Серебряные слезы

В один из дней он наплевал на свои метания, не выдержал и пришел к университету с цветами. Это стало началом ухаживаний. А она не верила ему, просто тупо не верила. У нее в глазах постоянно был вопрос — что тебе от меня нужно на самом деле?

А ему нужна была она. Он разглядел и ее легкий характер, и верность дружбе, и ум, и чувство юмора, но это потом уже, потом. А сначала — стройную и легкую маленькую фигурку, светлые волосы облаком, глазищи серые, необыкновенно симпатичные веснушки на носу и под глазами. Ну и пусть он непостоянный и так быстро забыл Машу… Женька лучше нее, она-то уж точно не бросит умирать вот так, она очень добрая и немного наивная, поэтому совсем беззащитная. Это не она, а ее могут обидеть и ее нужно подстраховать, защитить, обнять, прижать к себе и не отпускать.

Вспоминал, как не выдержал и поцеловал ее, схлопотав сразу по морде, а Женька плакала и кричала: — Я не верю тебе, гад, что тебе от меня нужно? Поспорил с кем-то? Я тебя ненавижу, уже год, как ненавижу!

А он успокаивал ее, гладил по спине, прижимая к себе и сердце заходилось от нежности и надежды — уже год, целый год… Пришлось уговорить ее работать на него, помогать с расчетами, пообещав, что приставать не будет. И потом почти полгода убеждать, что может жить без чужих баб, действительно не засветившись ни с кем, потому, что их у него не было. Дивное дело — не нужны были, не хотелось. Ждал ее и когда дождался… Ждал долго и тяжело — ухаживал, встречал с занятий, дарил цветы, провожал. А однажды в дождь держал зонтик над ее головой на виду всего универа, а она недоверчиво смотрела на него так, что чуть не упала. Пришлось подхватить и нести до машины и тут его терпение лопнуло. Он орал там на нее, признавался в любви, обвинял в бессердечии, слепоте, черствости, снова признавался, довел себя почти до истерики, даже заплакал. Теперь уже она жалела его, гладила по голове и спрашивала неверяще:

— Да ладно, правда, что ли любишь? Меня? И не врешь?

И дожалелась до того, что осталась на ночь у него. А утром Руслан позвал ее замуж. Ходить за ней и снова уговаривать поверить ему, больше не было сил. Нужно было действовать немедленно, срочно, потому что на лице у проснувшейся Женьки уже было написано большими буквами, что он добился хитростью того, чего хотел и теперь бросит ее и сразу же рванет по чужим бабам. Не радость там была от того, что они вместе, а страх и напряженное ожидание.

Это было больно, неожиданно страшно обидело и изменило в нем что-то так кардинально, что женился на Женьке совершенно другой человек — слепой и глухой до всего, что касалось других женщин. Ну не было никого лучше нее, нежней и чище, добрей и правдивее, красивее тоже никого не было и горячее в постели. И его родители души в невестке не чаяли, а уж когда она родила в первый же год сына, а еще через два года и дочку… И эти дети были копией отца, будто близнецы с ним, только разбросанные нечаянно по разным годам рождения.

Руслан тихонько прилег на кровать и обнял жену, подтащив к себе ближе. Нужно будить. А то она могла дрыхнуть до часу дня, если не растолкать. И нужно рассказать ей. Он просто хронически не мог ничего утаить от нее, не поделиться, скрыть что-то.

— Женька… дрыхля, просыпайся. Я не хочу завтракать один. Слышишь?

— Ум-м?

— Женечка, а я знаю где Саша.

Жена охнула и осторожно повернулась к нему.

— Я думаю, что он нашел Машку.

— А-а, — разочарованно протянула Женя и обняв его за шею, погладила по голове.

— Да я серьезно. Он же дико ревновал ее ко мне. И не мог поверить, что я люблю тебя в сто раз больше, чем когда-то ее. Как можно? Это же Ма-аша. Вот и не сказал, что едет к ней, чтобы я не узнал, где она сейчас и не отбил, не дай Бог. Ты поняла? Почему бы еще он скрыл, куда уезжает? От нас-то? Только поэтому. Ну?

— Вот дурак.

— Да почему же дурак, Жень? Это же единственная причина, по которой он может…

— Да не ты, а он дурак. Ты знаешь, а вполне возможно… Логично. И почему мы раньше не додумались? Господи, хоть бы это было правдой. Сколько можно его мучить?

— Да кто его мучил, Жень? Он сам мучился… А где-то там она… Сейчас поедем к ее родителям на дачу. Сколько лет прошло… ну несерьезно же. Неужели не скажут, мы же с ума сходим — где он, что с ним? Возьмем Светку и подхватим с тренировки Максима. Ты собери пикник, там сказочные озера, зависнем на весь день.

И знаешь, я тут подумал… завтра просчитаю все, съезжу на стройку… К зиме хочу переехать в дом. Если нужно — поменяю бригаду или найму дополнительно людей. Хочу, чтобы мы жили в доме, на природе. Сколько уже отказываем себе во всем, строим-строим, а…

— Не отказывай себе… — прижалась к нему Женька, — не нужно. Ну! Ум-м…