Северянин

— Вперед! — заорал я, и армия с криками бросилась в бой.

И мы принесли им смерть. Я взревел, обрушивая клинок на голову крикуна. Лезвие рассекло узкий череп и с хрустом вырвало багряно-черный веер ядовитой крови. Гарлок бросился на меня, сверкнуло лезвие уродливой секиры. Пригнулся, ударил щитом и погрузил острие «Сияния» в черное пузо выродка. Провернул клинок — следующая цель. Кровь кипит, на доспехе кусочки кости и кишок — я не сражаюсь с ними, я их убиваю. Десять, двадцать — сотня — как же их было много! Целая туча неодоспешеных ублюдков, застигнутых врасплох. Я едва успевал убивать, одежды потяжелели от крови и требухи, мускулы горят огнем.

Порождений тьмы рвали в клочья. Многие твари несли длинные крюки и гарпуны, рассчитанными выдергивать солдат из строя в тумане. Но без него они стали легкой добычей для мечей и копий. Я ухмыльнулся, отсекая голову гарлоку и заметил, как Григор рассек крикуна напополам одним вертикальным ударом, а затем взвыл и меч вспыхнул ярким магическим огнем. Веер пламени коснулся визжащих чудовищ, и дюжина порождений тьмы обратилась в пепел. Затрещали раскаты молний и цепные искры ударили во врагов. Дуги синеватой энергии скакали от твари к твари, и те вспыхивали как визжащие факела. Воздух звенел от мощи Шиверы и одержимых, испепеляющих чудовищ сотнями. А мы, воины, бежали вперед через покрывающий пожухлую траву маслянистый пепел и ломкие кости, и рубили, кололи, кромсали врага. Шли сквозь них как раскаленный нож сквозь масло, оставляя позади горы трупов.

— За Пифию! — орал я, пробираясь к крепости. — Убейте их всех!

Из желтовато-гнилостного массива выросли первые каменные остовы руин. Чем ближе мы подбирались, тем отчетливо виднелись следы разрушенных арок и домов, покрытых усохшими лианами. И вот, через несколько мгновений армия ворвалась в крепость, с торжествующими криками.

— Отставить наступление! — заорал я. — Стена! Стена щитов!

Венатори и алые безупречно выполнили приказ, и среди колонн и полуразрушенных зданий выросли непробиваемые заслоны из стали и огня. Битва шла всюду, на каждом клочке земли и везде инициативу держали малые силы Пифии, истребляя врага. Даже бронированные гарлоки и эмиссары не могли склонить чашу весов в пользу Мудреца и спасти обреченное войско. Одержимые рвали магов в клочья ослепительными вспышками молний, не давая и шанса перегруппироваться.

«Он все поставил на туман, — торжествующе подумал я, глядя на гибель армии врага. — Ему конец»

— Григор, бери парней и за мной! — закричал я, указывая обагренным лезвием на высокое, полуразрушенное здание в центре руин. — Убьем Мудреца, пока он не бежал!

Одержимый кивнул и бросился вслед за мной, вместе с отрядом элитных венатори. Мы пробились через заслон бронированных чудищ, растерзали ревущего огра и ворвались в высокие ворота древней эльфийской цитадели. Кровь кипела, дракон ревел, изрыгая лед и пламя, обращая врага в пепел. Элементальная ярость делала клинок быстрее ветра, и я хохотал, оставляя за спиной груды изрубленных, заколотых, раздробленных тел. Рядом, сверкнув, пролетело копье и с хрустом вонзилось в живот венатори. Тот взвыл и рухнул.

Ворвались в ворота и вдруг силы порождений тьмы кончились. Никто не стоял на нашем пути к Мудрецу. Он ждал нас.

Наш отряд пробился через небольшой темный коридор в широкий зал, тонущий в полутьме. Массивные эльфийские статуи не пощадило время, и лишь некоторые все еще стояли, грустно глядя на развернувшееся представление. Стены и потолки, некогда покрытые мозаикой и фресками заросли мхом и лианами. Тусклый свет солнца пробивался через дыры в потолке и падал на разбитую плитку пола, местами рассеченного глубокими провалами.

Я увидел его, в окружении бронированных гарлоков-вожаков. Уродливая смесь человека и порождения тьмы, насмешка над природой. Соломенного цвета волосы топорщились в разные стороны, глаза почти вылезали из орбит, широкий рот раздулся от множества зубов. Настоящее чудовище, издали вполне способное сойти за человека.

«Убей его! Убей его, любовь моя!»

— Вперед!

Мы бросились в атаку, сверкнула серебристыми полосами сталь, вспыхнуло колдовское пламя. Так ярко, что почти ослепило. Я едва увернулся от спирали огня и ощутил удар в спину — это заклятие настигло венатори и взорвалось. Волна хлестанула по ушам, запах горелой плоти опутал все вокруг. Полуслепой, я едва не пропустил взмах огромного молота. Увернулся — оружие удалилось о пол, и плитка треснула, разлетаясь осколками. Удар щитом под подбородок — попал выше, но враг открылся. Чувствую зловоние из его пасти, вижу черную ненависть в глазах. Укол в горло, кровь хлестанула по броне, обжигая кожу.

Вожак падает — осталось еще два. Мудрец визжит, обрушивая заклятие за заклятием, как талморский юстициар под бешенством. Молнии слепят, воздух звенит энергией, но венатори не отступают. Григор взревел и насадил вожака на клинок, будто громила ничего не весил, а затем сбросив с лезвия бросился на следующего.

Рядом прогудела шаровая молния, едва не превратив меня в кусок горелого мяса. Щит спас, став оплавившимся и горящим куском дерева и металла. Тварь завизжала сильней, глядя что я продолжаю наступать.

«Он не боится. Да это же всего лишь безмозглая тварь!»

Я увернулся от выпада секиры, позволил венатори прикрыть меня и оказался один на один с Мудрецом. Всего дюжина шагов. Руки твари загорелись, по уродливому телу пробежали раскаты молний, я бросился на него, устремляя острие меча в сердце. Ослепительная вспышка хлестанула по глазам, от грохота зазвенело в ушах. Я стиснул зубы, чувствуя, как раскаленные иглы магии вгрызаются в плоть, прожигая доспехи. Простого человека такое заклятие убило бы на месте, но не бретонца, рожденного под знаком атронаха. Он сделал ход. Теперь мой черед.

— ВУЛЬДТ!

Сила ту’ума пронесла меня через зал, и клинок с хрустом впился в грудь Мудреца. Тот вскрикнул, округлил взгляд и посмотрел на меня с неподдельным, даже комичным удивлением. Я резко провернул меч, наслаждаясь хрустом ломающегося хребта. Мудрец отпрянул, испуганно хватаясь за грудь.

— Сдохни, тварь! — взревел я, замахиваясь. Чудовище завизжало и подняло руки, пытаясь спастись. И «Северное сияние» рассек их, вместе с шеей. Удар вышел приличный. Голова Мудреца слетела с плеч и, взмыв в воздух, смешно шмякнулась о пол.

— Да! — крикнул Григор, добивая последнюю тварь. — Он сдох!

Звуки битвы затихали. В животе горело все слабее. Я улыбнулся, вложив «Сияние» в ножны и подошел к улыбающемуся Григору. В этот миг слова Кары перестали иметь хоть какой-то смысл.

— Все кончено, Григор, — сказал я. — Победа за нами.

— Ты — отличный воин, дружище, — сказал он.

«Томас»

Я обернулся, чувствуя нежную боль в голове. Немыслимо, странно, но за моей спиной стояла Тинае и, нежно улыбаясь, смотрела в глаза.

— Он мертв, Тина, — прошептал я. — Гварен спасен.

— Я знаю, любовь моя, — прошептала она, прижимаясь к груди. — Поцелуй меня, любовь моя.

Я прильнул к пухлым губам, забыв про все на свете. И тут блаженство сменилось агонией. Лицо Тинае исказилось, волосы побелели, на правой щеке появился уродливый красноватый ожег, глаза окрасились в ярко-зеленый. Нежная улыбка стала ухмылкой демона.

— Спасибо, что помог, Том.

Я вскрикнул от чудовищной боли, широкое лезвие меча Григора вырвалось из груди. Не мог вдохнуть, не мог поверить, в глазах горели алые звезды. Слова крутились на языке, но я лишь безмолвно раскрыл рот.

— Ты бросил меня на смерть, — зло прошипела Тинае. — Теперь мы квиты.

Григор рванул лезвие, и я заорал, едва не потеряв сознание. Боль сводила с ума, меня будто прожигали на сквозь чистым пламенем. Попытался удержаться на ногах, но, вместо этого рухнул на пол, разбив нос об окровавленную плитку.

— Уходим, — скомандовал Григор.

— Может, голову ему отрубить? — предложил кто-то.

— Нет. Он отважно дрался. Не будем осквернять тело. Уходим.

Венатори ушли, бросив меня умирать в залитом черной кровью зале. Перед глазами плыли круги. Едва сдерживая вопль боли, я попытался встать, но вышло лишь перевернуться на спину. Каждый вдох давался все труднее. В легких будто что-то хлюпало. Сердце билось медленно, но так громко, точно пыталось выбить ребра.