Страница 20 из 25
Евангелия более правдоподобной для мира. Кроме того, и для «первой» до-лютеранской и до-цвинглианской Реформации важную роль играло Писание, точнее, проповедь скорого приближения эсхатологического Царства – как свершения правления Христа в этом мире. Прямое восприятие Евангелия в качестве критерия нового образа жизни обеспечивало «первой» Реформации критический подход к таинствам и иным священнодействиям официальной Церкви. Справедливости ради необходимо подчеркнуть: «первая» Реформация имела много общего и с официальными монашескими движениями в католичестве.
Вернемся ко «второй» Реформации, происходившей 200 лет позже в Германии, Швейцарии и других странах Запада. Немецкая Реформация XVI века высший авторитет для своей деятельности видела в Писании. Тем не менее, она, выборочно выделяя некоторые мысли апостола Павла (напр, оправдание верой), не всегда справлялась со всем контекстом Христианства. При этом она подчеркивала и определенную свободу, данную христианину при выборе между «мирским» и «духовным». Призыв Евангелия к освящению и новому образу жизни, таким образом, скоро оказался как бы «ненужным». И чаяния на Парусию, на окончательную победу Христа в этом мире (о чем говорили вальденсы, гуситы и др. представители «первой» Реформации) в лютеранстве становились незначительными.
Чаще всего, все ограничивалось медитацией над Библией «о личной вечной жизни каждого» после оправдания верой. Само Евангелие, как отмечают некоторые исследователи, постепенно «вкладывалось» в рамки чисто индивидуальной жизни. Проповедь не имела особых последствий в социальной и общественной сфере. В итоге, примерно с 1600 г. начинается период т. и. «лютеранской ортодоксии». Теперь основное ударение ставилась не на христианскую практику, а на «строгое» и «правильное» учение[90].
Как показывают события крестьянской войны в Германии, а также осуждения Мюнцера Лютером, немецкая Реформация во многих вопросах социальной жизни оставалась консервативной. Вообще, к лютеранству сознательно присоединились не народные массы, а знатные круги и бюргерство. Безусловно, и в швейцарской Реформации были свои недостатки, но в ней, как мы отметили, акценты ставились по-другому. Наверно, серьезный анализ потребовал бы от нас более детального сравнения немецкой Реформации со швейцарской[91]. К тому же, необходимо ознакомиться с дальнейшим развитием лютеранского и реформатского наследия. Ниже для лучшей наглядности мы приведем сравнение основных доктрин. С согласия автора, мы приведем обширный фрагмент его работ[92].
(5) «Первая половина XVI века богата яркими богословами, чья жизнь и деятельность повлияли на жизни многих, не только внутри церкви, но и далеко за ее пределами. Почти в одно время в Германии и Швейцарии начали действовать, практически независимо друг от друга, Лютер и Цвингли. Их идеи были подхвачены и в определенной степени развиты двумя сильнейшими систематиками Меланхтоном и Кальвином. Чуть позже, когда дело Реформации из континентальной Европы перекинулось на Великобританию и Шотландию, речь шла уже не об одном только городе, захваченном Реформацией, но о целой стране, обо всей Шотландии, которую пытался реформировать Нокс, используя богословие Реформации для изменения сердец и противостояния власть имущим.
Целью данной работы было сравнить основные богословские идеи этих выдающихся реформаторов, выявить черты сходства и различия.
Во второй части работы была приведена краткая историческая справка для ознакомления с жизненным фоном, на котором возникали эти идеи.
В третьей, основной части рассмотрены основные богословские мысли реформаторов по следующим вопросам: оправдание верой, отношение к Писанию, предопределение, таинства, Церковь, отношения Церкви и государства. Приведем краткий обзор этих тем.
По вопросу об оправдании верой:
С точки зрения Лютера, Бог милостиво дарует грешнику то, что от него требуется для оправдания. Бог Евангелия не является суровым Судьей, награждающим людей по их заслугам, а милостивым и милосердным Богом, Который дает грешникам то, чего они никогда бы не смогли достичь своими собственными усилиями. “Открытие” Лютера является, на самом деле, “вторым открытием” взглядов Августина. Он рассматривал истинное покаяние как результат, а не условие благодати. В оправдании Бог выполняет активную роль, а человек – пассивную. Фраза “оправдание благодатью через веру” делает значение доктрины более понятным: оправдание грешника основывается на благодати Божией и получается через веру. Доктрина оправдания одной верой является подтверждением того, что Бог делает все необходимое для спасения. Даже сама вера является даром Божиим, а не человеческим действием. Бог Сам выполняет условие, необходимое для оправдания. Таким образом, “праведность Божия” является не праведностью судьи, который судит о том, выполнили ли мы условие, необходимое для спасения, а праведностью, даруемой нам, чтобы мы могли удовлетворить этому условию. Доктрина оправдания одной верой подтверждала то, что Божественное прощение даровалось, а не покупалось, не приобреталось делами.
Меланхтон проводил четкое различие между объявленной праведностью и наделенной праведностью, называя первое “оправданием”, а второе – “освящением” или “обновлением”. Согласно Мелан-хтону, Бог произносит Свой приговор о том, что грешник праведен, в небесном суде. Этот юридический подход к оправданию и рождает термин “судебное оправдание”.
Для Цвингли Реформация по своей природе была, в первую очередь, нравственной. Его не столько интересовал вопрос о том, как отдельный человек мог найти милостивого Бога, сколько нравственное изменение жизни человека. Лютеровский акцент на оправдании верой отсутствует у Цвингли. Однако разногласия между ними по поводу этой доктрины касаются не только акцентов, но и самой сути. Нельзя утверждать, однако, что, с точки зрения Цвингли, существует оправдание трудами, т. е., что благодаря человеческим достижениям можно приобрести спасение. Тем не менее, ранние сочинения Цвингли проникнуты приоритетом нравственного обновления над спасением.
С точки зрения Кальвина, вера присоединяет верующего к Христу в “мистическом союзе”. Этот союз имеет двоякий эффект, который Кальвин называет “двойной благодатью”. Во-первых, союз верующего с Христом ведет непосредственно к его оправданию. Через Христа верующий объявляется праведным в глазах Божиих. Во-вторых, благодаря союзу верующего с Христом – а не благодаря его оправданию – верующий начинает перерождение по образу Христа.
Нокс во многом принял точку зрения Кальвина, в том числе считал, что спасение приходит по милости Божьей, а не от дел.
По вопросу об отношении к Писанию:
Принцип «sola Scriptura» действителен для всех реформаторов, только они к нему подходят по-разному, рассуждая, было ли Писание Словом Божьим, или оно содержало Слово Божье, но все реформаторы едино воспринимали Писание как слова Самого Бога.
Лютер считал Писание непогрешимым авторитетом в вопросах веры, отвергая как небиблейскую католическую доктрину о таинствах, отвергая непогрешимость Папы и соборов, однако принимал древние догматы, Символы веры, принятые на Вселенских соборах, другие решения соборов на основании того, что они содержали старые истины Писаний. Лютер воспринимал Писания не как авторитет сами по себе, но потому, что они содержали великие истины для нашего спасения, и полагал, что разрешено все, что не запрещено в Писаниях.
По отношению к Писанию Меланхтон полностью поддерживает Лютера. Позиция Цвингли резко отличается от лютеровской.
Цвингли считал, что понимание Слова Божьего не должно зависеть от человеческого толкования, будь это Папа или собор. Он считал, что Дух Святой может говорить прямо к сердцу человека, и любой человек в состоянии понимать Слово Божье, а не только священник. Цвингли полагал, что разрешено то, что подтверждено Библией, имеет основания в ней.
90
См. Хегглунд Б. История теологии. С. 251–273.
91
О чем наглядно можно познакомится в книге проф. Мак-Грата «Богословская мысль Реформации».
92
Радостева Е. С. «Общности и различия в теологии реформаторов: Лютер, Меланхтон, Цвингли, Кальвин, Нокс». – Магистерская диссертация, защищена при С.-Петербургской Евангелической Богословской Академии. – 2006 г. Ч. IV. Заключение.