Страница 12 из 24
Я не кричала. А смысл? Поляна находится не настолько близко к деревне или усадьбе дартхари, чтобы кто-нибудь мог меня услышать. Страха я по-прежнему не чувствовала, только холод… и к горлу подступала тошнота.
Я ничего не видела из-за юбки, накинутой на голову. Джерард по-прежнему держал мои руки и наклонял вперёд так низко, что заплетённой косой я касалась земли. Наверное, хотел, чтобы Лорану было удобнее меня насиловать.
– А ты тут симпатичная, – услышала я глумливый голос сына Вожака.
– Прекрати, – зашипел на него Джерард. – Давай быстрее.
– Боишься? – засмеялся Лоран. – Никто её не хватится…
Я почувствовала, как внутренней стороны бедра коснулось что-то очень горячее, и задержала дыхание, боясь, как бы меня не вырвало.
Почему-то в тот момент я подумала о Дэйне. Вспомнила, как мы сидели возле озера, опустив босые ноги в воду, и смотрели на распускающиеся розовые лилии. Это были одни из самых красивых цветов, появляющиеся летом на воде. Они источали прекрасный запах, напоминающий мне что-то очень сладкое, но свежее… Он наполнял мои лёгкие и был таким аппетитным, что я начинала облизывать губы, а Дэйн смеялся.
В памяти яркой вспышкой возникли его глаза. Голубые и ласковые, как вода в озере.
А вслед за этим воспоминанием меня чуть с ног не сбило, потому что на Поляне вдруг появился дартхари.
Я не видела его, но почувствовала. Так же, как Лоран с Джерардом – силу Вожака невозможно не почувствовать.
Оба испуганно вскрикнули, и брат тут же меня выпустил. Я выпрямилась и поправила юбку дрожащими руками, а потом подняла глаза и…
Никогда больше – ни раньше, ни позже – я не видела ничего более страшного. Да и Лоран с Джерардом, думаю, тоже, потому что они стали белыми, как снег.
Стоящий шагах в пяти от нас дартхари был в ярости. Я чувствовала его ярость, как свою собственную, и от этого мне хотелось упасть на колени. Сила Вожака была устрашающей, уничтожающей собственную волю, она подминала под себя, заставляла что-то внутри меня жалобно поскуливать.
Скулить я не умела… в отличие от Джерарда и Лорана.
Глаза дартхари светились ярко-жёлтым, губы широко раскрылись, обнажая острые, огромные клыки. А потом он зарычал так громко, что уши у меня заложило.
Это был призыв на собрание для всех оборотней. Противиться ему или проигнорировать его невозможно.
Я затрясла головой, чтобы избавиться от звона в ушах, а потом вновь посмотрела на Вожака. Только тогда я заметила, в каком он был состоянии – штаны все в грязи, рубашка насквозь мокрая и облепила тело так, что видно, как под ней перекатываются мышцы.
Но дартхари смотрел не на меня, а на Джерарда с Лораном, которые тряслись от страха, стучали зубами и непроизвольно поскуливали.
– Щенки.
Я никогда не слышала у него такого голоса. Он рычал, как зверь… да и эти клыки, вытянувшиеся, словно у настоящего волка – я и не знала, что подобное возможно!
– Подойди сюда, Рональда.
Я вздрогнула. Впервые в жизни я боялась дартхари. Такого, как сейчас – очень боялась…
Он, наверное, понял это, потому что взгляд Вожака смягчился, клыки уменьшились, и голос был почти нормальным, когда он сказал:
– Подойди. Не бойся.
У меня подкашивались ноги, пока я шла к нему. Я ждала чего угодно, только не того, что сделал дартхари.
Он взял меня за плечи и прижал к себе. От его руки под мою кожу полилось тепло. У меня даже кончик носа перестал быть ледяным, согрелся.
Между тем на Поляну прибывали оборотни. Они ничего не говорили, только удивлённо поглядывали на всех нас, особенно на меня. Ещё бы… дартхари по-прежнему держал одну руку на моём плече, словно защищая.
Я не знаю, как Вожак понял, что на Поляне собрались все. Он просто неожиданно заговорил.
– Помнят ли собравшиеся здесь, что я сказал о Рональде, дочери калихари Винарда из клана белых волков?
– Да, дартхари, – прогремел нестройный хор голосов.
– Сегодня двое из стаи нарушили слово, данное мне. Лоран и Джерард, что вы можете сказать в своё оправдание?
Я была благодарна дартхари за то, что он не стал рассказывать всем присутствующим, что именно Лоран и Джерард хотели сделать со мной. Хотя вообще это полагалось раскрывать перед собравшимися.
Я посмотрела на брата, по-прежнему бледного, как снег. Я была уверена – отец знал всё и, возможно, даже одобрял. Раз дартхари в своё время не согласился, можно использовать его сына… тем более что Лоран вырос настоящей скотиной.
– Дартхари, – сказал Джерард, делая шаг вперёд, – я надеялся помочь Рональде. Ей ведь уже шестнадцать, а она до сих пор не может обратиться…
– И ты надеялся помочь телу, уничтожая душу? Подумай об этом, мальчик. Лоран, что скажешь ты?
– Что я скажу? – фыркнул сын Вожака, нарочито храбрясь, хотя в его глазах при этом плескался страх. – А что я могу сказать, отец? Я не могу понять, зачем ты защищаешь эту жабу! Она ведь жаба! Она недостойна…
На несколько секунд над Поляной повисла тишина. А потом…
– Советники Лирин и Гранш, прошу вас подойти, – громко сказал дартхари, обводя толпу взглядом своих спокойных жёлтых глаз. Да, теперь они вновь были спокойными.
Лирин и ещё один оборотень, которого я несколько раз видела мельком в усадьбе, отделились от остальных и подошли к Вожаку. Лирин с тревогой посмотрела на меня, а Гранш одобряюще улыбнулся, отчего я немного растерялась.
– Прошу вас засвидетельствовать наказание для Джерарда и Лорана. Я говорил, что каждый, кто обидит Рональду, будет отвечать за свой проступок на поединке со мной. Джерард и Лоран, по итогам этого поединка вас ждёт изгнание.
– Нет!
Я не смогла удержаться от крика.
Вывернувшись из-под руки дартхари, я встала перед ним и заглянула ему в глаза.
– Рональда?
– Прошу вас смягчить наказание для моих обидчиков, – произнесла я тихо. – Они молоды и глупы, дартхари… Накажите их, но не изгоняйте из стаи…
Я сделала это ради Джерарда. И сама себя ненавидела за слабость. Да и Лоран… каким бы гадом он ни был, оборотню жить вдали от Арронтара очень трудно. Мы привязаны к лесу будто какой-то магической верёвкой…
– Если таково твоё желание, Рональда, я исполню его, – ответил дартхари. – Лоран и Джерард, на следующих игрищах вы ответите за свой проступок на поединке со мной. Исход не будет смертельным. И после поединка первый советник зора Лирин оденет на вас обоих амулет, запирающий вторую ипостась. Лорану запрещается перекидываться год, Джерарду – три месяца. Лечить раны, полученные на поединке, также запрещается.
Я вздохнула. Конечно, я понимала, что дартхари наверняка потреплет и своего сына, и моего брата, и у них потом всё будет очень долго болеть, но… так или иначе, изгнание намного хуже.
Я улыбнулась. Изгнание… Кажется, теперь я знаю, что нужно делать. Ещё месяц назад я бы ни за что не приняла подобное решение, но сейчас… стоит ли тянуть?
Перед тем как высказать это, я взглянула на отца, маму, Арента и Сильви. Они стояли недалеко от меня, среди других оборотней. Сердце моё обливалось кровью… но я знала, что моё чувство никогда не будет взаимным. Пора перестать надеяться на любовь.
Какой жестокой иронией было имя Рональда – «надежда»…
– Дартхари, – я опустилась на колени и подняла голову, чтобы посмотреть в глаза Вожаку, – я, Рональда, дочь калихари Винарда из клана белых волков, с этого момента и навечно, отрекаюсь от своих родных и всей стаи. С этого момента я перестаю считать себя оборотнем и прошу, чтобы вы подтвердили моё решение.
Что-то странное мелькнуло в глазах дартхари. Боль?
А потом он тихо сказал:
– Калихари Винард с семьёй, подойдите.
Отец, мама, Арент, Сильви и Джерард – все они встали рядом со мной, а потом опустились на колени.
– Отрекаешься ли ты от своей дочери, Винард?
– Отрекаюсь, дартхари.
– Отрекаешься ли ты от своей дочери, Прайма?
– Отрекаюсь, дартхари.
Я сжала руки в кулаки. Отрекаюсь, отрекаюсь, отрекаюсь… Даже Арент произнёс это дрожащим голосом.