Страница 11 из 20
Крикс сложил руки на груди и уставился в окно.
Адэр постучал пальцами по столу. Вот и пришёл конец единству. Но если бы хоть кто-то из них побывал в плену у подонков, если бы хоть кто-то умирал каждую минуту от страха перед неизвестностью, если бы силы жить им давала только надежда на физическую подготовку и хитрость спасителя в лице одинокого, невооруженного стража порядка, они бы поддержали Крикса. Однако у холёных и изнеженных советников не было печального опыта. Проживая в благополучных странах Краеугольных Земель, они уверовали в свою неуязвимость, как, собственно, верил он сам. Верил до недавних пор.
— Вопрос об амнистии остаётся открытым, — сказал Адэр. — Секретарь отпечатает протокол заседания и даст вам на подпись. Все свободны, кроме Гравеля, Силара и Латаль.
Мужи молчаливой гурьбой покинули зал.
— Гюст! Оставь нас.
Секретарь закрыл двери с другой стороны.
— Анатан…
Тот поднялся и съёжился:
— Да, мой правитель!
— У тебя столько же прав, сколько у маркизов и графов. Почему ты ведёшь себя, как непрошеный гость?
— Я не знаю.
— Все мои надежды на тебя.
— Я не подведу вас, мой правитель. Клянусь!
— Денежные трудности тебя не касаются. Ты работаешь в том же режиме, что и раньше. Скажу больше: я требую, чтобы ты вплотную занялся «Провалом». Начинай строительство рабочего посёлка, покупай снаряжение и оборудование, нанимай людей. Кроме этого, пригласи иностранных специалистов, пусть изучат колодец, вода из которого пахнет нефтью.
— Геолого-экономическая оценка месторождения нефти стоит сумасшедших денег, — начал Анатан.
Адэр жестом остановил его:
— Я дам тебе столько денег, сколько скажешь. Можешь идти. — Перевёл взгляд на Крикса. — Посягая на главный закон «Мира без насилия», ты рискуешь слететь с шахматной доски.
— Но пока я на ней, я вижу только два хода: либо я загублю своих людей собственным бездействием, либо верну Порубежье в реальный мир, где с насилием борются, а не скрывают его. И вы знаете, какой дорогой я пойду.
Адэр открыл блокнот. Закрыл. Постучал пальцами по переплёту:
— Я не смогу поддержать тебя, Крикс. У меня связаны руки.
— Ваши слова понравятся бандитам.
Адэр улыбнулся:
— А ты им не говори.
— Мне не до шуток, мой правитель. За последний месяц преступность выросла на семь процентов.
— Почему не сказал на заседании?
— Это официальная цифра. В действительности дела обстоят намного хуже. Я не хотел вводить Совет в заблуждение.
Адэр облокотился на стол, потёр ладонями лицо. Нищета, как и любая беда, не ходит в одиночку.
— Во внутренних войсках вашего отца служат две тысячи наших граждан, — прозвучал возле уха голос Малики.
Адэр покосился на неё. Не женщина, а клубок противоречий. В ней странным образом сплетаются ум и наивность, покорность и строптивость, жестокость и милосердие.
— Отзывай порубежцев из армии Тезара, — кивнул Адэр Криксу. — Прямо сейчас отправляйся в Градмир. Я переговорю с Троем Дадье. Он будет тебя ждать. Можешь идти.
Дадье, впрочем, как и любой другой сановник Краеугольных Земель, не опустится до личной беседы с плебеем, даже если этот плебей — высокопоставленная особа другой страны. Криксу не привыкать к субординации — семнадцать лет службы в армии Великого не прошли даром, а потому разговор с Троем через рядового чиновника не заденет его самолюбие.
Адэр посмотрел на Малику. Ей вряд ли посчастливится побывать в Тезаре или в каком-либо другом государстве, где превыше всего ценится чистота знатной крови. Он не может позволить, чтобы к его правой руке отнеслись с пренебрежением, как к протянутой руке прокажённого, а потому никогда не отправит своего старшего советника к Великому.
— Спасибо, что заступились за меня, — сказала Малика.
— Надоели склоки.
— Я не справляюсь и прошу найти мне замену.
— Этого не будет. Не хочу доставлять Совету удовольствие.
Малика принялась крутить пуговицу на манжете:
— Гюст сказал, что вы переселяете меня на свой этаж.
Адэр ослабил галстук:
— Переселяю. И что?
— Я не кобыла, которой без её согласия меняют стойло.
— Мой старший советник не может жить в нежилом крыле замка.
— Я переберусь в свою старую комнату.
— Если хочешь высокое звание старшего советника опустить до уровня прислуги, давай, перебирайся, — произнёс Адэр и покинул зал.
Часть 05
На кофейном столике лежал лист бумаги, испещрённый бисерным почерком. Глядя на него, Патрик Каналь сидел неподвижно уже битый час. Неужели мечты так и останутся мечтами? Неужели все планы рухнут из-за желания Великого хоть чему-нибудь научить Адэра, держа его вдали от Тезара? Наследник не желает заниматься государственными делами? Ну и что? Сколько подобных случаев сохранила история? На трон садились и более нерадивые правители. Им на помощь приходил Совет, брал бразды правления в свои руки и толкал страну вперёд.
Патрик тяжело поднялся и подошёл к окну, ощущая в ногах непривычную слабость. Взору открылась отрадная для души картина: покачиваясь в гамаке, Галисия читала книгу. Ветерок перебирал белокурые локоны. Резная крона деревьев оберегала нежную кожу от солнечных лучей.
Галисия подняла изумительные небесно-голубые глаза, опушенные густыми ресницами, помахала отцу. Патрик махнул в ответ, спрятался за бархатную штору и схватился за сердце.
Галисия… Изящная как лань, утончённая как аромат орхидеи. Многие сходились во мнении, что лучшей партии для Адэра не сыскать, а Великий молчал…
Патрик уже дважды отклонял предложения. Сначала к нему обратился высокопоставленный чиновник из Партикурама. Потом королева Габрила Ок’шер на балу во дворце Могана будто ненароком обмолвилась о своём третьем сыне, которому не терпелось обзавестись красавицей-женой. Намёк Габрилы был заманчив: его дочь — принцесса Маншера! Но она никогда не будет королевой. Патрик долго колебался. Желание увидеть Галисию на троне Тезара возобладало над сомнениями и не позволило возобновить беседу с Габрилой во время её следующего приезда.
Патрик встряхнул головой. Он извернётся ужом, пролезет в любую щель, но Галисия взойдёт на престол рука об руку с Адэром!
Тяжёлые шаги, прозвучавшие в просторном коридоре, заставили прислугу согнуться пополам. Патрик Каналь, провожаемый раболепной тишиной, покинул свой особняк.
Трою Дадье с трудом удалось скрыть удивление, когда дворецкий сообщил о прибытии редкого гостя. Патрик Каналь за всё время их совместной работы в Совете лишь единожды удостоил старшего советника своим визитом. И хотя встреча произошла лет десять назад, Трой хорошо помнил, что они расстались если не врагами, то уж точно не друзьями. Каналь надеялся наладить дружеские отношения между семьями, но Трой сумел отсеять шелуху лестных слов, и в душе остался лишь неприятный осадок.
Каналь застыл на пороге в ожидании приветствия. Дадье взглядом указал на стул и приготовился к проискам незваного гостя. Иного он не ждал.
Слова лениво нанизывались на нить пустого разговора. Обсудили погоду, последнее заседание Совета, поговорили о супругах. Время шло, а беседа продолжала витать вокруг да около. Трой не выдержал и с недовольным видом посмотрел на часы.
В тот же миг прозвучал вопрос:
— Вы не получали каких-либо известий из Порубежья, дорогой Дадье?
— Если вы вознамерились обсуждать Малику Латаль, скажу сразу — напрасно пришли, — без обиняков предупредил Трой.
— К нашему обоюдному сожалению, нам придётся поговорить, — твёрдо произнёс Каналь. — Я не хочу, чтобы новости просочились в кулуары дворца, минуя уши Великого. Я пришёл к вам, не как к старшему советнику, а как к другу Могана.
Трой взирал на гостя, зная, что ни одна черта лица не выдаёт его беспокойства, как не выражает интереса стеклянный взгляд.
Каналь поёрзал на стуле:
— Читали, что пишут в газетах? Мол, настали времена, когда любая посудомойка может давать советы королю. У наших посудомоек хоть какое-то образование. А в Порубежье? Эта девица даже в школу не ходила.