Северянин

«Одолей его ради меня, любовь моя. Уничтожь его, и мы будем вместе всегда»

— Как прикажешь, — пробубнил я.

Окно комнаты раскрылось. Я резко обернулся и застыл, глядя на знакомое лицо. Она сидела на подоконнике и смотрела на меня осуждающим, усталым взглядом. Серо-зеленая накидка Хартии, матерчатый капюшон, кинжалы на поясе.

— Кара? Ты… ты что здесь делаешь? — удивился я.

— Что «Я» здесь делаю? Ты тронулся, сальрока? — вспылила она. — Пытаюсь тебя спасти, кретин. Скидывай эту бронь, ноги в руки и за мной! Все железяки за стенами — это наш шанс!

— Что ты, черт подери, несешь, Кара? — спросил я растерянно. — Мне сейчас не до тебя. Я иду на войну.

— На войну? — она спрыгнул с окна и, парой резких рывков влезла на стол, испачкав карту грязными сапогами. — Слушай, сальрока, у меня нет времени! Я и так рискую жопой, пытаясь тебя вытащить из дерьма, в которое ты нырнул с головой! Валим отсюда!

Я отшатнулся.

— Я же сказал: у меня дело. Я должен разбить Мудреца.

Она округлила взгляд, прищурилась, а затем разразилась таким потоком ругательств, что уши едва не завяли. Все это обескураживало. Ее неожиданное появление, лишенные смысла призывы, злоба без причин.

— Они тебе тоже промыли мозги?! Тангха тон вас, бада пара поху нага шит! Они тебя используют, сальрока. Они собираются убить тебя, дурья башка! Как только ты победишь, они тебя, твоего громилу и твою жопастую сучку порешают! Я думала ты знаешь, но не можешь слинять!

— Что ты несешь? — усмехнулся я. — Пифия — моя добрая подруга. И даже больше. Единение — мирная секта, никому не желающая зла. Мне никто не угрожает. Помогаю им по своей воле.

Кара отшатнулась.

— Ты… тупой… идиот. В городе кровь реками течет. Народ ночами режут, а ты тут…

— Довольно, — резко оборвал ее я. Ее слова не на шутку тревожили. Казалось, скверна лишила ее остатков разума и здравого смысла. Почти неделю я провел в Гварене, и увидел только свет, мир и любовь. Ни магии крови, ни даэдрических плясок, ни злобных демонов, терроризирующих население. Я наслаждался бесконечным пением, наполняющим улицы и, даже казалось, над городом светит не по сезону яркое солнце. Не говоря уже про счастливых горожан с улыбками на лицах. Если я что-то понимал в облике добра и зла, то Гварен и его Культ однозначно на стороне добра. Стоило закрыть глаза — появлялось лицо Тинае, ощущалось тепло губ, запах волос, не похожий ни на что. Я счастлив. Я на своем месте. А теперь Кара ввалилась в комнату и за час до судьбоносной битвы несет бред про «промывку мозгов» и злобный культ. Какая чушь!

— Ты… ах ты ж сукины дети, — тяжело вздохнула Кара. — Том! Сальрока, открой глаза! Тебе надели манду на голову! Тего… как по-вашему… морок… иллюзии! Весь город — иллюзии! Ты видишь не реальность! Все не настоящее, дебил! Сучка Пифия всех свела с ума, и тебя тоже! Очнись, разорви тебя бронто!

На миг, всего на миг я засомневался. Было чувство, что есть некое зерно истинны в ее словах. В ушах зазвенело, в глубине глазниц точно ударили молотком. Я сосредоточился и тут же почувствовал нарастающие колики в голове. Это казалось невозможным, безумным бредом, но чутье и инстинкты говорили, нет, кричали:

«Она права! Что-то не так, Довакин! Что-то не так!»

— Сальрока, пойдем со мной. В городе есть сопротивление. Из тех, на кого не действует тего… морок. Они помогут! Ну же, у нас мало времени!

— Я…

«Мы будем вместе, любимый. Мы сокрушим Мор. Прошу, не бросай меня снова. Не оставляй на растерзание порождениям тьмы. Не бросай меня, Том»

Есть факты, а есть интуиция и инстинкты. Тинае нуждается в помощи — факт. Культ станет сильным союзником в борьбе с Мором — факт. Слова Кары — просто слова, не подкрепленные ничем, кроме смутного шепота интуиции. И я привык ей доверять, но не в этот раз. Однажды я оставил Тинае на произвол судьбы. Я подвел ее, подвел тейрна Кусланда и проиграл бой. Больше этого не повторится.

Усилием воли заставил интуицию замолчать.

— Нет, — ответил я, поднимая на Кару холодный взгляд. — Уходи, Кара. Меня ждет битва.

— Тебя ждет… ладно, это бесполезно, — тяжело вздохнула она. — Верно парни говорили: пока жива сучка, морок не развеять. Если вдруг останешься жив и освободишься — найди меня. Прощай, сальрока.

Она резво выскочила в окно и скрылась из виду. Я смотрел в открытое окно, борясь с бурей сомнений, и голос Пифии звенел в голове. Есть цель, есть враг, есть Тинае. Я готов.

***

— Ты выглядишь обеспокоенным, Страж.

— Впереди бой в лесу. Есть повод для беспокойства, Шивера.

— Ты обеспокоен по-иному.

Я не ответил, устремив взгляд на стремительно приближающуюся стену пожелтевших древ. Армия шла медленно, собираясь с духом. Шивера скакала рядом, бросая на меня взгляд, сравнимый разве что с отравленным медом. Тот же черно-красный наряд без брони говорил о том, что рогатая дьяволица не собирается сражаться в ближнем бою. Григор скакал по правую руку, облаченный в смешные доспехи, сделанные под его раздутое тело. За спиной сверкал массивный двуручный меч в ножах из алой кожи.

— Не бери в голову, Шивера, — отмахнулся я. — Лучше сосредоточья на скором сражении.

— Ты точно сможешь разогнать туман? — спросил Григор.

— Не сомневайся.

Армия остановилась на окраине леса. Воины перешептывались, тихо шептали молитвы, косо поглядывали на командиров и меня, не понимая, как сумею даровать победу. Я устремил взгляд в лесную чащу и ощутил жжение в животе. Порыв морозного ветра принес вонь пойла, пота и мочи, сорвал с деревьев ветхие листочки. Я положил руку на рукоять «Северного сияния» и, отбросив сомнения, разбудил дракона.

— Скажешь что-нибудь? — спросила Шивера.

Я кивнул и, спешившись, вышел перед строем. Воины смотрели на меня, облаченного в серебристые латы, на роскошный щит с резными драконами, на шлем с алым Тевинтерским плюмажем и замолкли, ожидая слов.

«Они используют тебя!»

«Приведи мое войско к победе, Том. Я — твоя любовь. Я — твой свет. Смысл твоей жизни. Твоя Пифия»

— Солдаты! — я вдруг замялся, чувствуя странную тишину в голове. Мне нечего было сказать. Мысли путались, в ушах зазвенело. Пришлось сделать титаническое усилие, чтобы выдавить хоть что-то. — Враг впереди угрожает нашим домам! Нашим семьям! Он желает отнять у вас все! Враг силен, не буду лгать, но он и самоуверен сверх меры и вся его сила в тумане. Тумане, что я развею! А когда чары падут… «Убей его ради меня, любовь моя» …режьте их без жалости! Крошите им черепа, выпустите кишки! Они всего лишь животные, дерзнувшие угрожать могуществу Священной Пифии и Адриана! Выпустим им кровь!

И тут одержимые запели. Голоса ласкали глубины разума, заставляя сердце рваться из груди. В бой. Кровь вскипела, дракон зарычал, требуя выпустить и груди его ярость. Я вдруг понял, что обнажил меч и держу острием к лесу.

Солдаты закричали, но как-то вяло, без энтузиазма. И вдруг стал заметен пустой стеклянный блеск в их глазах. Я вздрогнул, чувствуя себя в кошмарном сне. Воины больше походили на болванчиков, и только дезертиры казались живыми и кричали боевые кличи. Перевел взгляд на Григора и Шиверу. Раздутый хмурился, а рогатая ехидно улыбалась.

«Что за чертовщина?!»

«В бой, любовь моя»

— Вперед! — прокричал я. — Выпустим Мудрецу кровь!

И армия двинулась в царство зла.

***

Они появились не сразу. Мудрец дал нам подойти слишком близко, рассчитывая опутать туманом и лишить возможности безболезненно отступить. Его смертоносный расчет готовил моей армии гибель, но он ошибся. Его хитрая засада сработала против порождений тьмы.

По лесу прокатился раскат грома и, точно белый саван, пришел туман. Плотный, сырой и дьявольски холодный, он в мгновение ока скрыл армию, разделил солдат, посеял в душах ужас. Я улыбнулся, чувствуя капли влаги, вползающие под шлем. Мудрец сделал долгожданный ход. Моя очередь.

— ЛОК–ВА–КОР!

Ударная волна прошла по лесу, изгоняя мглу. Белая стена исчезла, и я торжествующе закричал, заметив удивление и страх в глазах тварей. Крикуны и гарлоки бежали на нас. Голые, без доспехов и щитов, полагаясь лишь на скрытность и бесшумность. Они хотели прирезать нас в тишине и тумане, но оказались на открытой местности против бронированных бойцов. Против мечей, топоров и копий.