидеоном. Изо всех сил я стараюсь не привлекать внимания к юноше, тихо крадущемуся в темноте, несущему вирус, который либо наша последняя надежда остановить ее, либо конец света.

* faux pas (франц.) — неверный шаг ложный шаг, промах, ошибка

Из своей тюрьмы я тянусь к девушке, которую они вернули. Я улавливаю вспышки ее жизни ее глазами, настолько краткими, что она не может знать, что я был там. Море лиц и камер направлено на нее, когда она описывает кораблекрушение. Блеск драгоценного камня, зажатого между двумя пальцами, и лицо молодого человека, смотрящего на нее. Дом, наполовину построенный в пустыне. Небо усыпанное звездами.

И голубоглазый мужчина.

Каждый раз, когда я вижу его, я толкаюсь сильнее, но ум девушки силен. Она приближается все ближе и ближе к моей тюрьме, а я все еще не могу прорвать ее защиту. Все, что мне нужно — это один шанс, один миг, чтобы проскользнуть в ее разум, сбежав из моей тюрьмы навсегда.

Затем еще одна вспышка. Блондинка в бальном платье с оружием в руках. Сокрушительный звук. Слепящая боль пронзила нас обоих.

И на мгновение защитные стены Лили Лару падают.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГИДЕОН

ГОРЛО НАПОЛОВИНУ сжалось от паники, и только когда София шевельнулась, я смог начать дышать. Я заставляю дрожащие руки успокоиться, сгибаю пальцы и снова ползу вперед.

— Лили, дорогая, — зовет месье Лару со своего места на полу. — Ты не можешь просто избавиться от них?

Я и забыл, что он здесь, и судя по тому, как остальные поворачивают головы, они тоже.

— Из-за их маленьких игрушек так трудно понять, где они, — отвечает Лили. — Так что щиты-барьеры простираются достаточно далеко, чтобы защитить меня… защитить всех нас, так как ни у кого еще не почернели глаза. — Нам не хватает только Гидди, — продолжает она, и за этой улыбкой, за этим прозвищем, которое бесит меня в ее устах, слышится стальная нотка, которая посылает ледяную стрелу прямо вниз по моей спине. Добыча, говорит этот голос. Вот кто ты такой. И я хочу поиграть с тобой.

— Чертовы мальчики Маршанты, вечно опаздывают, — бормочет Лару.

— Мой отец не понимает, — обращается Лили смотря в глаза Софии, которая стоит слегка покачиваясь. — Он решил увидеть то, что видит сейчас. Как он сможет взглянуть правде в глаза? Он отнял у меня свободу. Мою жизнь. Мою смерть. Он забрал все, ради собственной выгоды. — На мгновение мне кажется, что она скажет что-то еще, но ее глаза закрываются, плечи расправляются, и напряжение поет в ее теле. Прерывисто вздохнув, она снова выпрямляется.

— Остальные, — продолжает Лили, — тоже не понимают. Остальные из моего вида, по ту сторону разлома… они хотели узнать, стоит ли изучить человечество, стоит ли учиться у него. Мы были одни в нашей Вселенной, пока ваши корабли не начали прорываться сквозь нее, и мы решили, что есть что-то, что можно приобрести, связавшись с вами. — Она резко выдыхает с отвращением в глазах. — Они ничего не понимают. Я здесь с самого начала. Я видела, что вы такое на самом деле.

— Лили? — голос Лару дрожит… в нем слышится резкость, нечто грубое. Это та его часть, которая понимает, что происходит, погребенная под слоями умышленного непонимания и зарождающегося безумия.

— Пятеро вас, — шепчет Лили, не обращая внимания на отца, — и эта безвкусная, полоумная идиотка Лили, которую я вынуждена носить. В итоге шесть душ, чьи судьбы переплелись таким образом, что вы никогда не сможете постичь, встали на этот путь, чтобы оказаться здесь. Каждый из вас видел худшее в человечестве, и вы должны были показать нам, стоило ли с вас познавать.

Хотел бы я иметь возможность остановиться, пошатнуться после этих слов. От мысли о том, что нашим путям суждено было пересечься, что я всегда должен был оказаться здесь, лицом к лицу с девушкой, из-за которой умер мой брат. Будучи влюбленным в девушку, чей отец погиб при взрыве, который в результате свел Джубили и Флинна вместе, которые теперь наблюдают, как бывший капитан Ли смотрит на лицо Лили с таким большим чувством в глазах. Мне становится трудно дышать.

— Но правда, — продолжает Лили с горящими глазами, — в том, что мы никогда не нуждались ни в ком из вас. Нам никогда не приходилось заглядывать дальше человека, который открыл самую первую дверь.

Наконец она поворачивается и смотрит на Лару, все еще лежащего на полу, который смотрит в ответ на нее с трогательной надеждой в глазах.

— Начнем с нашего хранителя, — шепчет она. — Мы причиним ему такую же боль, какую он причинил нам. Мы заберем у него его семью, и все, что он знает, и каждую душу, которая когда-либо прикасалась к нему. И тогда мы навсегда закроем для вас наш мир, отрежем вас друг от друга и не дадим вам распространиться, как болезни, которой вы являетесь. Мы будем держать его в живых, чтобы он наблюдал. А потом, когда он поймет, что натворил, мы оставим его, воющего, в темноте, которая поглотит вас всех.

Джубили ахает, прижимая руку к животу, словно ее ударили. Она покачивается на ногах, ее взгляд отстранен. Она сейчас в каком-то другом месте, в какой-то другой момент.

— Ли? — Тарвер делает шаг вперед, затем резко останавливается, когда Лили поднимает руку, запрещая ему двигаться. Но Флинн уже рядом с ней, его рука ползет к пистолету на бедре. Не знаю, хватит ли у него духу выстрелить.

— Один из моего вида сказал ей нечто подобное в другом месте, — отвечает шепот. — Я видела это в ее сознании на корабле, прежде чем… — ее рука поднимается, затем опадает, пальцы разводятся, чтобы небрежно сымитировать взрыв и крушение «Дедала». — Мне очень нравится, как это звучит. Кажется справедливым, не так ли?

Я заставляю себя двигаться, я уже так близко к разлому, чувствуя, как флэшка в кармане давит на бедро. Такой маленький сосуд для такого смертоносного оружия, для вируса, который я создал по записям Санджаны. Моя единственная пуля. Мой единственный шанс.