Северянин

- «Путь меча» - это философия войны, лорд, - терпеливо ответил я. Мне пришлось долго привыкать к тому, что в Тедасе не знают ни одного простого воинского термина Тамриеля. – Когда воин берет меч, надевает доспехи и идет убивать врагов. Как правило в одиночку или с парой верных товарищей. «Путь меча» - это постоянная практика в битвах с самыми разными врагами, большинство из которых опаснее…, - я замешкался, пытаясь вспомнить опасное существо Тедаса. – Порождений тьмы.

На самом деле я говорил ему спорные вещи. «Путем меча» я следовал лишь в Пределе, сражаясь с «изгоями». До сих пор содрогаюсь, вспоминаю эти жестокие дни, когда предо мной десятки озверевших, опьяненных кровью дикарей, ведомых демоническими ворожеями. За спиной Йордис и Маркурио и наши мечи и магия поют песни кровавого безумия. Я едва выжил, приобрел множество шрамов и ожогов, но стал настоящим мастером воины, отточив до совершенства выученные в Йорваскре приемы и техники. Мы бы и дальше истребили Изгоев, но Йордис забеременела от Маркурио и тот взял ее в жены. Бедолага, но хоть счастливый. А я остался без команды и вскоре вернулся к рутине быта соратника.

- Понятно, - хмыкнул Фергюс. – Вообще я не дуэлянт. А вот моя сестра – другое дело. Она сейчас тренируется вместе с телохранителями отца, побивает их как детей малых.

- Да неужели?

- Иди посмотри. Передашь стражникам, что я велел тебя пропустить только…, - он на минуту замялся.

- Только что?

- Не бей ее сильно, - хмыкнул Фергюс.

- Если дело дойдет до тренировочного боя, я буду бить твою сестру так сильно, как велико ее самомнение.

- Значит ей не поздоровится, - хохотнул он, вставая со скамьи. – Ну что, еще спарринг или пойдешь смотреть?

- Пойду, - ответил я, потягиваясь. – А ты еще час бей манекен. Отрабатывай секущий удар. И не поднимай голову из-под щита и…

- Я понял, ты говорил уже.

- Повторение – мать учения, лорд, - сказал я и быстро зашагал в строну казарм телохранителей. Мне не терпелось посмотреть на Анну в бою. За всю жизнь я встречал только двух действительно опасных дуэлянток. Джанесса – быстрая и смертоносная, мастерски владеющая колющим клинком и дагой, и Лидия – закованная в сталь умелица связки клинок-шит. Одна – упругая как пружина с грацией кошки. Другая - крепкая, сухая и хладнокровная. Одна танцевала в бою, двигаясь и атакуя с пугающей скоростью. Другая двигалась медленно и пассивно, надвигаясь как живая крепость, обманывая врагов красивым лицом, заставляя их принимать осторожность за трусость и атаковать. Но их клинки ушли на покой, оставив лишь воспоминания. Джанеса вышла замуж за Атиса, а Лидия погибла при осаде Солитьюда, от случайной стрелы. Когда она умерла, то унесла в Совнгард часть моего сердца.

***

С Фергюсом я сдружился, а вот с Анной отношения откровенно не задались. Как оказалось, ей действительно было всего семнадцать, что на два года больше возраста замужества. То, что богатый тейрн до сих пор не выдал дочку замуж меня серьезно удивляло. Как-то раз во время попойки я заговорил об этом с капитаном телохранителей и тот высказал на счет девочки крайне нелицеприятное мнение, назвав самоуверенной драчливой дурой. Время показало – он ошибался, но в те дни я всецело разделял его мнение. И все благодаря той тренировочной дуэли и урока, что я преподал девочке.

Телохранители тренировались в специально огороженном дворике. Антураж произвел на меня самое благостное впечатление, напомнив о Йорваскре. Стойки с оружием, боевой круг для дуэлей, небольшой плац для отработки командных действий и знамена. Много знамен. Я облокотился на балку, пристально рассматривая бойцов. Рыцари-телохранители тренировались в полной броне, и я почти чувствовал их утомление.

- Эй! Герберт! Будь быстрее! – крикнула Анна Кусланд, танцуя вокруг неуклюжего противника. В центре круга поднималась пыль, налипая на блестящую кожу дуэлянтки. Рыцарь бил из-под щита, и она легко парировала каждый выпад. Вдруг она извернулась и затупленное острие меча миновало щит и с громким звоном зарядило по шлему. Рыцарь подался назад и тряхнул головой. – Будь быстрее! Как ты будешь защищать брата на войне, если ты ползешь как черепаха!

Я мрачно ухмыльнулся, глядя на явно разозлившегося рыцаря. Едва ли он мог победить в тренировочном бою более легкого и быстрого врага, тем более, что для победы пробивать броню не нужно.

- Иди тренируйся, черепаха, - надменно крикнула Анна, отправляя рыцаря прочь. – Эй ты! Ты чего ухмыляешься?

Я повернулся, думая, что она не мне.

- Да-да, ты. Ты, который думает, что не ты. Тебе весело, тевинтерец?

Рыцари хмуро покосились на меня. В отличие от парней Гилмора, личная стража тейрна не питала ко мне ничего, кроме неприязни. Все они были испытанными воинами, многие несли на плечах груз десятков победа в ожесточенных боях. Для них я был выскочкой, слишком быстро делающей себе имя. И все как один считали меня тевинтерцем, что усугубляло и без того напряженные отношения.

- Вообще-то да, - хмыкнул я, не обращая внимания на враждебные взгляды. – Ваши противники играют в поддавки, миледи. Они бояться волосок с вас сбить ненароком, и потому проигрывают. Глупо боевому жеребцу с кобылой молодой драться. Тем более, если эта кобыла – дочь тейрна.

- Кобыла? – краснея, но не от стыда спросила Анна. – Думаешь, ты лучше меня в бою, оборванец? Знаешь кто-ты? Ты тевинтерский кусок дерьма. Ничтожество. Наемник. Я слышала про таких вот странствующих рыцарей. Все вы разбойники, воры и убийцы. Так что знай свое место!

Я пожал плечами, всем видом показывая пренебрежение к ее словам.

- Да, - сказал я безразлично. – Я лучше вас в бою, миледи. Как и половина стоящих здесь мужчин. Как тот бедолага, которого ты унизила, - на лице Герберта мелькнула злая усмешка, что тут же скрылась за маской возмущения.

- Вставай в круг, оборванец, - прошипела Анна. – Если ты проиграешь – уберешься из этих земель. Сегодня же покинешь Хайевер и никогда больше не вернешься. Когда отец и брат уедут, я хочу опираться на верных рыцарей, а не на поганых оборванцев, вроде тебя. Что бы мой брат не думал.

- Ну ладно, - сказал я без выражения.

- И ничего не потребуешь за победу? – она подняла бровь.

- Если-б мог проиграть – потребовал бы, - усмехнулся я, входя в круг.

Анна злобно хмыкнула и велела принести мне тренировочный меч. Рукоять легла в ладонь, приятно похолодив кожу. Прекрасное оружие с идеальным балансом. Широкий клинок, широкая гарда и простая, без вычурности, рукоять. Я внимательно осмотрел клинок и остался доволен сталью. Вполне себе приемлемая работа. Примерно такие мечи кует Адриана Авеничи для стражников. Я опустил меч кончиком к земле и, заглянув в глаза дуэлянтке, сказал:

- Миледи, позвольте небольшую речь.

- Речь? – удивилась она. – Никаких речей. Защищайся, оборванец!

Она вскрикнула, клинок вспыхнул на солнце пламенем звезды и молнией устремился на меня. Я легко отвел удар в сторону, лезвие моего меча описало дугу и вернулась на «горизонт», встречая выпад Анны. Я все еще хотел толкнуть речь, а потому стоял в глухой обороне. Она рубила, колола, пыталась обмануть выпадом в пах, но я вел себя пассивно, отклоняя ее меч снова и снова и снова, от чего на прекрасном лице появилось недоумение и злость. Голову Анны закрывал шлем, но в прорезях для глаз горели зеленые огни злобы.

- Есть большая разница…, - я отвел клинок, крутанулся вокруг оси и уколом вынудил ее отпрянуть. – Между боем на тренировке и настоящим сражением. Сейчас, я покажу вам разницу, миледи.

- Заткнись и сражайся, оборванец! – крикнула она.

И я исполнил это требование с энтузиазмом. Понимаете, мужчине не престало бить женщин. Но женщина, идущая путем воина, теряет моральное право на привилегию слабого пола. Она берет на себя роль мужчины, роль воина и защитника, а значит ее можно и нужно бить, и убивать. Без жалости, без задней мысли, без зазрения совести. Я усвоил это, когда женщина-изгой чуть не обезглавила меня в оплоте «Красный Орел». Анна никогда не дралась с мужчиной, не боящимся подпортить милое личико или сломать пару костей под красивыми грудками. А потому она думала – все враги будут танцевать с ней, финтить и пытаться «трахнуть ее в бою». Я не хотел ее трахнуть. А потому сделал шаг назад, встал в боевую стойку и пошел в атаку. Первую в ее жизни.