Северянин

И вот он я, стою перед строем. Чисто выбритый, с завязанными в хвост волосами - точно какой-то принц, разодетый на парад. Но это произвело на бойцов самое благостное впечатление. Люди всегда охотнее подчиняются благородным и богатым, а я и впрямь был принцем среди оборванцев.

- Кто из вас хоть раз стоял в стене щитов? – крикнул я. – Эй, задница! Еще раз шевельнёшься в строю я тебе ноги вырву! Здесь тебе не мамочкина ферма!

Я хмуро осмотрел нестройный ряд бойцов, выстроившийся у тренировочной площадки. За нами следили несколько старых стражей, но не вмешивались. Думаю, они оценивали мои командирские качества, но тогда мне было плевать на чье-то мнение. Скоро я пойду в бой, а потому люди мои должны быть готовы.

Под командование мне передали пятьдесят человек, одетых кто во что горазд. Брони ордена едва хватило на треть, а потому почти все Стражи моего подразделения носили разные доспехи. От простых кожаных, до кольчуг и фамильных лат. Одно радовало – у всех были нужные, круглые щиты из крепкого дерева, окованные тонким слоем железа.

- Смирно! – крикнул я. – Смирно, значит вытянуться по струнке и стоять как столб на тевинтерском тракте, дерьма ты кусок! Повторяю вопрос: Кто стоял в стене щитов?

Тишина.

- Твою мать, - прошептал я, глядя на растерянное выражение лица молодой черноволосой женщины. – Эй ты! Ты знаешь, что такое стена щитов?

- Ну я…

- Отвечать как солдат, черт тебя дери! Ты воин короля! Серый страж, а не портовая шлюха перед койкой скряги! Отвечай на вопрос!

- Никак нет, сэр!

- Никак нет, хм. Вы еще никчемнее, чем я думал, - зло крикнул я. – Не знаешь, что такое стена. А какого дьявола тебя понесло в армию, если ты не знаешь воинских построений? Или ты думаешь, солдат, что нарезать порождение тьмы – что картошку почистить мужу на суп?

Я злобно покосился на ухмыльнувшегося стража, с огромным шрамом поперек лица. Порепаная кожа, подленький взгляд черных глаз и сломанный нос. Либо матерый боец – либо уголовник. С такими много проблем.

- Я сказал что-то смешное, солдат?

- Ну да, - ответил он нагло. – Мы здесь все прошли Посвящение, и все видели тварей. Я резал мудаков вроде тебя ровно пачками еще в Вольной Марке. Так что свой дешевый гонор оставь дома, расфуфыренный коротышка.

Я внешне разозлился, но внутренне возликовал возможности продемонстрировать навыки ближнего боя. Я вывел его из строя, дал ему лучший щит и меч.

- А теперь, солдаты! – крикнул я. – Маленькое представление и урок.

- Пф, - ухмыльнулся наглец.

Он то ухмыльнулся, а я хохотал. Но уже после того, как хитрым финтом обезоружил его, разбил нос умбоном щита и поверг на землю, жрать пыль и грязь, умываясь кровью. Бой продлился секунд десять – не больше, но за это время бедолага почувствовал солоноватый привкус «крученого с отводом» - любимого приема Вилкаса. Прием театральный, требующий большого мастерства, но я усвоил его в свое время. На моей сверкающей броне появились мелкие капельки его крови, но в основном я все так же сверкал.

- Кто-то еще считает мой гонор дешёвым? – крикнул я, не убирая сапога с груди поверженного стража. Никто не издал ни звука. Недовольно хмыкнув, я за шкирку поднял наглеца и отправил его в строй. – Щиты поднять! Стена!

Неровный стук дерева о дерево ударил по ушам.

- И что это, черт подери такое! Правый край щита должен идти внахлест, Терана! Внахлест, значит поверх правого, задницы! Вот, так уже лучше! Дрейк, дерьма ты кусок! Не поднимай кочерыжку, голова должна быть прикрыта! Да, вот так! Вы должны создать монолит, живую стену из стали и дерева, о которую разобьётся строй врага! А вашу стену и чайка сломает, случайно насрав на нее. Разойдись! Щиты поднять! Стена! Разойдись!

И так весь день, под палящим солнцем и ехидными взглядами бойцов других подразделений. Когда им казалось, что стена прочна, я разбегался и всем весом бился о их «монолит», легко пробиваясь через строй.

- Дерьмо! Если вы меня одного остановить не можете, как вы остановите Мор?! Разойдись! Стена!

На закате они возненавидели меня всеми фибрами души, но результат, все же, хоть немного, но радовал. Для прорыва теперь приходилось прилагать усилия. Я знал, что не смогу обучить их приемлемому строевому бою за пару дней, но нужно было добиться хоть каких-то результатов. Я чувствовал – король Кайлан не даст Серым Стражам отсиживаться в тылу.

***

Они тренировались от рассвета до заката уже три дня. Я узнал, что Анна притащила договора из Диких Земель и теперь во всю готовилась к Посвящению. Дункан намекнул, что хочет направить ее под мою команду. Бедняжка, ей это не понравится. В отличие от других отрядов Стражей, мои бойцы отрабатывали исключительно строевой бой. Когда иные били манекены и устраивали спаринги один на один, стражи “Долбанного коротышки” учились воевать по-взрослому. Иные под вечер пили и гуляли, но мои бойцы брели в палатки, не имея сил даже проклинать меня. Вот так и тренируют настоящих воинов. Нагрузки на грани возможного. Через боль, через бессилие, не взирая на щиплющий глаза пот и судороги в ногах. Так меня тренировали в Хай Роке, так тренировали в Йорваскре и так я тренировал моих людей, хоть и понимая, что мне ужасно не хватает времени.

Распустив бойцов, я медленно опустился на скамейку, наслаждаясь долгожданным отдыхом. Прохладный ветер трепал волосы, проникал под пластины брони и я, закрыв глаза, вслушивался в звуки лагеря. В бой киянок, крики офицеров, лязг кузнечных молотов, высекающих искры из кустарных, раскаленных добела клинков. Где-то неподалеку ревностно кричала проповедница, надрывно лаяли боевые мабари Воинов пепла. Пахло жаренным мясом, гарью, потом и выпивкой.

- Зря стараешься.

Я открыл глаза и удивленно покосился на «говоруна». В тени умирающего солнца, почти в двух шагах от меня стоял седобородый страж в тяжелых латах. На испещрённом морщинами лице виднелся груз прожитых лет. Казалось, он не младше пятидесяти, но под сталью все еще бугрились богатырские мускулы, а серые глаза все еще поблескивали умом.

- Зря стараешься, - повторил он, опускаясь на соседнюю скамейку. – Нельзя подготовить строевого бойца за пару дней.

- Я знаю.

- Лучше бы тренировал их для открытого боя.

- Я надеюсь, не будет открытого боя, - хмуро ответил я, глядя как из палатки вышла, прихрамывая, Сади и шатаясь от усталости побрела в сторону отхожего места. – Мы ведем оборонительную войну, старик.

- Мы не ведем войну, сынок, - грустно ответил старик. – Мы спасаем свои шкуры. Помяни мое слово, когда начнется бой – все мы будем биться за собственные жизни, а не за Короля. И все погибнем здесь, под сводами этой твердыни.

Я удивленно поднял бровь и вгляделся в лицо старика. Только теперь стали заметными маленькие черные язвочки у глаз и мелкая сетка черных вен на щеках. Он грустно усмехнулся и положил руку на истертую рукоять меча.

- Не волнуйся, сынок. Старик Гарольд еще не выжил из ума. Пока еще нет.

- Вы заражены, - прошептал я, чувствуя, как натягиваются мои нервы. Старик едко хохотнул и покачал головой. – Но Стражи неуязвимы к Скверне! Дункан сказал…

- Дункан – командор. Он скажет все, сделает все и обманет всех, чтобы остановить Мор, - хмуро ответил Гарольд. – Так гласит закон Ордена. «Победа в войне. Бдительность в мире. Жертвенность в смерти». Победа любой ценой. Мы заключили союз с Императрицей Орлея. Пообещали ей западные регионы Ферелдена, взамен помощи. Если б не Логейн, уже сегодня под Остагаром встали бы лагерем четыре легиона шевалье. Союзников сегодня – интервентов завтра. Мы даже пообещали тайно убить тейрна Логейна, подстроив смерть в бою.

Я слушал, раскрыв рот. То, что нес этот заражённый скверной старик никак не вязалось с образом Дункана. Но что-то в глубине души говорило: в словах Гарольда что-то есть. На лидере всегда лежит бремя трудных решений. Иногда приходится жертвовать всем, даже собственной честью для высшего блага. Мог ли Дункан предать Кайлана, ради победы над Мором? Мог ли подстроить убийство Логейна? Кто знает.