Лицом на ветер

Рианн передёрнуло. Римлянин поднял голову, в упор посмотрел ей в глаза.

— Теперь ты ненавидишь меня больше?

Она выдержала его взгляд.

— Я не знаю…

— Я сегодня убивал твоих соплеменников. Может, там был кто-то из твоих знакомых… Знаешь, сколько крови ваших свенов на моих руках? — Усмехнулся. — Но ты сейчас помогаешь мне забыть об этом. Ты — помогаешь мне. Представляешь?

Рианн отвела взгляд, шепнула:

— Мои соплеменники сами продали меня в ваши руки… Так что…

Он усмехнулся.

— Выходит так…

Снова нашёл её губы своими и принялся целовать. Рианн мотнула головой недовольно, но он не отпустил её. Свенка попыталась оторвать его голову ладонями, сдавила кончиками пальцев виски, но он сам взял её за запястья и поднял её руки вверх, ей над головой, втиснул в подушки. Сам продолжал целовать ей лицо, шею, ключицы, яремную ямку, упруго ласкал языком. Рианн шевельнулась под ним, подтянула распахнутые бёдра, упёрлась пятками, пытаясь опрокинуть центуриона с себя.

— Не надо… Чего ты хочешь? — Он посмотрел ей в глаза. — Зачем ты?

Медленно толкнулся в ней, и Рианн поняла, что он уже готов к продолжению. Его напряжённый член уже заполнял её снова, он возбудился прямо в ней, так и не выйдя ещё с прошлого раза.

— Не сопротивляйся… Сама получай удовольствие. Зачем ты? Разве тебе плохо? Я делаю тебе больно? Нет? Ну и вот… Как ты хочешь? Так? — Он несколько раз вошёл глубоко и быстро, с силой и с напором. — Или так? — На этот раз медленно и не до конца. — Как? Ну? Как ты сама хочешь?

Он переплёл пальцы с её пальцами, с каждым толчком втискивая её ладони в мякоть подушек. Свенка начала понемногу отвечать ему, чуть подавалась навстречу его ударам, сжимала и разжимала мышцы лона, то удерживая его в себе, то позволяя ему входить свободно.

— Ну и что? — Он остановился и поцеловал её в губы. — Ты же сама чувствуешь это, правда? Если нет боли, это здорово… Нет ничего ярче на свете. Ты должна чувствовать тоже, что и я… Девушкам это тоже нравится… Должно нравиться… Я знаю. Здорово, да? Ну же?

Она ответила ему коротким выдохом. Да, на этот раз это было здорово, он не делал ей больно, это не было похоже на насилие, она чувствовала его прикосновения ногами, грудью, животом, пальцами рук. Он двигался в ней размеренно, то ускоряя, то замедляя ритм, останавливался, чтобы поцеловать её и дать себе миг на отдых, чтобы не кончить быстрее, чем хотел, чтобы успеть ей дать возможность догнать его. Он менял направления, менял ритм и скорость, чувствуя, как дрожит она под ним, покорная, обессиленная, женщина, подчинённая власти мужчины.

Он чувствовал, ей оставалось совсем немного, главное, не останавливаться, слышал её частое хриплое дыхание. «Ещё чуть-чуть. Потерпи, моя дорогая, сейчас ты взорвёшься и потопишь меня своей страстью. Я уже чувствую, что ты совсем близко». Он ощутил, как она выгибается под ним, чуть выше поднимая ноги, и первым почувствовал, как вздрогнула она, а потом сжались мышцы в глубине её лона, ещё, ещё…

Свенка кончала под ним уже второй раз за ночь. Вот это да! Он ускорил ритм, ловя последние её движения, они ослабевали, становились реже. А он уже не останавливался, глубокие, сильные, влажные толчки сотрясали её тело. Он поднялся над ней на вытянутых руках, видел её груди, отвечающие ему с каждым ударом, её лицо, её глаза. Она смотрела на него, может быть, впервые за всё время! Её ладони лежали на его предплечьях, чувствуя, как под кожей с каждым толчком играют мышцы. Рианн сделала усилие над собой, заставила себя после всего, что пережила, сжать его член, почувствовать его движение внутри себя, стиснуть расслабленное после оргазма лоно. И тут римлянин взорвался внутри неё, забился в судорогах оргазма, рухнул на неё, уставший и бессильный. Обнял свенку, прижимая к себе, уткнулся лицом в её шею под ухом, чувствуя, как бьётся живая жилка. Шепнул:

— Вот это да… Ну мы дали сегодня…

Потом центурион лежал рядом с ней, ни слова не говоря, просто дышал ей в щеку. И на этот раз он не ушёл к себе, так и заснул рядом у свенки, и им было тепло под одном одеялом.

Рианн заснула позже его, лежала и слушала его дыхание, чувствовала его прикосновение к телу, ощущала, как его семя медленно стекает между ног. Понимала, что надо встать и пойти помыться, но не хотелось шевелиться, будить его, подниматься. Впервые за всё время она улыбнулась, вспоминая произошедшее. Может быть, всё не так и плохо, как ей казалось, и она сможет к нему привыкнуть? Научиться терпеть всё, она же женщина… Как он сказал? «Мы…» Он так сказал?

Утром он проснулся первым и сразу же поцеловал её, сонную, в висок, в губы. Улыбался.

— Вы опоздаете… — шепнула Рианн.

— Да… Надо торопиться… — согласился, вставая.

«Могли бы дать ему выходной, он и так вернулся только ночью… Да и ночь эта была такой короткой…»- успела подумать Рианн и снова заснула.

Часть 10

Уже в обед этого же дня Марк что-то объяснял одному из младших центурионов, когда в помещение влетел Дикс.

— Марк, там… — Махнул рукой неопределённо.

— Что случилось?

— Тебе надо самому разобраться, там, внизу… Твоя рабыня… скандал какой-то… Иди быстрее!

— Что? — Он бросился вниз по лестнице, покидая штабное помещение, Дикс бежал следом за ним, объясняя на ходу.

— Ты же знаешь этого козла Децима, ну, у него ещё лавка на Форуме, он там одеждой торгует, плащами и…

— Ну? Знаю!

— Он притащил твою девку, орёт теперь и требует тебя… Там уже наши собираются… Поглазеть… Сам понимаешь, скандал, некоторые на девку твою засматриваются…

— Да случилось-то что?

— Да кто их разберёт, она что-то говорит, он обзывает её воровкой… Орёт и требует тебя, как её хозяина…

— Ладно… Посмотрим.

Марк поджал губы. «Воровкой, значит… Не знаю, я не замечал… Ладно, глянем, что ты там натворила…» Децима он знал. Тот держал не только лавку, но и мастерские, где ткали шерстяные ткани, занимались пошивом одежды. Рабыни из местных работали на него с утра до ночи, многие гибли от чахотки потом, но его это мало волновало. Хитрый старый лис. Что там у неё за проблемы с ним? Может, она украла у него деньги? Не знаю… Сомневаюсь…

Децим объяснял ему что-то, перескакивая с места на место, махал рукой перед лицом, левой рукой цепко держал испуганную свенку за запястье. Та молчала, смотрела Марку в лицо исподлобья, к груди прижимала отрез шерстяной ткани. Вокруг собирались зеваки в форме.

— Отпусти её, — дёрнул подбородком в сторону рабыни. Децим подчинился, скривившись, и морщины побежали по его узкому лицу. — Не ори, объясни толком и по порядку, что она сделала?

Децим опять понёс что-то, много говорил, заходя со стороны. Марк слушал, отсеивая нужное. Оказывается, рабыня брала у него шерстяные нити и ткала дома, потом приносила готовую ткань, а Децим платил ей деньги за работу. В прошлый раз он предупредил её, что снизил цену за работу, а свенка принесла сегодня ткань и теперь утверждает, что о снижении цен ничего не знает и ткань присвоила себе и отдавать не собирается.

— Это моя шерсть, мне плевать, что она говорит, разбирайся с ней сам, центурион, но она обворовала меня, и ты за неё отвечаешь и должен её наказать. Верни мне моё!

— Зачем вы пришли сюда? Мы что, не могли разобраться на Форуме? Написали бы мне письмо, я зашёл бы вечером, и мы бы поговорили. Зачем этот скандал?

— Мне не нужно вечером! Вечером, если хочешь, разбирайся со своей рабыней, а мне верни мою шерсть или плати за неё.

Марк перевёл взгляд на рабыню.

— Что случилось? — спросил по-свенски.

Она смотрела на него, поджала дрожащие губы, стараясь не глядеть по сторонам на легионеров в форме. О размерах её страха можно было только догадываться.

— Этот человек — обманщик. Он хочет заплатить за мою работу сущие гроши. Он и так постоянно снижает цену. Он не предупреждал меня… Он лжёт…

— Как вы договаривались с ним, если ты не знаешь языка?