Северянин

— Не дождетесь. Мор — угроза всему миру и куда бы вы не сбежали, он настигнет вас. Я намерен его закончить, но мне нужна ваша помощь! Никто не знает лес лучше вас и…

— Уходи, шем! — крикнул Сарел. — Мы не будем тебе помогать.

— Черта с два, — зарычал я, чувствуя пробуждение дракона. — Я могу потребовать! Или вы забыли про Великие Договоры?

— Договоры? — горько спросила Ланайя. — Наш клан погиб, шем. Послезавтра мы сядем на корабль и уплывем из Ферелдена. Ни один эльф тут не останется. Мы не будем умирать за тебя и твоих хозяев, работорговцев и демонов. Мы ничего не должны тебе, шемлен. Уходи.

Казалось, я понял, почему в Тедасе так презирают эльфов. Я жестоко ошибался, был несправедлив и зол, но это едва ли оправдывает мою ярость. Эльфы этого клана потеряли слишком многих, лишились дома, да еще и стали жертвой бандитов. Но мне было плевать. Через несколько дней я должен дать приемлемый план битвы в лесу, а самые ценные силы утекали сквозь пальцы.

Я вышел из склада и громко и грубо выругался, сплюнув на потертый камень. Два стражника в алых плащах, сопровождающие меня, угрюмо переглянулись и пожали плечами, будто другой реакции и быть не могло. Я ведь разговаривал с эльфами.

— Все эти эльфы — трусы, — буркнул рыжий солдат со шрамом на щеке. — На словах грозные, а как доходит до дела — в кусты. Верно Венатори говорят: остроухие только в рабы и годятся.

— Что-то не припомню, чтобы я у тебя что-нибудь спрашивал, — прорычал я.

— Простите господин Аарон, — проблеял тот, опустив взгляд.

Вдруг что-то осторожно дернуло меня за плащ. Обернулся и уперся взглядом в широкое, бледное лицо эльфийки, робко смотрящей на меня. Ярость растаяла, сменившись пакостно-липким гноем на душе. Мы не придаем значение несправедливости, преуменьшаем ее размах, пока не встретимся глазами с ее жертвами. Я сразу узнал эту остроухую девушку. Именно она сидела на цепи у трона убитого мной атамана. Хрупкая, худощавая — с по детски большими глазами и завязанными в пучок локонами. Таких красавиц хочется прижать к груди и оберегать, сдувая пылинки. Выхаживать, как ботаник Коллегии алый корень Нирна. Вместо этого бандиты схватили ее, избили и надругались.

— Эра серана-ма, ты… ты ведь тот самый демон, да? — робко спросила она. — Ты убил этого ублюдка в лагере? Это ведь был ты?

— Я не демон, — ответил я, чувствуя нарастающий дискомфорт. — Но убил их я, да.

— Спасибо, что вернул мне свободу. Я слышала слова Первой — прости ее.

— Нет нужды извиняться. Я понимаю ее боль, но мне нужны эльфы-следопыты.

— Я знаю. Я буду твоим следопытом.

— Нет, — резко ответил я.

— Но почему?

— Ты пережила многое, девочка. Тебе нужен отдых.

— Отдых? Я… — по щекам покатились слезы. — Я не хочу тут отдыхать. Я не хочу тут больше быть. Они… они все смотрят на меня, будто я… будто я какая-то порченная. Они… замолкают, когда я вхожу и шепчутся… я…

Слезы отчаяния — знакомы любому человеку войны. Изнасилованные женщины становятся изгоями, порченым товаром везде, где царят строгие общинные порядки. Редки случаи, когда ставшая жертвой женщина вырывается из черного клубка кошмара, и получат право на новую жизнь в новом месте. Не став шлюхой или монахиней. Я знал всего один такой случай.

— Если ты поможешь мне, то останешься без клана. Завтра они уплывут из Гварена.

— Они уплывут через два дня, — поправила меня она. — Если так, я все равно вам помогу. Мудрец убил моего отца. И моего деда. И моего брата. Маму… всю мою родню. Из близких у меня оставалась только галла Луна — и ее убили разбойники. Если бы это чудовище не осквернило наш лес, ничего бы не произошло, — вдруг глаза ее вспыхнули свриепым огнем ненависти. — Я должна отомстить. Отомстить ему!

— Мне жаль, — сказал я. — Но если ты не знаешь лес…

— Я знаю лес, — резко отстранилась она и с вызовом впилась взглядом. — Я — долийка! Я с малых лет в нем охочусь! Я все там знаю. Все!

«А есть ли у меня выбор?»

— Как твое имя? — спросил я.

— Я… Харель, господин. Зовите меня Харель.

— Ну ладно, — нехотя согласился я и сунул ей в ладонь десять серебряных монет. — Это на комнату в трактире. Держись подальше от неприятностей и жди моей команды. Я призову тебя на витан.

— Митал’анаст, господин Аарон.

Я развернулся чтобы уйти, но вдруг она встрепенулась и снова дернула за плащ.

— О, эра серана-ма, господин. Я забыла передать вам это, — Харель достала из маленького кармашка грубо сложенный листок и сунула мне в руку. — Дитя камня с рисунком на лице просила вам передать… лично в руки.

Я хохотнул, оконфузив ее. Знала бы она, как я скучал по фразе: «тебе просили кое-что передать. Лично в руки». Скайримские гонцы — легенда, преуспевшая в передаче посланий. Их способность проникать в любое место и находить адресата хоть в заднице даэдра вызывала восхищение и зависть. Сочетание магии и тренировок мазурика делало этих парней настоящими пронырами. И всякий раз, передавая сообщения, они говорили это.

— Спасибо, — сказал я, раскрывая листок.

Сальрока! Никому не доверяй! Тебе дурят голову. В городе все не то чем кажется. Пифия трахает тебе мозги! Проберись вечером в порт и жди меня у кабака «Веселый Морж».

Решательница проблем.

Пустое послание. Вечером я пробрался в порт, ждал у кабака, рискуя получить по зубам от местных головорезов. До поздней ночи дышал вонью сточных канав и пялился на пьяные рожи, слушая кривой бой лютни, завывание бардов и стоны шлюх. Но «Решательница проблем» так и не появилась.

А я стоял у лужи дерьма и, глядя на мерно покачивающиеся мачты, думал, что зря пришел сюда.

***

На следующий день все было готово к планированию операции. Я располагал пятью сотнями бойцов. Крепкий авангард из Венатори, алых плащей и призывников, прекрасно знающих строевой бой и умеющих стоять в стене щитов, плохо обученное ополчение, вооруженное копьями, топорами и мотыгами, шестерых одержимых — могучих магов, способных призывать бури из огня и молний. Григор и Шивера также встали под мое знамя, как офицеры.

План мой был предельно прост и безумно рискован. Но в отличие от короля Кайлана, я не делал ставки на авось и мифическую «доблесть стражей». Все продумал и чувствовал себя на созванном витане уверенно, хоть мне и предстояла сложная беседа.

Витан проводился в большом зале дворца. Пифия снова не явилась, прислав вместо себя Григора и Шиверу. Несколько разодетых аристократов, правивших городом задолго до прихода Культа сидели за столом, бледнея и косясь на хозяев. Их слова мало на что влияли, но для порядка, все же, им необходимо было участвовать. Стен, Морриган и Харель так же присутствовали на совете.

— Итак, — начал Григор, когда все заняли места за круглым столом. — Наши разведчики доложили, что порождения тьмы активизировались. Крикунов видели на границе леса, у западных холмов Гварена и на побережье. Слишком много, это значит только одно, — Григор поднял на меня мрачный взгляд. — Сэр Томас Аарон был прав. Враг готовится ударить. Святая Пифия разрешила военную операцию…

— Я рассчитывал, что она явится на Совет, — грубо перебил его я. Мне надоела эта таинственность, и я уже сомневался в ее существовании. Никто, кроме предателей и одержимых Пифию не видел, все приказы идут через Григора. Мне все это порядком осточертело.

— Святая Пифия не считает нужным являться на витан, — хмуро пояснил Григор. — Она не разбирается в вопросах войны…

— Не имеет значения, в чем она разбирается, а в чем нет. Здесь решается судьба ее земли, черт подери!

Шивера тихо выругалась и, устремив на меня злой, сверлящий взгляд прошипела:

— Она приняла твою идею атаковать? Что тебе еще надо от святой?!

— Ее присутствия! — крикнул я, распаляясь.

Я вел опасную игру, но мне надоело подчиняться приказам призрака. Данные о лазутчиках врага могли означать лишь скорое вторжение, а значит этим уродливым засранцам придется потакать мне. Они не могут просто взять и послать меня куда подальше. А значит, Пифии придется показать себя.