Северянин

Что-то твёрдое ткнуло в плечо. Несколько коротких ударов, будто кто-то проверял, жив я или нет. Я притаился и через мгновение вдохнул запах волос, а под кольчугу заползли юркие пальчики, нащупывая веревочку нашейного кошелька.

Раскрыл глаза и впился взглядом в оранжевые зрачки. Крупные, расширившиеся от удивления. Жизнь вновь вернулась ко мне, точно последний рывок утопающего вскрикнул и прижал мародера к земле. «Северное сияние» коснулся горла. Мародером оказалась причудливо одетая девушка, со связанными в пучок черными волосами, оранжевыми зрачками и пухлыми губками, скривившимися в ехидной ухмылке.

- Кто ты такая!? – крикнул я.

Мародерка улыбнулась и вспыхнула темно-зеленым сиянием. Я вскрикнул, провалившись в рой мошкары. Летучие твари забивались в уши и нос, налипали на глаза, а затем всем скопом отпрянули и слиплись в силуэт стройной женщины.

Не успел опомниться, как громовой разряд выбил воздух из легких. «Северное сияние» отлетел, я рухнул на холодную землю, отчаянно пытаясь вдохнуть и удержать сознание.

- Еще один, - тяжело вздохнула она.

И я провалился во мрак.

***

Тьма. Голова гудит, будто Соратники устроили пьянку внутри черепа, спалив, разбив и загадив медовухой многострадальные извилины. Пахнет гарью, едким плющом, сырой древесиной и вареными грибами.

- Невероятно.

- Что невероятно, мама? Серый страж обычный, вонючий и потрепанный. Двое у нас таких лежат…

- Раскрой глаза, девочка. И слюни перестань пускать на телеса…

- Не пускаю…

- Перед тобой древний бог, девочка. Самый настоящий, во плоти. О, как давно я не видела такой яркой души.

- Древний бог? Мама, а ты точно те грибы в котелок кинула?

- Хе-хе-хе, уж не думаешь ли ты, дурочка, что мамаша спятила? Что старая Флемет лишилась рассудка?

- Н-нет, не думаю я. Но все же… Это обычный человек. Мужчина.

- О, да. Определенно мужчина. Хе-хе-хе.

На груди потеплело от тяжелого дыхания, сморщенные губы коснулись косого шрама над правым соском.

- Ты что делаешь, мама? Странно выглядит это.

- Не важно, хе-хе.

Я не открывал глаза. Вообще старался не шевелиться, пока хоть какие-то детали моего положения мне не откроются. Я лежал на чем-то мягком и шерстяном, раны немели, в горле пересохло, а желудок то и дело скручивался, пытаясь избавиться от несуществующей пищи.

Теплое дыхание мокрило ухо и невероятно резкий шепот хлестанул по перепонкам:

- Проснись, бог!

Я раскрыл глаза и тут же скривился в отвращении. Надомной нависала жутковатая бабулька, с растрепанными белыми волосами, сероватой кожей и крупными, оранжевыми глазами. И выражение у нее было самое препохабное. Она хмыкнула и выпрямилась.

- Глаза обычные. Не сияют, - хмыкнула она. – Значит полубог.

Ерунда. Старуха вышла из сарая, оставив меня наедине с молодой мародеркой. Попытался дернуться, но в руки-ноги впилась веревка, больно резанув по коже. Я мрачно хмыкнул, вспоминая ощущения. Когда в Пределе Аматрана готовилась ритуально обезглавить меня, связывала специальными крапивными лианами.

Мое положение – вот что казалось самым странным. Бабы держали меня в деревянном сарае, на одеяле из шкур. Руки и ноги плотно стягивали зеленоватые веревки, оставляя на коже борозды, а на бледное, иссеченное старыми шрамами тело падали капли дождя, пробиваясь сквозь громадные зазоры в потолочных досках. Из одежды на мне только грязные, черные от запекшейся крови штаны.

- Я, конечно, не против быть связанным такой красоткой, но по своей воле, – сказал я как можно спокойнее. Голос безбожно хрипел, отдаваясь острой болью в голосовых связках. А ведь Арнгейр предупреждал меня. Говорил: «Аарон, используй свой ту’ум мудро и не надорви голос!».

- Не сомневаюсь я, - ехидно хмыкнула девушка. – Мама всякого тут наговорила. И знать хочу я что из этого правда, а что бред старушечий.

- Развяжи меня – расскажу.

- И не подумаю. Не нужны нам дебилы злобные, кидающиеся на девушек с мечом.

- Ты пыталась меня ограбить.

- Мертвым ты казался, и запах крайне был похож. Зловонный мертвый труп – в золоте не нуждается.

- А тебе оно зачем? – я оценивающе посмотрел на ее наряд. Не платье – алая ткань свисает с плеч до пупа. Причудливое черное белье, цветастые большие бусы – признак дикарки. Чем-то ее одежда напомнила дорогие, шитые наряды важных девиц из Изгоев. Перья сокола, торчащие из единственного наплечника, переходящего в длинную черную перчатку, странные рисунки на выточенном из кости талисмане. Один в один будущая ворожея. К легкому разочарованию, от изгоев ее отличала привычка прикрывать зад довольно закрытыми облегающими штанами и широким подбитым черным мехом поясом, опущенным ниже изгиба талии. Я мрачно хмыкнул. Интересно, сколько мужиков нашло свою смерть, побежав на болото, преследуя эти аппетитные виды? – Купишь новые лоскутки на платье?

В ее глазах вспыхнул злой огонек.

- Думаю, я оставлю тебя так. Пару часов полежишь, а я схожу на рынок. За лоскутками.

- Всего доброго, - крикнул я в след уходящей девице.

Как только она вышла я разразился потоком тихих проклятий. Веревка оказалась сплетена на совесть. Приложи усилия на разрыв, и она перетрет запястные вены. С ногами попроще, но дать такое усилие на стопу едва ли вообще возможно. Я поежился, пытаясь разогнать кровь с немеющих ног.

«Так, нужно выбираться. Огненное дыхание? Нет, слишком близко, будут сильные ожоги. Ледяное? Тоже нет. Бесплотность? О да!»

- Фейм! – прохрипел я и стиснул зубы от боли. Тело едва сверкнуло синеватым огнем. – Нет, это не сработает.

- Ну хорошо! Ладно, мама! Довольно ругани твоей! Отпущу его!

Девушка буквально влетела в сарай и смерила меня ненавидящим взглядом.

- Уже купила? – спросил я.

- Сейчас я развяжу тебя, но лишь кинуться посмеешь ты – сожгу заживо.

- Идет. Развязывай.

Она прищурилась и взмахнула ручкой. Фиолетовые искры коснулись лиан, и растения пришли в движение, обжигая запястья. Я даже не поморщился, хоть было и довольно болезненно.

- Кто ты такая? – спросил я, потирая алые запястья.

- К матери моей иди, да пошевеливайся. Не желаю беседы беседовать с ведром помойным, - она жестом указала на дверь. – И кинуться только попробуй. Пожалеешь.

- Хм.

Странная девица. Хотя, если сравнивать с мамашей, то Морриган, а именно так звали красотку, просто предел нормальности. Я огляделся и обнаружил себя на крыльце на первый взгляд ветхой хибарки в два этажа. Рядом цвели странные черно-фиолетовые плоды, источая едко-лимонных запах. Пахло сыростью, стоялыми водами и мокрой, поросшей мхом древесиной. Над крышей хибары поднимался столб белесого дыма, уходящий в небо причудливыми завитками. Едва замер, как здоровенный комар примостился на груди и, пробившись через волосы присосался.

Старая женщина ждала у кромки небольшого водоема, пристально разглядывая здоровенную жабу, чудом не утягивающую под воду лист кувшинки. Она не обратила внимания на звонкий хлопок и тихое ругательство. Я подошел ближе.

- Кто вы?

- Вопросы? – удивленно спросила женщина, все еще разглядывая жабу. – Ты задаешь вопросы старой Флемет? Действительно, причудливо плетется нить судьбы. Разве не я должна спрашивать, как полубог Аурбиса оказался в нашем уютном закутке? Разве не должна смотреть в глазки, жадно впитывая каждое брошенное слово? М-м, помоему нет. Хотя можно сказать и да, если смотреть под нужным углом, да при правильном свете, хе-хе.

- Ты знаешь, откуда я?

- О да, да знаю, как знаю, что яблоко падает с дерева. А может, оно упало с корзины, выпало из неуклюжих рук ребенка? И упало ли?

«Она спятила, - подумал я. – Спятила, как сова в полдень. Но она может знать путь домой»

- Как мне вернуться? Обратно в Нирн? Ты знаешь?

- Конечно! – хохотнула старуха. Я ощутил легкое облегчение, но быстро насторожился. – Конечно я не знаю. Никто не знает. Тебя, милый полубог, вообще не должно быть в этом мире. Одним своим присутствием ты нарушаешь и без того хрупкое равновесие, - она обернулась, и оранжевые зрачки вспыхнули коварным огнем. – Дай-ка я посмотрю на тебя еще раз.