Сонм

Перри сжала кулаки, борясь с накатывающей яростью. Гнев мог затуманить рассудок — это непростительно для охотника.

— Т-туут выход, — промычал Бобби. — Н-налево.

Вдруг в одной из клеток, что Перри казалась пустой кто-то протяжно застонал.

«Не смотри, — подумала охотница. — Не смотри»

Но она посмотрела. Бросила всего один взгляд в полутьму и остановилась. Бобби опустил на нее удивленный и немного испуганный взгляд. Плечи охотницы дрожали, костяшки пальцев побелели, а в глазах засверкал неподдельный ужас. То, что она увидела, определенно когда-то было человеком. Но ни пол, ни возраст определить было невозможно, настолько сильно раздулось тело. Достаточно было одного взгляда, скользнувшего по вздувшемуся, но все еще живому пленнику, чтобы потерять самообладание.

— Оедон, — прошептала Перри, содрогаясь всем телом. — О Оедон… теперь ясно, откуда зловоние.

— Т-таких много, — буркнул Бобби. — Злая бабушка заставляет м-меня уносить в яму, если они сгниют полностью.

— Почему? Почему бы их просто не убить?

— Так надо. Это красный жук, Перри. Он м-меняется.

— Ты… ты был таким? Они это и с тобой сделали? — Перри болезненно покосилась на серую, испещрённую вздувшимися венами кожу Бобби.

— Д-да.

— Больные ублюдки, — содрогнулась охотница, борясь с подступающей рвотой.

Чьи-то шаги вывели охотницу из порождённого ужасом транса. Стук крепкой охотничьей обуви по каменному полу эхом отражался от стен. Из-за угла праздной походной вышли двое. Обычные черные комбинезоны, пистолеты и дубинки на поясах, угрюмые посеревшие лица.

«Охрана, — подумала Перри, закипая от ярости. — Не охотники»

— Эй! Ну наконец то! — крикнул широкоплечий бородач в кепке-бандитке. В пожелтевших зубах дымила самокрутка, отсвечивая в темноте алым огоньком. — Боб, нужны твои ручищи. Там еще одну партию при… везли.

Охранники застыли, недоуменно глядя на Перри. Охотница смотрела на них с испепеляющей ненавистью в глазах. Бандитские морды, несли на себе печать запойного алкоголизма, насилия и распутства. Пустые глаза, точно принадлежавшие мертвецам, бурили ее насквозь, сверкая насмешливым, похотливым огнем.

— Эй, Рич! Ты посмотри кого Боб привел к нам!

— Ты кто такая, милочка? — хохотнул лысый, касаясь рукояти дубинки. — Заблудилась?

Внешность обманчива. Эти двое, похоже, никогда не сталкивались с женщинами-охотницами и даже не догадывались об их существовании. Потому, видя сравнительно невысокую, в какой-то степени миловидную девушку в изрезанном, окровавленном плаще они не поступили правильно. Не бросились бежать за подмогой, а пошли к ней, злорадно улыбаясь.

— Не бойся, куколка. Мы тебя не обидим, — сально засмеялся здоровяк, выплевывая самокрутку.

Перри мгновенно сблизилась с ними охотничьим рывком. Здоровяк не успел даже вскрикнуть, принимая горлом пушечный удар. Перри не без наслаждения зарядила кулаком в кадык охранника. Послышался противный хруст, и тот рухнул, задыхаясь и хрипя.

— Ах ты сука! — заорал лысый и выхватил мушкет. Но выстрела не последовало. Бобби вытянул руку и мир наполнил резкий запах озона. Охотница вскрикнула от резкой боли во лбу, будто кто-то вогнал в череп раскаленную спицу и едва не рухнула на пол. Лишь через миг замешательства стало ясно, что произошло. Похожий на пчелиные соты туман вырвался из когтистой ладони Бобби, и некая сила рванула охранника в лапы своего убийцы. Рука сомкнулась на лице визжащего от боли и ужаса человека.

Перри пораженно смотрела, как Бобби поднимает охранника в воздух, испепеляя трепыхающегося взглядом, полным звериной ненависти и, через мгновение, голова охранника лопнула как перезрелая тыква. Кровь вперемешку с мозгами окатила Бобби, но тот даже не обратил на это внимания, с силой швыряя труп в сторону, точно ребенок разорванную куклу.

— Ничего себе, — прошептала Перри. — Бобби… как ты это сделал? Что ты сделал? Это…

— У-у-ходить! — взревел Боб, клацая зубами. — Сейчас же!

— Согласна, сматываемся.

***

И вот теперь, стоя у выхода, она не могла заставить себя уйти. Она знала, что похитители скоро поднимут тревогу, если уже не подняли, как знала и то, что главы этой проклятой тюрьмы уже готовят пути к бегству.

— Чего ты ж-ждешь?

— Я должна вернуться, Бобби, — холодно ответила Перри.

— Почему?!

— Я должна арестовать Саманту. Или Дамиана. Если я просто уйду сейчас, эти ублюдки залягут на дно. Церковь их прикроет, преступления останутся без наказания.

— Нет! — на глазах великана навернулись слезы. — Нет! Т-ты не сможешь. Уходи! П-прошу у-уходи!

— Нет, Бобби, — решительно ответила Перри. — Сейчас у меня есть преимущество. Если буду действовать быстро — все у меня получится.

— Нет! Она сильная, она страшная! Она сильнее тебя! — взмолился, рыдая, великан. — П-прошу уходи!

— Я приняла решение, Бобби. Оставайся здесь и охраняй ворота. Я быстро.

Великан судорожно вздохнул и опустил руки.

— Иди, П-перри, — чуть не плача сказал тот. — Я буду на у-улице и не д-дам им перекрыть в-выход. П-прошу, п-поторопись.

***

Дамиан устало навис над столом. От усталости слипались глаза, сливались начертанные на листах символы и руны. И даже самая чистая кровь не помогала взбодриться. Он судорожно вздохнул, приглаживая слегка немеющей рукой длинные черные волосы. Взгляд покрасневших от долгих бессонных ночей глаз скользнул по кабинету. По разбросанным в беспорядке бумагам, пыльным шкафам, ящикам с образцами. Взгляд задержался на двух колбах, где в мутноватом растворе плавали покрасневшие, воспаленные глаза, извлеченные Гилбертом из птумериан-вырожденцев. Особый заказ, сделанный два года назад и послужил началом исследованиям Дамиана. И он смотрел на него будто издеваясь.

— Мы не продвинулись ни на шаг, — болезненно пробубнил руководитель исследований. — А теперь еще и двое охотников погибли, чертова Лига. Амигдалла, ты надомной издеваешься, да?

Дамиан судорожно вздохнул. Возраст брал свое, не смотря на чудодейственные свойства целебной крови, морщины на лице с каждым годом становились все глубже, а разум все сильнее и сильнее тускнел. Сердце йокнуло от мысли, что, возможно, все старания «института глаз» пойдут прахом. И это после стольких жертв! Он, выдающийся оккультист, ученый, мистик, вынужден был пресмыкаться перед профессором Миколашем, врать, что все глаза добываются из трупов, заигрывать с Хором, нанимать за баснословные деньги хемвикскую ведьму, только ради того, чтобы получить в итоге сомнительной пользы «чудеса». А эта Саманта? Ему казалось ведьма над ним насмехается и, вместо помощи в исследованиях только и делает, что рвет глаза.

Если не будет результатов, Церковь и Хор, до недавнего времени закрывавшие глаза на похищения могут их открыть и тогда виселицы не избежать. Всех их ждет петля, а Миколаш, этот хитрый ублюдок, будет округлять глаза и невинным видом щенка твердить, что ничего не знал. Что, в общем то правда, если бы ни одна деталь: он не просто «не знал». Он не хотел знать.

— Возможно, стоит открыть профессору правду? — буркнул, пресыпая Дамиан. — Переложить немного ответственности на мерзавца? Или запросить финансирование у Аннализы?

— У меня идея получше.

Дамиан побелел, услышав трясущийся от злобы женский голос. Медленно обернувшись, руководитель исследований уткнулся в черное дуло мушкета.

***

Перри с трудом сдерживала порыв нажать на курок. Глядя на побелевшую морду главного садиста, охотница ощущала почти физическую боль в запястье и костяшках пальцев. Дамиан с секунду пораженно переводил взгляд с охотницы на мушкет, а затем коварно ухмыльнулся.

— Опусти оружие, охотница.

— Ты арестован именем королевы! — сквозь зубы прошипела Перри. — Вставай!

— А если я откажусь? Можно подумать, ты будешь стрелять в высокопоставленного…

Охотница не дала ему договорить. Рукоять мушкета обрушилась на Дамиана с тихим хрустом ломая тому нос. Садист вскрикнул и отшатнулся, хватаясь за лицо.