Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 24

— Дрейк, иди погуляй, — буднично сказала Саманта.

— Как скажешь, — похититель злорадно ухмыльнулся и медленно вышел из комнаты. Перри подняла взгляд на старуху, напряженно следя за каждым ее движением.

— Знаете, юная леди, — вдруг обратилась ведьма. — Дамиан требует от меня анастезии. Требует, чтобы я обкалывала доноров морфием перед операцией. Нелепые идеи гуманизма — они попирают священные традиции Хемвика.

— М-ф-ф!

— Что? Юная леди, я вас не понимаю совсем, — Саманта добродушно улыбнулась. Контраст милой улыбки бабушки и окружающего ее кошмара неслабо бил по восприятию, создавая иллюзию нереальности происходящего. Ведьма подошла к охотнице и развязала ей рот. Перри с отвращением сплюнула на пол. — Фу, как некультурно. Впрочем, я прощу вам это наращение этикета.

— Кто вы такая?!

— Саманта Ригби, но вам это имя ни о чем не говорит, — безразлично ответила ведьма. — Знаете, юная леди, в какой-то степени — это хорошо, что морфий закончился. Традиции Хемвика не приемлют анестезии. Энуклеация имеет глубокое ритуальное значение, между прочим. Я говорила Дамиану, но он и слушать не хочет. «Профессор бы это не одобрил» и прочие глупости.

— Немедленно выпустите меня! Я — охотница Лиги! Вы…

— Ну и что тут такого? — хохотнула ведьма, и положив ладонь на лоб Перри вдавила ее голову в спинку стула. Кожаные ремешки моментально стянулись, подкрученные барашками. Охотница задергалась, пытаясь освободиться, но не сумела даже легонько пошевелить головой. — Не вы первая, не вы последняя.

Саманта взяла со стола длинный серый балахон с капюшоном и накинула на себя, буквально закрывая глаза. Перри нервно сглотнула, заметив на нем странные руны и, будто бы маленькие крючки и крепления, сверкающие холодным металлом. Ведьма улыбнулась и, взяв небольшую баночку с бесцветной жидкостью и кусок ваты приблизилась к охотнице.

— Что бы вы не задумали вам не сойдет это с рук! Вальтер знает, где я! Вас всех повесят!

— Да-да-да, милая моя. Да, маленькая. Ну конечно нас повесят, — нежно, с явной издевкой прощебетала ведьма. — А теперь, прошу закрыть глаза и не открывать, пока не скажу. Если будешь дергаться, спирт попадет в глаза и будет больно щипать.

Саманта смочила ватку и, не обращая внимания на нелепые попытки охотницы к сопротивлению принялась обтирать ей веки. Нежно, но меж тем резко и решительно, вата со спиртом стерла с лица кровь и грязь, холодные пальцы стиснули подбородок.

— У тебя очень красивое лицо, милочка. Не бойся, я его не попорчу. С хорошими протезами — никто и не заметит последствий операции. С твоими данными ты найдешь себе мужа — не сомневайся, — ведьма подошла к столу и, поставив банку, подняла необычный предмет из темного металла, пугающе похожий на щипцы. — Конечно, будь ты нашей ученицей, я бы научила тебя обходится без глаз, но такие тайны не раскрывают непосвященным. Так что с ведением хозяйства могут быть проблемы.

Перри побелела. Вдруг до нее дошел весь чудовищный ужас ситуации. В лицо ударил жар, во рту пересохло. Казалось, каждый волосок на теле встает дыбом от осознания задуманного ведьмой. Сердце бешено заколотилось, мускулы натянулись, точно стальные канаты, ремни впились в кожу.

— Нет! Вы не посмеете! — на грани истерики крикнула Перри. Взгляд коснулся Угрюмого Бобби. — Бобби! Ты ведь меня помнишь! Мы ведь знакомы! Прошу, помоги мне! Бобби!

— А ну молчать, несносная девка! — крикнула ведьма. — Я развязала тебе рот, а ты истеришь? Еще одно слово, и я отрежу тебе язык, милочка.

Саманта с довольным видом осмотрела инструмент и подошла к Перри. Охотница сумела во всех деталях рассмотреть пугающее устройство и ужас сковал по рукам и ногам. То, что держала в руках ведьма Хемвика, могло служить только одной цели. Паника нарастала, охотница сильнее забилась в кресле, тщетно пытаясь разорвать ремни. Но те даже не растягивались.

— Нет, пожалуйста! — истерично простонала Перри.

— Ну что ты, милая. Бояться не нужно, — нежно прошептала ведьма. — Да, это больно. Но это хорошая боль.

— Нет! Нет! Убери от меня это, сумасшедшая старая сука!

— Знаешь, милая, с такими манерами тебе будет нелегко найти супруга, — хмыкнула Саманта, поднося глазовыдиратель к правой щеке Перри. Пугающие изогнутые клещи отбрасывали болезненные блики. Холодный металл обжег щеку.

— Нет! — взмолилась охотница, когда инструмент коснулся глаза. Охотница стиснула зубы до онемения в челюсти.

«Не кричать. Не кричать, Перри. Не показывать слабость!»

— Сейчас будет немножко больно, — старуха чуть надавила на глазовыдиратель, погружая щипцевидные кончики в плоть по обе стороны глазного яблока. — Так стоп, — вдруг ведьма остановилась и убрала инструмент.

— А где колба?

Перри задыхалась от ужаса. Глаз пульсировал и ныл, но все еще оставался там, где ему положено быть. Ведьма раздраженно оглядела столы и тихо, грязно выругалась.





— О Великие! Что со мной сегодня? — вскрикнула ведьма. — Забыла колбу с раствором, милочка, представляешь? Куда бы я глаза положила-то? Совсем, дура старая, забегалась. Ты пока посиди, а я схожу за колбой. И не вздумай хулиганить.

Ведьма спешно покинула комнату громко захлопнув дверь. Понемногу паника сменилась нервным перевозбуждением. Охотница стиснула зубы, сжала кулаки изо всех сил, напрягла каждый мускул, заставляя организм успокоиться. Затем, судорожно вздохнув, она покосилась на здоровяка в балахоне, что так же глуповато смотрел на нее.

— Бобби! Ты меня слышишь?

Здоровяк удивленно округлил взгляд.

— Т-т-ы… т-т-ы мне знакома, — промычал он.

— Это я! Перри Вайпер! Из Церкви Исцеления! Помнишь, я навещала тебя в приюте? Я приносила тебе игрушки и шоколад, а Джидвер их воровал. Помнишь, мы гуляли по кварталу больших мануфактур и меня чуть не зашибло рухнувшей балкой? Ты пронес меня через пол города в больницу, Бобби!

Великан пораженно раскрыл рот.

— П-п-перри? Э-э-это ты?

— Да! Да, Бобби, это я! Пожалуйста, освободи меня!

— П-перри, м-м-мне очень больно, — по щекам здоровяка покатились слезы. — Они украли меня из цеха… запихали в м-м-меня красного жука и я стал большим и уродливым.

— Кто сделал это с тобой?

— О-о-они, — простонал Бобби. — Плохие люди в с-серых одеждах и страшных масках.

— Хор?!

— Я н-н-не зна-аю.

— Бобби, мы накажем плохих людей. Освободи меня, и мы приведем сюда солдат. Мы всех их накажем!

— Правда? — в мутных глазах несчастного мелькнула искра надежды.

— Даю слово!

***

Перри остановилась у ворот, отделяющих Яаар’гул от остального Ярнама. Ее трясло, чувство всепоглощающей ненависти и ярости, пополам с бьющим под самое горло адреналином заставляли руки дрожать. Впереди — долгожданная свобода, но охотница не могла заставить себя выйти за ворота.

— Скорее н-н-нужно ух-ходить, — промычал Бобби. С его длинных, когтистых рук все еще капала кровь похитителей. Налипшие на балахон кусочки костей и мозга сползали в такт каждому движению, с тихими шлепками падая на черный камень. Перри подняла на него взгляд и в памяти тут же возникли картины побега.

***

Охотница аккуратно крадется по темным коридорам тюрьмы. Повсюду слышны стоны, крики отчаяния и сдавленный плачь. Едва различимые проклятия сливаются с пронзительными визгами и мольбами о помощи. Мольбами, единственные слушатели коих такие же обреченные, похитители и пропитанные кровью стены.

От вони испражнений, свернувшейся крови и едких химикатов свербит в носу, сводит желудок. Она движется тихо, то и дело поднимая взгляд на величественного и пугающего союзника. Массивные ладони Бобби Добса сжаты в кулаки, глуповатый взгляд обращен во тьму коридоров, будто высматривает обитающих там чудовищ.

Кругом мрак, вонь, стоны и камеры. Бесконечные ряды решеток, а за ними умирающие в кандалах. Перри закусила губу, обдумывая открывающиеся перед ней страшные картины.

«Сколько человек прошло через Яаар’гул? Сколько мужчин, женщин и детей исчезли в его стенах? Каждую ночь, пока охотники падают от изнеможения, очищая улицы от чудовищ, рискуют жизнями, умирают и становятся калеками, пока городская жандармерия воюет с бандами, целые конвои похищенных уходят в Яаар’гул, чтобы исчезнуть навсегда. И ни тел, ни следов и ни воспоминаний. Просто еще один человек исчез из своей кровати. И Церковь не знает об этом? Не знает о том, что прямо под носом творится настоящий ад? И я должна поверить в то, что Лоуренс позволил этим садистам превращать людей в двухметровых гомункулов, вырезать глаза? Что он не знал об этом? Да черта с два!»