Северянин

Рядом с ним, на сером жеребце сидел странный мужчина в черном камзоле, с широким алым поясом. Седеющие черные волосы поблескивали в тусклом свете солнца. Холодное, простое лицо выражало едва уловимый интерес. И он, в отличие от Хоу, не отрывал от нас взгляда.

— Почтенный эрл! — начал Гилмор, когда конь подвез его почти вплотную к животному эрла. — Нам велено сопроводить вас в замок как почетных гостей.

— Замечательно, — буркнул Хоу.

***

Это был самый безумный день, за те две недели, что я провел в Тедасе. Приезд Дункана поставил Хоу в неудачное положение, о чем без перерыва трындела сестра Агнесса, перемежая недовольство с чтением «Песни». Слуги работали в поте лица, на их замученных, крохотных лицах я видел злобу и усталость. Еще бы, сразу три повода закатить пир. И я был рад этому, хоть мысли все сильнее сковывала Тинае.

Еще меня радовало, что Гилмора приняли в стражи. Дункан проверил его боевое мастерство остался доволен парнем, что меня нисколько не удивило. Что удивило, так это предложение Дункана взять в Стражи Анну. Я с ней почти не виделся после дуэли, а когда случай сталкивал нас, она всегда злобно пыжилась и презрительно фыркала, всем видом давая понять, что не хочет меня видеть. На что я всегда улыбался и неизменно спрашивал о ее синяках, еще сильнее ее раздражая. Припарки помогли плохо и, чтобы скрыть громадный синяк ей пришлось купить в порту дорогущую орлесианскую пудру, да и та не полностью скрыла посинение. Она отказала, и все остались довольны приобретениями. Ну, а я? Я был доволен тем, что имел.

Когда начало смеркаться, я, наконец, сумел встретиться с Тинае. Она, как и всегда, ждала в библиотеке, в окружении так горячо любимых ею книг. В тот вечер, одержимый общим подъемом и энергией я намеревался продвинуть наши отношения дальше, за пределы тесной дружбы. Я уже не удовлетворялся платоническими проявлениями любви. Я хотел обладать ей, любить ее как свою женщину, но для этого нужно было уговорить Тинае покинуть церковь. Задачка сложная и я, обдумывая варианты фраз вошел в библиотеку. И растерялся.

Тинае стояла в центре и сверлила холодным, враждебным взглядом человека в черном камзоле. Я никогда не видел ее такой злой. Казалось, воздух звенит от напряжения.

— Это ересь, — холодно сказал она. — И вы это знаете, Горгона. Вам нельзя проводить службы.

— Некоторые из моих людей нуждаются в духовном напутствии, «преподобная мать», — человек в черном камзоле с широким, алым поясом почти сплюнул эти слова. Его голос был тихим, мелодичным и мужественным, но в оттенках тембра я уловил следы командирского баса.

— Так ищите его в другом месте.

— Боюсь…

— И правильно делаете, — перебила его Тинае, указывая на дверь. — Вон.

— Что здесь происходит? — спросил я.

Человек в черном медленно повернулся, и я увидел игривое выражение на его аристократическом лице.

— Религиозные склоки — палка в колесе взаимопонимания. Адриан Горгона, — представился он. — А вы…

— Томас Аарон.

— Ах да, демоноубийца! — весело воскликнул он. — Какая честь. Ни каждый может одолеть демона ужаса в честном кумите. Мне как тевинтерскому магу хорошо известно, как тяжело вам пришлось. Примите мое восхищение.

— Спасибо, — хмуро ответил я, косясь на Тинае. Мне очень не понравился ее вид.

Адриан покосился на нее, затем заглянул мне в глаза и многозначительно кивнул.

— Что-ж, значит, обойдёмся без служб, — сказал он с фальшивой досадой в голосе. — Мы еще вернемся к этому вопросу, «преподобная мать».

— Нам не о чем больше говорить, — холодно ответила она.

Горгона захлопнул за собой дверь, и Тинае судорожно вздохнула, опускаясь в кресло. Я ощутил укол тревоги и поспешил к ней.

— Что случилось?

— Ничего, — ответила она устало. — Тевинтерец хотел провести обряд Черной церкви в нашей часовне. Думаю, он просто дразнил меня.

— Хочешь, я с ним поговорю. По-мужски, — я хрустнул костяшками, намекая на драку.

— Нет-нет, что-ты! — мило запротестовала она. — Я бы хотела, чтобы ты вырвал ему язык и запихал ему же в задний проход, но мы должны держать в руках нашу злобу. Так учит Андрасте.

Она заметила улыбку на моем лице и резко опустила взгляд. Я опустился в кресло напротив и вдруг понял: дар речи покинул меня. Я собирался попросить ее не просто стать моей, а изменить жизнь. Понял, что чертовски мало знаю о традициях церкви, хоть Тинае и рассказала мне многое. Понял, что боюсь ошибиться в выборе слов и мое счастье, моя любовь так и останется в плену желто-оранжевых одеяний и церковных свечей.

— Том, я… — начала она, вставая с кресла. — Я знаю, у тебя ко мне чувства.

— Ти… — я встал вслед за ней.

— Подожди, не перебивай. Это тяжело, — я заметил, как тяжело она дышит. — Я тоже испытываю чувства к тебе. Ты хороший человек, но…

— Тинае, — решительно сказал я. — Никаких «но». Я знаю, ты связанна обетами с церковью, но их можно разорвать. Я слышал, сотни серебряных достаточно для этого…

— Том…

— Посмотри на меня, — я нежно взял ее за руку и заглянул в глаза. В них я увидел блеск, смущение и страх. Мне оставалось лишь гадать, сколь сильна буря сомнений, терзающая ее. — Брайс обещал мне землю, возле Крейтхела. Поместье на берегу реки, крестьяне, все что нужно. У меня есть все, о чем может желать мужчина. Но нет женщины, с которой я смогу это разделить, — сердце мое колотилось. Казалось, воздух дрожит от напряжения и страха. Мы оба боялись, то и дело опуская взгляд. Свечи горели ярко, отбрасывая на стены игривую тень.

— Том…

— Тинае, послушай меня. Будь моей женой, — сказал я и удивился легкости, с которой слова сорвались с губ. Она судорожно вздохнула, и я поцеловал ее. Это случилось само собой, без умысла. Жар поцелуя распалил пламя в груди. Ее губы, нежные и горячие, я был готов целовать вечность. Рука коснулась ее плеча и двинулась к талии. Она подалась ко мне и, казалось, мир исчез для нас. Замок, Дункан, тейрн — все было лишь прахом, мутной тенью. Она положила ладони мне на грудь и легонько отодвинула меня.

Разрывающимся сердцем я смотрел на ее прекрасное лицо. По щекам ее текли слезы. Она обняла меня и прошептала:

— От дикарей нас отделяют клятвы, Том, — она поцеловала меня в щеку и медленно отошла, а я не нашел в себе сил ее остановить. Я любил ее, но не смел напирать. Я знал — она права. Все мои планы по соблазнению были лишь эфемерным сном. Она любила меня, я видел это в ее глазах, но сердце хасиндской «Совы» принадлежало Создателю. Связанная клятвами любовь. Медленно, она сняла с шеи цепочку со волчьим когтем. Маленький кулон сверкнул в свете свечей. — Их нужно чтить. Так говорила Андрасте, — она вложила кулон мне в руку. — Может, когда-нибудь… — поняв, что начинает сомневаться, она резко развернулась и вышла из библиотеки.

На входе она замерла, обернулась и сказала мне:

— Я буду молиться за тебя, Сэр Томас Аарон. Какой бы не была твоя судьба.

***

Я часто задавал вопросы пустому стакану. После победы над Алдуином начал много пить, стараясь заглушить зияющую пустоту в сердце. Как и всегда, вокруг гуляла толпа, бойко бряцал лютнист, вышибая из струн весь дух. Я сидел за столиком, опустив взгляд на дно пятого стакана, пытаясь найти ответ хоть на один вопрос. И тщетно.

Где мой дом? В Хай Роке? В Скайриме? Здесь? Я не знал ответа. Везде я был желанным гостем, героем и спасителем. Меня окружало уважение братьев по оружию и любовь женщин, но везде я чувствовал себя не на своем месте. Я был и оставался беглым, разорившимся бретонским рыцарем. Бродягой без имени, без цели и будущего.

Конечно, я мог попытаться соблазнить Тинае. И я бы добился своего, в этом не было сомнений. Но стоила ли того такая победа? В глазах «Совы» я видел искреннюю веру, любовь к своему призванию. Она была на своем месте, была счастлива. Разве мог я отнять у нее все это, ради эгоистичной мечты. Мечты женатого мужчины о новой любовнице.

«Но даже без нее стоит ли мне возвращаться в Скайрим? — спрашивал я себя и не находил ответа»