Северянин

— Истинно так, ваше величество, — с фальшивым оптимизмом подтвердил Дункан. — Истинно так.

***

Дункан отослал Анну. Велел найти стража по имени Алистер и других новобранцев у шатров магов. Бледная как привидение, она повиновалась, оставив вопрос о ее самочувствии без ответа. Мне же он велел подождать и, когда девушка скрылась из виду, жестом позвал за собой в сторону громадных баллист, агрессивно взирающих на земли Кокари через полуразрушенные каменные арки.

Мы остановились возле орудия, и он заговорил мрачным, холодным тоном:

— Мы не выиграем войну через три дня. Не через три, не через четыре, ни через двадцать!

— И почему я не удивлен? — хмыкнул я, глядя на простирающийся под сводами крепости лес. Листва пожелтела, на стволах пузырилась гнилостная смола, и даже прохладный летний ветерок не мог разогнать сладковато-гнилостную вонь, источающую поражённой землей.

— Ну, наверное, потому, что Кайлан был неубедителен. Смотри на долину, на лес. Он гниет. Когда я уезжал в Хайевер, здесь ни листочка желтого не было. Ни одного листочка. А это значит — скверна наступает. Я чувствую, как гнилая, ублюдочная волна поднимается из-под земли и движется на нас. Я не был уверен, но сейчас знаю.

— Что знаешь?

— Начался Мор, — холодно ответил Дункан. — Скоро земля провалится и на Остагар хлынут полчища тварей.

— Сколько?

— Сто? Двести тысяч? Может даже миллион! Никто не знает сколько их там, в недрах Глубинных троп ждет своего часа.

Я поежился, чувствуя легкий укол страха. Как вообще можно сражаться с такими полчищами, пусть даже в самых лучших условиях, в самой неприступной крепости? Я с трудом представлял даже самые ничтожные перспективы на победу понимая, что враг просто засыплет нас трупами.

— Анна, Джори и Давет пройдут посвящение послезавтра, со всей помпой и ритуалами. Для таких как они ритуалы важны. Но испытанные воины вроде нас с тобой могут обойтись и без церемоний.

— К чему ты клонишь, Дункан?

— Ты пройдешь Посвящение сейчас. Я хочу поручить тебе командование отрядом стражей. У меня не хватает ветеранов, а там много новичков, нуждающихся в командах опытного воина. Ты должен успеть познакомиться с ними, хоть немного пообтереться, прежде чем идти в, возможно последний бой.

— Звучит разумно. Чего мы ждём? Давай, посвящай меня, командор, — хохотнул я. Дункан хмуро улыбнулся.

— И правда. Пойдем.

И вот он я. Довакин, Дракон Севера, беглый бретонский рыцарь, трижды потерявший дом и господина, стою у алтаря, сжимая в руках серебряную чашу с кровью порождения тьмы. В палатке Серых тишина, лишь изредка доносится треск горящих в костре поленьев. Дункан стоит напротив меня, сосредоточенно и мрачно следя за мной. Только он и больше никого. Я смотрю в черную жижу, чувствую исходящее от нее зловоние и пытаюсь понять, что оно может сделать со мной.

— Пути назад нет, — мрачно говорит Дункан. — Прими скверну, Томас Аарон.

— Ладно, — хмуро отвечаю я, крепче сжимая чашу. — Твое здоровье.

Помню, один знакомый пропойца говорил: «если пойло сильно воняет — пей залпом, занюхивай грязным носком, шоб прорвало!». Носка не было, потому я последовал совету лишь частично. Я пил густую, зловонную жижу, давясь рвотными позывами. Казалось, все мое естество пытается отторгнуть этот поганый яд. Допив последнюю каплю, я выронил кубок и стиснул зубы до судороги в жвалах.

Мир зазвенел, лицо Дункана расплылось и посерело, и я услышал его.

— До-Ва-Кин!

— Томас?

— До-Ва-Кин!

И я увидел бесчисленное войско, парящие в небесах черные крылья. Мир горел, живые горы шли по опаленной земле, а стройные эльфы в золоченных доспехах бросали в них сияющие копья-молнии.

— Дракон в небе. Титан в земле. Эванурис над твердью, — говорил я тысячами голосов.

— Томас! Очнись!

— Они здесь. Они уже здесь. Они идут… Проклятый разрушитель оставил нас. Должны бежать. Должны править йорре.

Вдруг мир закружился, объятый пламенем, а затем, тысячи картин сменились встревоженным, бледным лицом Дункана. Я обнаружил себя стоящим на четвереньках у алтаря, над небольшой лужицей черно-бурой крови. Капли все еще стекали по подбородку и падая, пускали едва заметные круги. В нос ударил запах паленой крови. Я с трудом поднялся и, покачнувшись, прошептал:

— Что это было, Дункан?

— Я не знаю. Ты будто… у тебя кожа почернела, глаза стали вертикальными и красными, как у Архидемона. Ты говорил на непонятном языке, а потом… все кончилось и тебя вырвало кровью и огнем.

— Я видел… что-то. Что я говорил?

— Говорю же, язык мне неизвестен, — нервно ответил Дункан. — Нес ты какую-то околесицу неразборчивую. Но кое-что повторял из раза в раз: «Даник ал бовул».

— «Проклятый разрушитель бежит? Спасается бегством?» Что это значит вообще?

— Ты меня спрашиваешь? Я понятия не имею, что это было! Никогда при посвящении не случалось такого. Не говоря уже о том, что ни один из новобранцев не блевал огнем. Я не знаю, кто-ты, но страху ты на меня нагнал сейчас — будь здоров.

— И что теперь?

— Теперь ты — серый страж… наверное. Посвящение пройдено — добро пожаловать, — он подал мне руку.

Позже я узнал: обряд мог убить меня. Дункан намеренно упустил эту деталь, как многие другие. Впрочем, многое он мог и не знать. То, что произошло со мной, когда я выпил проклятой крови порождения тьмы не поддавалось объяснению. Я будто заглянул в несчастные обрывки разума Дова и коснулся дремлющего в них зла. Это отдаленно напоминало поглощение драконьей души, хоть и в тысячи, десятки тысяч раз слабее.

Но Дункан был прав. Посвящение пройдено, и я стал Серым Стражем. А значит пора брать на себя командование бойцами и убивать порождений тьмы. Хоть теперь я и отчетливо понимал: толку от всего этого нет.

Ибо, без всяких сомнений, начался Мор.

Комментарий к Глава 7. Посвящение

А вот и Остагар! Довакин прошел Посвящение, но так ли это на самом деле? Что значат его видения? Вопросы без ответа. Теперь ему предстоит принять командование отрядом Серых Стражей и встретить надвигающуюся волну зла. На поле брани.

Как всегда буду безмерно благодарен критике технической части работы. Срач за ЛОР не разводить! Напоминаю: в шапке AU и ООС.

========== Глава 8. Предложение малефикара ==========

«Из огня да в полымя» – клянусь, в те деньки я хотел набить эту надпись как татуировку. На плечо или грудь – не важно. А то слишком уж часто я оказывался в такой ситуации. Прыгая из одной задницы в другую, с обнаженным мечом, кровищей на броне и лихорадочным жаром в сердце. И куда бы я не пошел, в какое бы предприятие не ввязался – всюду так или иначе приходилось драться до онемения в мускулах. Привык я к такой жизни, а потому не растерялся и в Остагаре.

Бравые охламоны, вставшие под мою команду, были самым настоящим сбродом. Только половина из них провела годы в рядах ордена, остальные же были новобранцами, наскоро набранными отовсюду. Осужденные уголовники, беглые рабы, хасинды изгнанники, обнищавшие фермеры и даже женщины. Много женщин. Как весьма симпатичных, так и страшных, как моя жизнь. И вот этого я не понимал, от слова совсем. Стоя перед неровными рядами моих «охламонов», я недовольно косился на красоток раздора. Не сочтите меня женоненавистником. Женщины подчас куда более свирепые воины, чем мужчины. Их эмоциональность, помноженная на воинское мастерство и отсутствие чувства вины, превращала их в настоящих берсерков в юбках. Плюсы громадные, но, как говорится: «Всегда есть «но»». Даже самые достойные и сдержанные женщины и мужчины, оказавшись в стрессовых ситуациях, да еще в тесном контакте испытывают сильное желание и начинают трахаться как кролики. Мужчины начинают состязаться, выкобениваясь перед дамами, дерутся за них часто и насмерть, и не слушаются командиров. Плавали, намучились, знаем.

Но выбирать не пришлось, а потому я напялил на себя лучшие из возможных доспехов – кольчуга с подбивкой, кожаный поддоспешник и прекрасные латы с грифоном, и синими лентами. Ими меня вознаградил Кайлан, за спасение Анны Кусланд. Как я позже узнал – Дункан отправил ее с тремя молодыми стражами в дикие земли Кокари, искать старые копии Серых договоров. Видимо, надежда на победу не особо крепко держалась в его сердце, раз он решил заранее приготовить почву для действий в случае поражения и бегства.