Второй Шанс

Прибыв в госпиталь, они узнали, что медсестра Анна Петрова пять минут назад завершила смену, и отправилась домой, в один из пригородов Рима. Пожав плечами, Дюша и Влад пошли по следу, но и тут они немного опоздали. Соседка Анны сообщила, что та десять минут назад покинула дом, явно отправившись на работу. Расспросы не дали ничего.

Оставленная в квартире засада не дала результатов.

Анна вышла и ушла, не оставив следов. Мелкие зацепки, которые можно было выжать из жилья, давали слишком большой простор для поисков. Не оставляло сомнений, что ее предупредили, и предупредили вовремя. Поразмыслив, Дюша пришел к парадоксальному выводу.

— Итак, Спартак, зачем ты рассказал своей пассии?

— А чтобы с вас спесь сбить, — пробурчал Спартак. — Задолбали, ходите и ходите вокруг, не успеешь влюбиться, как сразу тебя начинают осаждать завистники, и каждому хочется почему-то именно твою девушку, хотя вокруг полно свободных. Хрен вам, понятно?

— Да ты понимаешь, что наделал? — взвыл Дюша.

— Не дал вам схватить свою девушку, — ответил Спартак, зевая. — Или что?

— Ты уже забыл, как обещал на ней жениться? Или всем нам мозги полоскал, каждую минуту поминая ее?

— Ну поболтал немножко, подумаешь, что такого?

— Так, — прихлопнул по столу Дюша. — Твоя… девушка хотела увидеть Льва?

— Да, а что такого? — поднял недоумевающий взгляд Спартак. — Все хотят увидеть Льва!

Дюша взвыл и начал рвать на себе волосы, попутно высказывая Спартаку, какой тот… инфантильный телок, и повелся на такую разводку, и что пора бы уже перестать думать чем попало, а начать все-таки использовать голову по назначению. Спартак слушал, слушал, потом пожал плечами.

— Да ладно тебе, Дюша, можно подумать она первая, кто хочет убить Льва. Думаю, ей пришлось бы занять место в хвосте очень длинной очереди, пожелай она убить Льва. И кто сказал, что генерал бы сидел и смотрел? Ты вспомни, хоть кому-то из нас на тренировках удавалось его достать?

— Так ты знал?

— Нет, не знал, — еще раз пожал плечами снайпер, — но разве это важно?

— Да ты вообще замечаешь, что вокруг происходит?

— Волна идет, а что?

— Да то, дурья твоя башка, — вскричал Дюша, — что Лев не только символ, но и реально противостоит тварям, псионикам, хрен знает кому еще, и убери его, эффективность сопротивления сразу упадет в разы. Что после этого ждет нас, учитывая общую обстановку?

— Осада Рима?

— И его падение, увы, неизбежное. Ты же своей влюбленной глупостью чуть не приблизил этот момент!

— Да ладно, Дюша, все бы тебе сгущать краски!

— Тогда объясни, куда делать твоя девушка, что ее никто найти не может, и заметь, исчезла она только после твоего предупреждения!

Спартак еще раз пожал плечами, мол, исчезла и исчезла, подумаешь. В чем-то он был, конечно, прав, один человек или псионик на таком уровне не решал ничего. Никаких доказательств злонамеренности действий, за исключением самого воздействия, найдено не было. Дюша, тем не менее, продолжал подозревать, что квартира у Анны была подставная, специально для таких вот проверяющих, вроде него. А сама она сейчас докладывает о провале операции или, наоборот, обдумывает, как бы оказаться наедине со Спартаком, усилить внушение и продолжить то, что собиралась.

Примерно так он и высказал Спартаку, даже местами чересчур эмоционально. Кричал, размахивал руками, достал заключение эксперта о псионическом воздействии, и тыкал в него пальцем, потом в Спартака. Тот взирал сверху вниз на Дюшу, с грустным видом, но в ответ ничего так и не сказал. В конце концов, час спустя, Дюша выдохся и упал на стул, доставая сигареты. Все его жемчужины красноречия, похоже, пролетели мимо ушей Спартака, иначе объяснить такое отсутствие реакции Дюша просто не мог.

Снайпер, в свою очередь, помолчав и дождавшись, пока Дюша отойдет, сказал.

— Я все понимаю, Дюша. Спасибо тебе. Да, я был неправ, предупреждая ее, но повторись эта ситуация, опять бы предупредил.

— Да как?

— Эх, да как ты не поймешь, что она снова пробудила во мне жизнь. Понимаешь, жизнь! После похищения Лизы я был не в себе, натворил кучу глупостей, и как будто замерз, в конце концов, утешая себе несбыточным обещанием найти и спасти Елизавету. Нашел и спас, ага, ты сам видел, как там все повернулось!

— Видел, и был очень удивлен, что у тебя рука повернулась.

— Решил, что лучше уж так, одна острая вспышка боли, чем бесконечное терзание. Сам понимаешь, после такого если чего и хотелось, то повыть на Луну, но все некогда было. Твари, застава, снова твари, пришли в себя, опять твари, беготня, крепость, оборона, твари, твари, твари, опять беготня, сражения, беготня, твари, и это, надо заметить, реально помогало не думать. А потом появилась она, и ты знаешь что?

— Что?

— Я снова пережил тот взрыв, ту вспышку, которая несла меня вперед, и которая окрашивала все вокруг в цвета радости. Дюша, ты не представляешь, насколько… я даже не могу подобрать слов… насколько это все было возвышенно, снова пережить эту вспышку, только без боли утраты. Ведь она была рядом, слушала, улыбалась, ходила под руку, я дышал с ней одним воздухом! И после этого ты предлагаешь сдать ее на каторгу за то, что она чего-то там растормозила в моей голове и снова подарила мне эту бесконечную радость? Да ты издеваешься, не иначе!

— Нет.

— Пусть бежит, — продолжал Спартак, не слушая, — пусть, устроится где-нибудь, я не буду за ней гоняться, и никогда не вспомню плохим словом!

— Ты, романтик фигов! — вскричал Дюша. — Да ты понимаешь, что она через тебя хотела Льва достать?

— Да ладно? Хотела бы и достала, невелик труд, ей достаточно было бы попросить, но знаешь что? Она никогда не спрашивала о Льве, а если я сам заводил разговор о нем, всегда смеялась моим шуткам!

— О да, твои шутки про Льва — это, конечно, повод не сдавать ее, ага. И плевать на Льва.

— Конечно, плевать. Лев и сам способен о себе позаботиться, у него есть персональная нянька в лице Асыла. Почему я должен жертвовать своим счастьем во имя Льва? Нет, я понимаю там, во имя всего человечества, и то я бы вначале немного подумал, — горячно и быстро говорил Спартак, — но во имя Льва? Дюша, ты реально издеваешься! Чтобы жертвовать чем-то во имя Льва, надо быть.

— Стоп, я понял, — прервал его Дюша. — Я понял!

После чего сержант надолго задумался. После чего вынес вердикт.

— Жениться тебе надо, Спартак!

— Я и собирался, пока вы свои шпионские игрища не развели!

— На нормальной женщине, — нанес добивающий удар Дюша. — Ладно, будем надеяться, операция Льва не сорвется, иначе можно смело утверждать, что ты во всем виноват.

— Я?

— Ты, ты. Предупредил? Предупредил. Сбежала? Сбежала. Могла доложить руководству? Могла. Вывод:

— Я не виноват, — перебил его Спартак. — Такой вот вывод. Ничего я не знал об операции и не говорил о таковой никогда, и она не спрашивала! Так что можете все свои мега-гениальные выводы засунуть Льву… в лысину.

— Хорошо, так и сделаем, — кивнул Дюша и вышел.

Все, что он хотел услышать и узнать, он услышал и узнал. Теперь оставалось только надеяться, что все эти… случайности, не сорвут глобальных замыслов генерала. Конечно, Дюша мог бы еще очень долго распространяться на тему, что случайности не случайны, и появление Анны было началом длительной операции. Мог бы долго рассказывать о том, что с Львом теперь связано слишком много и это вызывает вполне естественное противодействие, и теперь всем им предстоит быть вдвойне настороже.

Но, заглянув в Спартака, он понял, что это бесполезно, и поэтому просто встал и ушел.

Глава 13

Линия Краммера, построенная, разумеется, уже после смерти самого Краммера, представляла собой комплекс опорных пунктов и крепостей, проходивший через весь полуостров, и надежно прикрывавший наиболее проходимые направления. Рокадные дороги, припасы, укрепленность — все это позволяло вести маневренную войну вблизи линии, опираясь на эти самые крепости. В отличие от Альп это была действительно почти непроходимая оборонительная система, которая, опираясь на Рим и его ресурсы, в прошлые Волны надежно сдерживала тварей.