Северянин

Я взревел точно дьявол и рванулся на нее, обрушивая восьмерки ударов. От такой резкой перемены она на миг замялась, но быстро пришла в себя и попыталась парировать. Первая же попытка чуть ее не обезоружила.

Я вкладывал в каждый удар громадную силу и метил ей в лицо, от чего девушка инстинктивно пыталась спастись и упускала окно за окном. Я дважды попытался рубануть ее по животу, но она чудом ушла от атаки и, отскочив направила на меня клинок. И это была ее последняя, фатальная ошибка.

Стоит ли говорить, что у меня руки длиннее и я ненамного, но выше ростом? Это давало мне серьезное преимущество на дистанции, но победу принесло знание анатомии. Понимаете, женщина воин сильно отличается от мужчины смещенным центром тяжести. У них тяжелее бедра, и я использовал это против Анны. Сперва ударил по горизонту, отводя ее меч чуть в сторону, затем развернулся, поднимая сапогами клубы пыли. Ее меч сверкнул на солнце, стремясь пробить мне живот, и я пропустил его, позволив инерции оружия чуть утянуть ее за собой и двинулся на нее. Мы оказались почти лицом к лицу. Я видел крупные капли пота на ее коже, округлившиеся от удивления глаза, почувствовал ее запах, а затем она поняла, что значит драться с оборванцем. Левой рукой я схватил ее за предплечье и дернул. Она машинально рванулась назад, освобождая руку и потеряла контроль за ногами. Я отпустил ее, подсек колено и, когда Анна почти восстановила равновесие, подался чуть назад и с силой зарядил бронированной перчаткой ей в шлем. Прямо между красивых глазок.

Удар оказался сокрушительным. Полный рычаг девяносто килограммового воина, усиленный сталью перчатки и рукоятью меча. Не будь на ней шлема, лицо моментально превратилось бы в месиво, а череп треснул по швам. Но шлем она надела, а потому лишь вскрикнула, попятилась, выронила меч и рухнула на краю круга.

- Полагаю, - сказал я, глядя как она пытается встать. – Сэр Томас Аарон останется в тейринге Хайевер.

Я даже не вспотел. Анна сбросила шлем, и я с удовольствием разглядел на идеальном личике зарождающийся синяк. Попал в цель – нос не сломан, но завтра волчонок Брайса будет синее данмера. На миг меня уколол страх. Мне показалось, что я слишком сильно ее ударил и травмировал ее. Но девочка оказалась крепче, чем кажется.

- Миледи! – вскрикнул один и рыцарей. – Вы в порядке?!

Я поймал на себе полные ненависти взгляды телохранителей и ехидно улыбнулся. Девочка неплохо владела мечом и почти разожгла во мне пожар битвы. Я хотел еще противников, хотел подраться с лучшими войнами Брайса и втоптать их в грязь. Они, похоже, уловили мое настроение и повытаскивали клинки, но от избиения меня спасла еще одна, куда более опытная и сильная воительница.

Элеонора, следившая за поединком из тени, вышла к нам и велела успокоиться. Затем, не обращая внимание на почтительные приветствия воинов подошла к дочери и нежно осмотрела ее, недовольно покачивая головой.

- Анна, девочка моя, - сказала она. – Ну зачем ты взяла дистанцию? Ты дала ему преимущество. Испугалась?

- Вовсе… нет, ох, - протянула Анна. На щеках ее блестели слезы, ни то унижения, ни то боли.

- Бедненькая. Иди к сестре Агенессе, она наложит припарку на скулу, душа моя, - нежно сказала она. А затем Элеонора посмотрела на меня пронзительным, испытывающим взглядом. Я выдержал его, просто пожав плечами. Действительно, что я мог сказать? Была дуэль, ее дочке стукнули по фисташке – ничего необычного. Может, я бы побоялся, будь Элеонора Кусланд чопорной дворянкой. Но она ей не была. Она все понимала. Ну или мне так казалось.

- Сэр Томас, - сказала она наконец. – Я хочу поглядеть на стену. Не составите мне компанию?

- С удовольствием, миледи.

***

Фирд и рыцари пребывали и пребывали, и у стен Френтхейра вырос еще один город, состоящий из сплошной паутины шатров, костров, наскоро-сколоченных конюшен и импровизированных складов. Элеонора привела меня на вершину замковой башни и молча указала на роящихся вдалеке солдат. Гилмор как-то сказал, что Кусланды – вторая по богатству и влиянию семья Ферелдена и тогда, на крыше башни, я верил каждому слову.

Это было чертовски большое войско.

Примерно восемь сотен рыцарей из шести баннорнов, семь сотен пехотинцев в коже, со щитами, топорами и копьями, и больше девяти сотен крестьян фирдов, а также женщины и дети, увязавшиеся за мужьями. Они жили отдельно, в небольшой огороженной области.

- Вы очень сильно побили мою дочь, - сказала она, глядя на лагерь. – Вы любите бить женщин, сэр Томас?

- Она не женщина, - усмехнулся я. – Она воин. Хочет быть женщиной – пусть пряжу прядет, а не с железками играется. Я хотел преподать ей урок.

- Понимаю. Но я прошу вас впредь держаться от нее подальше, сэр Томас. Считайте это приказом, - холодно ответила она. – Она считает себя воительницей. Но это не так. Мы с мужем уже подобрали ей жениха и вскоре все ее “игры с железками” навсегда станут детскими воспоминаниями. И я не хочу, чтобы вы сломали ей нос или что похуже.

- Как прикажете, миледи. А она знает, что выходит замуж?

- Нет, конечно, - отмахнулся Элеонора. – Но мне все равно. Не сочтите меня за бессердечную – я люблю ее больше жизни. Она – мое маленькое сокровище. Мой рыжий волчонок, и я вырву глотку любому, кто обидит ее, - последняя фраза заставила меня слегка вздрогнуть. Я не испугался – нет, просто я уже слышал такой тон. Напряженный, холодный и сдержанный. Так говорила Лидия. И я не сомневался – миледи не врет. Вырвет и не поморщится. – Я люблю ее, но ей нужно перестать играть в воина. Натаниель Хоу – хороший мальчик. И не такой надменный кретин как его старший брат.

- А разве…

- Хоу уже наши вассалы, сэр Томас, - перебила она меня. – Но у Тейрна Логейна нет сыновей, а сын Эамона совсем еще малыш. Анна уже взрослая и я хочу, чтобы она рожала детей не в двадцать пять, а пораньше. Была счастлива с хорошим человеком. Вы же понимаете, сэр Томас? Или у вас в Тевинтере все иначе и поздние браки в порядке вещей?

- Я не тевинтерец, - честно ответил я. – Понятия не имею, как там с браками. Но на моей земле девочек выдают замуж в пятнадцать. Незамужняя семнадцатилетняя – повод для стыда.

- Как и у нас, - сказал она. – Как и у нас.

Какое-то время мы молчали, рассматривая разрастающийся лагерь. В порт пребывлаи новые корабли, и лес мачт застилал горизонт. Соленый морской воздух трепал волосы, крики чаек, гул толпы и звон кузнечных молотов заставляли мир звенеть от бьющейся энергии города. Элеонора Кусланд устало вздохнула и указал рукой на дюжину всадников, переваливших холм.

- Сколько лет прошло с того дня, как я видела такое войско, - устало вздохнула Эллеонора.

- Впечатляет, - согласился я. – И это не все воины? Сколько солдат может выставить ваш муж?

- Две тысячи, - ответила она. – А если Хоу приведет людей, то все три.

- Под Остагаром соберется дьявольски много людей, - сказал я задумчиво. – Просто дьявольски много.

- Это так, - ответила она, отгоняя слепня от багряно-зеленого платья. – А что вы, сэр Томас? Как скоро вы нас покинете? Вы уже заработали прилично денег, разве нет?

И тут я застыл. Казалось бы, простой и очевидный вопрос, но сейчас я не мог сформулировать мысль. Я, кажется, полюбил Тинае, Брайс намекал на земли, я делал имя в городе и был на короткой ноге со многими рыцарями. Но я должен был вернуться в Скайрим. Хоть с каждым днем все труднее было находить тому причину.

- В чем дело? Вам некуда идти, сэр Томас? – спросила Элеонора, заглянув в мои глаза. – Или некуда возвращаться?

- Я… я пока ничего не решил, - ответил я.

- Тогда оставайтесь здесь, сэр Томас, - сказал она, пожимая плечами. – Принесите мужу клятву верности, обзаведитесь жильем, женитесь на местной красавице и служите мечом нашему роду. Вы не плохой человек – вижу по глазам.

- Я… должен вернуться домой, - сказал я машинально. – Должен.

«Но зачем? – мелькнула подлая мысль. – Зачем? Ради Брелины? Ради Ульфрика? Ради Соратников? А стоит ли?»