Серебряные слезы

— Того, что не может жить без меня! Он так сказал. И он что-нибудь придумает за это время, найдет какой-нибудь выход. Если весь этот бред, конечно, правда.

Руслан хмыкнул невесело:

— Правда, не сомневайся. Присмотрись внимательно к дяде. Сашка рискнет все же когда-нибудь рассказать о тебе, наверное. Вы увидитесь. Присмотрись и будь осторожна. Не нарывайся, не груби, даже если он будет провоцировать тебя, — он замялся и сказал, почти прошептал: — Машенька, если тебе нужна будет помощь, если что-то произойдет и ты не рискнешь впутывать в это своих родных… Я всегда помогу, помни, пожалуйста, об этом. Иди, тебя заждались.

Я уже отошла, когда он догнал и быстро прошептал почти на ухо:

— Ты перебила, и я забыл, не закончил — у дяди тогда было не лицо. Он стоял ко мне в профиль. Волчья морда, у него была волчья морда и когти на мохнатых руках, а все остальное — человеческое, — выражение лица у Руслана было отчаянное, взгляд отстраненный, как будто он смотрел в прошлое, и перед глазами у него стояло все это…

— Что ты нашел? В книгах. Или где?

— Я нашел… Маша, я не знаю, что я видел и что это значит. Какое это колдовство? Но он потом стал нормальным, а Сашка просто упал под дерево. Я долго думал и искал все эти годы, я иначе стал смотреть на людей и отношения между ними, потому что существует этот — другой мир. Я старался стать очень сильным и независимым… Если они просто оборотни и это была частичная трансформация, то что за слова про то, что Сашка останется в дереве? И как он его распял на нем? Это выходит за рамки всего, что известно об оборотнях. Это уже колдовство, а оборотни — они естественны, это такой народ и их способности…

— Маша, сколько вы еще будете стоять? Тебя ждать или мы пошли? — очевидно, лопнуло терпение у подруг.

— А? Да. Да, я иду… Если узнаешь что, звони. И не дай Бог ты сейчас выставил меня дурой и все это — идиотский розыгрыш.

— Я многое дал бы, чтобы это было так, даже если бы ты меня возненавидела за это окончательно и бесповоротно. Не хочешь верить мне — не верь. Просто забудь тогда об этом разговоре. Но не рассказывай никому, особенно Саше. Я не знаю, насколько им дорога их тайна.

— Ты-ы… ты хочешь сказать, что он тоже… тоже…

— Из-под его рук сыпалась кора… Я потом смотрел — полосы, как от когтей…

Я отвернулась и пошла от него. Подошла к девочкам и оглянулась — он продолжал смотреть мне вслед. Серьезный и какой-то новый, совсем незнакомый мне.

В тот вечер я первый раз не взяла трубку, когда вечером позвонил Саша. Я не смогла бы сделать вид, что ничего не произошло. Мне нужно было подумать. Просто оставила телефон в бабушкиной комнате и сделала вид, что ушла спать раньше. Она ответила на его звонок.

А я лежала и думала, что не смогу так — держать все это в себе. Этот сумбурный, поспешный рассказ… Нам нужно было поговорить не на бегу. В том, что он, запинаясь и глотая слова, спешил поделиться со мной, было много непонятного. Сейчас я вспоминала и остро жалела, что у меня нет телефона Руслана, а он забыл взять мой номер. Понятно стало уже сейчас, что он знает больше, просто не успевал рассказать. Я поступила глупо, не дав ему договорить, объяснить все нормально.

И я приняла решение — расскажу Саше. Если Руслан соврал — просто опять получит по морде, а я добавлю. И мы посмеемся над его странными фантазиями. А если это все не выдумка, странная выдумка… Что ж, в любом случае, лучше знать о том, что мне так или иначе угрожает. Сашу я не боялась. Знала, что он не сделает мне ничего плохого. А, скорее всего, мы вдвоем посмеемся над придумкой его брата.

Он приехал на следующий день, и я упросила его отвезти меня за город — погулять в лесу. Саму поездку, да и лес помню плохо. Когда после поцелуя, стоя под каким-то деревом, мы оторвались друг от друга, я спросила его прямо:

— Саша, ты оборотень?

ГЛАВА 10

Он замер и обнял меня еще крепче, не давая отстраниться, и я услышала:

— Вот же сучонок. Зря я пожалел его, не сдал отцу. Я видел его тогда.

Я почувствовала себя странно, разговор не хотелось продолжать, я начинала бояться того, что услышу, до меня потихоньку доходило, что он не отрицает… Но нужно было выяснить все и я с трудом выталкивала из себя слова, с болью четко осознавая все то, о чем сейчас говорила ему:

— А что бы сделал отец? Саша, я думала всю ночь и просто поняла, что для меня не важно — кто ты, даже если такое возможно. Но для меня очень важно и неприятно то, что я так и осталась чужой для тебя. Между нами нет доверия. Похоже, что ты действительно не рассчитываешь на длительные отношения. Нельзя же скрывать такое всю жизнь. Какой срок ты отмерил нашему браку? А наши дети тоже будут со способностями? Или ты вообще не планировал этого? Да? А я не знаю ничего. Как так? Меня убьют за то, что я узнала вашу тайну? Ты боишься этого и поэтому прячешь меня? Для кого ты купил дом, если меня не будет?

— За это не убивают, успокойся. Я рассчитывал, что у нас будет время. И за это время я все устроил бы, решил. Маша, пошли в машину. Пошли-пошли, прохладно стоять на одном месте.

Он обнял меня за плечи и повел обратно к дороге. Лес уже пожелтел, пахло осенней листвой и свежестью, лесной прелью. Мы прошли по жухлой осенней траве и сели в машину.

— Рассказывай, — я села на сиденье боком, поджав ноги, всем телом развернувшись к нему и глядя во все глаза. Я приготовилась услышать тайну, страшную сказку.

— А все очень просто… нас мало, Машенька. В России несколько небольших кланов — семей. Мы очень тщательно отслеживаем кровное родство, чтобы не допустить брака между относительно близкими родственниками. Поэтому все красивые истории об истинных парах, единственной и вечной любви между волками канули в лету. Пару раньше выбирал координационный совет, сейчас выбирает компьютер, сопоставляя, находя наиболее подходящий вариант брака — без кровосмешения. Мне невесту выбрали сразу после ее рождения. Это договор. Жесткий, без вариантов, как закон.

Я сразу понял, что она не моя. Так бывает — полное отторжение. Думаю, что эта безысходность, отсутствие права выбора, диктат старших сыграли свою роль, хотя нас и готовят к таким бракам с детства. Я взбунтовался. Гости еще были в доме, а отец уже увел меня в лес за домом, чтобы устроить выволочку — в моих ухаживаниях не было никакого энтузиазма, только отстраненность и холодность. Она, кажется, пожаловалась на меня и плакала. Тогда нас и увидел Руслан. Я до этих самых пор не жалел, что не указал на него отцу. Думал, он поступает разумно — молчит, значит понял, что необходимо молчать.

У меня тогда была девушка. Речь не шла о женитьбе, но два года отношений что-то значили. Мы жили вместе. Отец решил, что я отказываюсь из-за нее. Поставил ультиматум, пригрозил. Ей. И я не стал бороться за нее — это не было любовью.

Потом…

— Постой, а когда он узнает…

— Все по порядку. Потом, почти два года спустя, появилась в моей жизни ты. Я, кажется, полюбил тебя еще заочно — когда услышал о тебе. Слушал, а в груди поднималось что-то такое странное — волнение, предвкушение какое-то, радостное ожидание. А потом увидел… Ты ходила по участку, потом что-то делала, смеялась и что-то кричала бабушке. Я тогда упал на спину и просто смотрел в небо, не видя ничего. Мое ожидание сбылось. Я задыхался от восторга и страха. И принял решение. Сразу. Потом я только убеждался, что оно правильное.

Мне почти тридцать. Я умею мыслить разумно и сопоставлять, анализировать. Это было именно так, как говорится в наших легендах — при встрече со своей парой. А по-человечески — любовь с первого взгляда, когда просто понимаешь — моя. И тянет, и хочешь, и нежность… Я встретил сказку, мечту всех волков и людей, небывалую почти редкость. Потом я узнал твой запах, его донес ветерок. Он был Единственным. Только ты. Всегда.

— Саша, Сашенька…Так почему же тогда я не подхожу? Если пара? То, что я человек, это что — как-то повлияет на способности будущих детей?