Северянин

И уродцы запели приветственный гимн. Надо признать, пели они очень красиво. Так, что я почти поддался мелодичному ритму, проникающему в глубины разума. Торговцы и воины перестали шептаться и очарованно застыли, вслушиваясь в прекрасные голоса чудовищ.

— О, как прекрасно поют они, — прошептала Морриган, раскрыв рот. — Я…

— Это чары, — буркнул Стен. — Не могу… сопротивляться.

Сопротивляться незачем. Чары изгоняли из сердец страх и отвращение к этим созданиям. Только и всего. С каждым мигом я чувствовал, как проникаюсь симпатией к этим существам. Они уже не безобразные чудовища, а тонкие души, мученики ради благой идеи. Светлые и невинные. Хотелось улыбнуться, и я поддался порыву. Стен рядом тоже улыбался, как и все в свите. Как и лица в окнах.

Пение стихло и, выдержав паузу, Григор сказал:

— Гости и паломники, добро пожаловать под крыло Пифии.

А затем из нашей пестрой толпы выделили лидеров, и повели во дворец. У самых ворот Григор остановил меня и крепко пожал руку.

— Рад, что все еще жив! — сказал он, отводя меня в сторону от остальных.

— Неужели? Разве я у твоего хозяина не в смертельных врагах, Григор?

— Смотря какого хозяина, — загадочно ответил одержимый.

Лидеры вошли в ворота, под караулом храмовников-предателей, сразу после того как уродцы, оберегаемые Венатори, скрылись в недрах дворца. Григор заметил, что я перекинулся недовольным взглядом с Морриган и Стеном, вынужденными идти внутрь без меня. Стражи открыли площадь, и ту почти мгновенно наводнили толпы суетного народа. Гвалт ударил по ушам.

— Не беспокойся, всех сейчас приведут в пиршественный зал. Напоем элем и обсудим с вами со всеми дела, — успокоил Григор. — Просто хотел поговорить с тобой, с глазу на глаз, Страж. Иди за мной.

Григор завел меня за ворота и, дождавшись пока те захлопнутся, повел в сторону небольшого сада. Каменные истуканы держали горшки с давно завядшими цветами, массивные клумбы потемнели. Среди голых, искривленных древ стояли роскошные скамьи, но одержимый не собирался вести разговор сидя. Вместо этого он подошел к каменному истукану и, облокотившись локтем на горшок, посмотрел на меня.

— Я наслышан о драке в лагере. Ты убил несколько дезертиров. Я не доволен, — хмуро сказал он. — Эти бандиты поддерживали среди беженцев порядок.

— Они продолжат это делать, если ты им заплатишь, — сказал я, глядя на каменное, потертое веками лицо статуи. — Они теперь мои люди.

Григор криво улыбнулся и, заглянув в глаза, спросил:

— Скажи честно, не хитри. Ты намерен воевать с порождениями тьмы, или ищешь мести господину Адриану?

— И то и другое, — холодно ответил я. — Если твой господин здесь и у меня будет шанс его убить — лучше не стой на пути.

— А если нет?

— А если нет, то я убью его после победы над Мором. В любом случае он мой враг.

— А Пифия тебе враг?

— Нет, если она не докажет обратное, — ответил я и лицо Григора тут же просияло. Порыв солоноватого морского ветра принес запахи порта. Несколько служанок выбежало из двери и, промелькнув мимо, почтительно поклонились Григору. Тот кивнул в ответ и грустно улыбнулся.

— Это хорошо. Это многое меняет, Серый Страж. Я буду искренен с тобой, господин Адриан приказал мне убить тебя на месте, как только покажешься.

Я инстинктивно потянулся к мечу, но Григор лишь усмехнулся и продолжил:

— Но Пифия приказала оставить тебя в живых. И ее слово сейчас весомее, исходя из насущных проблем.

Новый порыв ветра сорвал с яблони последний листок и тот, спланировав, опустился на уродливую голову одержимого.

— Я хочу поговорить с Пифией. И как можно быстрее.

— Это невозможно, Страж. Пока ты не докажешь, что она не зря остановила мой меч и мою магию. Понимаешь, нам нужна помощь в решении проблемы. Помоги Единению, и Пифия примет тебя. Она хорошо тебя знает, ты будешь безмерно рад этой встрече. Скорее всего.

— Откуда она меня знает?

— Не имею понятия. Но она просила передать: «Гость из Нирна. Исполни мою волю, и я исполню твою. Ибо такова воля Создателя».

Я почувствовал неприятное покалывание между лопатками. Одержимому определенно удалось меня огорошить это фразой. Пифия знает откуда я. И нет никаких шансов, что мы могли пересечься хоть раз за все время моего пребывания в Тедасе.

«Что если она — еще один попавший в Тедас маг? Что если она — высокий эльф, затянутый сюда теми же чарами? — думал я, глядя на хитрую ухмылку Григора.- Это многое объясняет. Альдмер, обладающий внушительными способностями в магии Школы Иллюзий способен творить удивительные вещи с разумом жителей целых городов»

Я вспомнил, как однажды дрался с некромантом, бывшим юстициаром Талмора Олериадом «Садстом», промышлявшим в Рифте. Ублюдок похищал и насиловал девушек со всей округи, а потом убивал и заполнял ими черные камни душ. Мертвые и изувеченные тела бродили по его пещере, стеная и умоляя о пощаде, лишая солдат мужества и сводя с ума. Иллюзии превратили его логово в настоящий план Обливиона. С сотнями комнат, чудовищами, смертельными ловушками и соблазнами для дурака. Он играл со мной, и едва не прикончил, если бы не ту’ум, пошатнувший иллюзии и давший мне шанс на один удар. Он обезоружил меня, но я убил ублюдка голыми руками. Повалил на землю и бил, пока от головы не осталось хлюпающая жижа из мозгов и костей. Переломал себе кулаки к даэдра. А когда иллюзия пала, я увидел то, что и до сих пор иной раз приходит в кошмарах. Боги, а меня еще спрашивают, почему я не люблю магию.

Но если Пифия и вправду альдмерская волшебница, то ее помощью не стоит пренебрегать. Она может стать сильным союзником в бою с порождениями тьмы. Я надеялся на это.

— Воспоминания?

Я вздрогнул, поняв, что вновь улетел на крыльях памяти в прошлое.

— Они самые.

— Да, со мной такое тоже часто случается, — грустно ответил Григор, отходя от статуи. — Я часто вспоминаю дом, те далекие времена, когда моя душа была человеческой, а тело не было обезображено. Когда мы только шли покорять Сегерон, под знаменем прославленного военачальника. И не было ни Культа, ни Единения, ни демонов. Золотое время. Ты ведь марчанин, Страж? Нирн, это какая — то северо-восточная провинция Вольной Марки?

Я кивнул.

— Северянин, как я и думал. Мы с тобой во многом похожи. Ты силен, я тоже силен, но мы оба заплатили за силу цену. И мы оба солдаты, вынужденные повиноваться чужой воле. Воле генералов, королей, судьбы и случая — не важно. Поэтому я с радостью принял приказ Пифии запереть тебя в Гварене.

Мне показалось, что ослышался.

— Запереть?!

— Страж, давай-ка поднимемся на парапет. Я хочу показать тебе виды на лес. И кое-что объяснить, — сказал он и жестом предложил следовать за собой. Будь я проклят, если действительно собирался позволить ему запереть меня в городе против воли, но интерес и личные планы требовали подыгрывать.

Мы поднялись на небольшую обзорную площадку, откуда открывался вид на темный массив леса Брессилиан. Пожухлая листва все еще не опала и, если верить умникам, не опадает до середины зимы. Я смотрел на этот темный, гнилостный частокол, ощущая легкое жжение в животе. Григор встал рядом, могучая рука гориллы указала на лес.

— Там рыщет Мудрец. Ты слышал о нем, Серый Страж?

— Да, — ответил я, сдерживая разбуженного дракона в груди. Скверна ощущалась так явственно, будто сам лес был ей. — Я слышал, он подарил вам легкую победу над храмовниками. И изгнал эльфов.

— А ты слышал, что господин Адриан пытался выбить Мудреца до своего отъезда? Что он пытался осадить его лагерь в эльфийских руинах и бежал, потеряв треть армии. Не убив и дюжины порождений тьмы? Что был на голову разбит, и не помогла ни магия крови, ни Единые? Об этом ты слышал?

— Вот как?

— А ты слышал, что по всей округе пропадают женщины? — голос Григора стал холодным и резким. — Что из леса не вышла ни одна храмовница? Что по ночам в лагере беженцев снуют твари, похищающие молодых женщин и девушек и утаскивающие в лес? Как ты думаешь, зачем Мудрецу столько баб?