Страница 9 из 16
И только некоторые, провожая добрым взглядом ладную фигурку Людмилы, вздыхали:
– Повезло девчонке… Дай ей Бог здоровья! Бросьте вы, бабы, языками чесать. Ведь каждая из Вас не отказалась бы от такого счастья.
И бабы вздыхали, проклиная про себя ту жизнь, которую уготовила им судьба: нелюбимого мужа, голодных детей, колотушки ни за что ни про что, беспросветную нищету…
Как-то Михаил спросил Людмилу:
– А как ты относишься к такой большой разнице в твоем и моем возрасте?
Людмила помолчала и выдала:
– Дело не в возрасте, а в любви. Вспомни Пушкина: любви все возрасты покорны…
– Ну и мудрая ты у меня, – восхитился Михаил и добавил: – Не по возрасту…
Михаил не обижался, и ему даже нравилось, когда Людмила в минуты близости называла его «мой Руслан».
А вот к Людмиле он никак не мог подобрать ласковые имена. Ей не нравилось, и она обиженно надувала губки, когда он называл ее Русалочкой, Рыбкой, Дельфинчиком…
– Они все какие-то скользкие, холодные… Бр-р-р, – говорила Людмила.
Наконец-то Михаил стал называть ее «Ласточкой», вспомнив, что под навесом их дома гнездились ласточки, а Людмила любила наблюдать за их жизнью. Дом стоял «вдали от шума городского», и ласточки облюбовали здесь местечко для гнездовья. И не ошиблись.
Каждой весной она встречала их и напевала Михаилу стихи Алексея Плещеева:
Она с интересом наблюдала, как весной ласточки освобождали от захватчиков – воробьев – свои гнезда, как обустраивали жилье, высиживали птенцов и учили их летать. И еще она любила по поведению ласточек предсказывать погоду.
– Знаешь, Миша, сегодня к вечеру дождь будет. Ласточки очень низко летают…
– Завтра опять солнышко! Ласточки летают высоко! – воскликнула она.
Михаил смеялся, а потом выдал свое морское:
– Да ну тебя! – махнула рукой Людмила.
Николай принял выбор брата с пониманием:
– Тебе с ней жить, Мишель. Ты уже давно не мальчик, знаешь, что делаешь. А что невенчанные… так сколько таких не только по флоту, но и по всей России! Мы-то вас примем, а вот общество… Вспомни хотя бы судьбу отца.
Михаил любил Людмилу, как любит женщину мужчина, когда ему уже за сорок, когда от жизни осталось только вторая половина, и он понимает – с этой женщиной ему жить все оставшиеся годы, а потому надо узнать ее получше, полюбить ее по-настоящему не только за красоту, но и за то, какой она человек.
Теперь Михаил был счастлив по-настоящему, ему было куда возвращаться после трудов праведных, его ждали с искренним нетерпением.
В то же время болезненная и неразрешимая ситуация многие годы давила на Михаила Николаевича. В своей жизни ему с Людмилой пришлось отказаться от многого. С одной стороны, положение офицера обязывало сохранять корпоративный этикет, с другой – публичная жизнь его круга обходила стороной дом Беклемишевых, который посещали только близкие люди.
Фигура Михаила Николаевича после десятилетий умолчания и забвения обросла в наше время невероятным количеством мифов и недоговорок. Поначалу в некоторых справочниках его причисляли к неженатым. Да и соответствующая запись в его послужном списке отсутствовала.
Положение изменилось только в конце 1910 года, когда Михаил Николаевич вышел в отставку по возрасту[5]. К тому времени он был кавалером нескольких орденов и медалей, в том числе светло-бронзовой медали «В память Русско-японской войны 1904–1905 гг.».
Видимо, поэтому в тех же справочниках отмечали, что он был участником этой войны. Однако непосредственно в войне он не участвовал, за него воевали его подводные лодки.
Генеральский чин и награждение орденом Св. Владимира давали Беклемишеву право на потомственное дворянство.
В январе 1911 года Михаил Николаевич и Людмила Эсперовна наконец-то обвенчались, а к осени этого же года их дети узаконили свое положение в семье и обществе.
А десять лет тому назад, в 1901 году, комиссия их трех человек – И.Г. Бубнова, М.Н. Беклемишева и И.С. Горюнова – приступила к проектированию подводной лодки, которую вначале назвали «миноносец № 113», затем № 150, а позднее номер заменили названием «Дельфин», и многие годы подводные лодки маскировались под названием «миноносцы типа «Дельфин».
Нередко в тесную комнату, где размещалась комиссия, наведовался главный инженер кораблестроения Николай Евлампиевич Кутейников и уже от порога грохотал:
– Ну что, «три богатыря», докладывайте о своих успехах! – И вздохнув, добавлял: – И о трудностях тоже…
Основная трудность заключалась в том, что комиссия практически не имела материалов по подводному кораблестроению, кроме собранных периодических изданий «рекламных проспектов американской фирмы «Холланд».
Беклемишев доложил:
– Ваше превосходительство!
Я узнал из печати, что в США началось строительство и усовершенствование лодки «Холланд», поэтому предлагаю командировать туда одного из членов комиссии.
– Не так-то это просто! – ответил Кутейников. – Не забывайте об обстановке секретности вокруг подводного кораблестроения. Требуется ни много ни мало, а разрешение правительства США. Но все-таки попытаемся.
Наконец, после долгих переговоров, разрешение было получено, и в командировку отправился Михаил Беклемишев, как владеющий европейскими языками.
Приехав в Гринпорт, он принял участие в одном из погружений, пробыв на подводной лодке около получаса. От объяснений и показа ему чертежей американцы отказались.
Тем не менее по приходе в гостиницу Михаил тщательно зарисовывал все то, что увидел, и записывал все, о чем услышал.
После США Михаил побывал в Англии, Германии и Италии, т. е. в тех странах, где строились подводные лодки.
По возращении Беклемишева на родину Комиссия изучила все материалы, добытые им в зарубежной командировке, и разработала свой оригинальный проект, основные принципы которого соблюдались в течение длительного времени в российском подводном кораблестроении.
Члены Комиссии сознавали, что в своих разработках им не надо было изобретать заново то, что уже существует, а взять от известного лучшее и доработать.
В основе проекта положено: прочность и простота устройства при значительной силе двигателей. Принципиально для уменьшения затрат… комиссия решила строить возможно малую лодку…
Долгое время существовало мнение о российской самобытности проекта «Дельфина». На самом деле это не совсем так. Комиссия шла по проторенным путям. Однако расположение балластных цистерн, посредством которых осуществлялись операции погружения и всплытия, отличало русскую лодку от иностранных. Решено было вынести основные балластные цистерны за пределы прочного корпуса, что позволило существенно сэкономить массу лодки.
В качестве двигателя для подводного хода был выбран бензиновый мотор. И.С. Горюнов предложил было двигатель Дизеля, но их тогда нигде не выпускали. Для гребного электродвигателя предложили использовать аккумуляторы русского производства типа «Монблан».
Вооружение лодки состояло из двух минных аппаратов системы Джевецкого. Установлены они были в верхней части корпуса.
В начале мая комиссия представила в Морской технический комитет готовый проект лодки (миноносец № 113) с главными размерениями: длина – 19,6 м, наибольшая ширина – 3,59 м, среднее углубление (осадка) – ок, 3 м, водоизмещение надводное – 113 т, подводное – ок. 123 т, клепанный корпус в сечениях по всей длине имеет круглую форму, выполнен из никелевой стали с толщиной обшивки прочного корпуса – 8 мм, легкого – 4 мм. Количество наружных шпангоутов – 32, шпация – 400 мм, 8 внутренних стрингеров[6]. Скорость надводная – 9 узл., подводная – 4,5 узл., быстрота погружения – 9 мин.
5
Высочайшим приказом по Морскому ведомству М.Н. Беклемишев был уволен в отставку с производством в генерал-майоры по Адмиралтейству, с мундиром и пенсией и с зачислением в Морское ополчение по Санкт-Петербургской губернии.
6
Шпангоут – поперечная связь, стрингер – продольная связь корпуса корабля, шпация – расстояние между шпангоутами.