Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 16 из 36



— Только на их статус. Это, как второй сорт. Такого волка не выберут вожаком, не позовут на совет. Вопрос престижа, чистоты крови. Для меня это не важно. Главное то, что они будут расти в любящей семье. И это не лишит их возможности стать счастливыми, приобрести хорошую профессию, вообще — вести нормальную жизнь. Для отца важен статус моей жены, он верен договору и поэтому будет против нашего брака.

— Но ты же рассчитывал на что-то, когда брал меня в жены? Ты что-то придумал?

— Мы уедем. Но только если ты захочешь. Я думал, что если полюбишь по-настоящему, то согласишься. Я же понимаю, что тогда, за один вечер, как ни стремился я тебя очаровать, пробудить в тебе такое же… Хорошо, хорошо, не буду. Сейчас я уже вижу, почти верю… Маша, я почти уверен, что ты поедешь со мной. А нет — значит, мне придется подчиниться им. Борьба утратит смысл, если ты не со мной. Если не доверишься и не решишься.

— А почему ты думаешь, что я не захочу уехать с тобой, не веришь в меня?

— Там другая жизнь… Ты многого лишишься, Маша, бонусом буду только я. — он невесело рассмеялся, — Но я надеюсь. Поэтому готовлюсь. Мне нужно время на это. Помнишь, я рассказывал о своей поездке на Камчатку? О друзьях, которые дали мне возможность побывать в закрытой зоне? Это лесовики, в простонародье — лешие. Люди с необычными способностями, связанные пожизненно с определенным участком живого Леса. Они общаются с ним, со всем, что есть в нем живого, защищают его. А он, в свою очередь, защищает их. Он разумный, этот Лес. Я не понимаю, как это возможно, но иногда мне приходило в голову, что в этом сам Бог. Или его частичка. Мы уехали бы туда.

— Зачем тогда дом, что ты купил?

— Деньги на этот дом дал отец. Это дом для нее, не для тебя. Поэтому я не спешил с ремонтом — мне это не интересно. Мы никогда не будем в нем жить.

— Зачем тогда врал мне?

— Не совсем. Нам действительно строят дом в лесу. Хороший дом.

— Меня могут убить? — выясняла я все непонятные моменты.

Саша изумленно посмотрел на меня, медленно покачал головой.

— Что он наговорил тебе? Хотя-а… что он может знать? Только догадки… мучительная для него, невероятная тайна. Я представляю себе… — он опять невесело хмыкнул.

— А колдовство? Твой отец тогда…

— Это просто всплеск силы. Эмоции…

— Ты намного слабее его?

— Да нет. Я просто не стал тогда пугать Руслана. И отец ничего бы не сделал, просто пустая угроза размазать по дереву. Он рассердился — у нас не принято бунтовать против решений, принятых старшими.

— А почему нужно время? Поехали сейчас.

— Деньги. У нас семейный бизнес. Своих свободных денег у меня немного. Нужно незаметно откладывать, чтобы не узнали, — немного виновато говорил он, поглажывая меня по руке.

— Но ты же на финансах. Просто возьми и уйди, — загорелась я, мигом найдя выход из положения.

— Машка, да ты ворюга в душе. Это моя семья все-таки, я люблю свое дело. Как я могу пустить все это под откос? — удивился он, улыбаясь.

— Если мы не уедем, а просто проигнорируем их отношение, чем это будет грозить нам?

— Семья отвернется. Родня невесты будет мстить. Среди оборотней семья ювелиров — нонсенс. В основном это наемники, бойцы. Даже убийцы. Отсюда строгое следование традициям, дисциплина, своеобразный кодекс чести.

— Это начнется сразу, когда твои узнают? — забеспокоилась я.



— На меня постоянно будут давить, заставлять вступить в законный брак по-нашему. Если тебе станут угрожать реальной опасностью, меня могут сломать. Да — регистрация в ЗАГСе просто дань необходимости соблюдать законы страны, в которой мы живем.

— А сейчас кто я тогда?

— Для них — просто моя любовница. Для меня — любимая женщина, моя жена. Ради возможности быть только с тобой и ради счастья наших детей я готов уйти из своей волчьей семьи. Маша…прости за все это, — он перетащил меня к себе на колени, обнял крепко. Укачивал, как маленькую, дыша мне в волосы. Потом начал целовать их, ухо, шею…

— Поехали, Саш. Я не хочу в машине. Ты покажешь мне потом, какой ты, когда превращаешься в волка?

— Покажу. Как хорошо, что сняли «Сумерки», Машенька, — засмеялся он все еще невесело, но уже с каким-то облегчением, пересаживая меня и запуская мотор, — надо же, девушка совершенно спокойно воспринимает то, что ее муж — оборотень. Немыслимо. Невероятно. Это кто-то из наших провел такую грамотную подготовку, не иначе.

Мы огибали город по объездной дороге. Саша удлинил маршрут, не спешил почему-то в гостиницу. Хотел что-то сказать еще?

— Саш, а что делают с теми, кто узнал о вас?

— Никогда не интересовался этим — не приходилось. Скорее всего запугивали, требовали молчания, угрожая родным. Убивать, Маша, было бы рискованно. Это же расследование. Его будут проводить грамотные, компетентные люди. Зачем впутывать в это закон и государство?

— Логично. Тогда мы можем рассказать все деду. Он будет молчать — привык. У него на работе сплошные секреты. И его охраняют.

— Я подумаю, ладно? Я вообще не готов был к сегодняшнему разговору.

— Расскажи хотя бы минимум о себе Руслану. Ты не представляешь, как он себя накрутил. Он живет этим. Я думаю, что его победы в спорте и его отношение к окружающему… и людям… это результат того потрясения. Он собирается спасать меня, Саш. И поэтому тоже опасен. Он почти в отчаянии, считает, что мне грозит смерть.

Саша припарковался к обочине и посмотрел на меня внимательно.

— Он все-таки объяснился тебе в любви.

— Да как-то наспех, невнятно. Так что, успокоишь его? Он считает вас колдунами, а к просто оборотням относится терпимо, на удивление.

— Я старше его, опытней. Многого добился в профессии. Я не урод. Но, Маша, меня скручивает от мысли о том, что ты можешь…предпочтешь его мне. Ревность? Глупо. Ты выбрала меня. Но мне не дает покоя мысль, что с ним ты не бежала бы, куда глаза глядят, спокойно доучилась бы, у него классные родители, он сам… красив, как Бог, знаменит…

— Уговорил, — печально прошептала я, вытерев несуществующие слезы, а потом спрятала лицо в ладонях. Дожидалась его реакции, смеха, каких-то слов, но было тихо. Я осторожно выглянула из-под пальцев. Он смотрел на дорогу. Сказал тихо:

— Я понял, что это шутка, Маша. Но на сегодняшний день это самый большой мой страх. Не шути этим.

— Ненормальный… Мы доедем когда-нибудь уже? Трогай, — я сердилась, мне было обидно за его недоверие и все эти мысли.

День рождения моего свекра отмечали в ресторане, который находился в пригороде. Я думала, что самые дорогие и пафосные заведения находятся в центре Питера. Но это место просто поразило меня роскошью интерьера, строго выдержанным стилем старинной дворянской усадьбы. Имелся даже бальный зал, пол которого был выстелен художественным паркетом, натертым натуральным пахучим воском. В соседнем зале стояли столики, накрытые кружевными скатертями и льняными салфетками. Высокие подсвечники из светлого мельхиора держали на себе дорогие лепные свечи. Их венком окружали коротко обрезанные чайные розы. Полукресла, оконные драпировки, картины, зеркала… Я осматривалась, очарованная всем этим великолепием.

Саша огляделся и, осторожно подхватив меня под локоть, повел к группе мужчин, стоявших в углу обеденного зала, возле большого белого камина с отделанным громадным зеркалом дымоходом.

Мои туфельки приподнимали кончиками носков и заставляли взлетать плотный лионский шелк длинного платья, которое выбрал для меня Саша. Он просмотрел все имеющиеся у меня наряды и подобрал тот, к которому идеально подойдет его подарок — гарнитур из полупрозрачного черного агата, закованного в золото. Я с замиранием сердца открывала кейс, оказавшийся ювелирной коробкой. Светлый бархат оттенял тройной ряд тонких цепочек, соединяющих собой плоские, неровные, гладко отполированные бусины. Тонкие золотые палочки держали цепочки на расстоянии друг от друга, придавая колье нужную форму. Нижняя бусина ложилась в ложбинку между грудей. Серьги тоже были необычны — на каждой по пять цепочек разной длинны. С маленькими каплями черных агатов на конце. Они висели на разных уровнях — от мочки, прикрытой агатовой пластиной, до самого плеча, просвечиваясь и давая отблески, и казались прозрачными капельками темного света.