Страница 10 из 20
Адэр наблюдал, как советники читают договор с Тезаром. Одобрительно покачивая головами, передают бумагу дальше. Заседание превзошло самые смелые ожидания. Разум выводил рулады, а внутренний голос наперекор ему скрипел. Единство и взаимопонимание людей — вещь хрупкая и недолговечная. Что запоют мужи в следующий раз?
— Предлагаю объявить о постоянном нейтралитете Порубежья во всех международных конфликтах, — сказал Орэс Лаел и получил поддержку советников.
— Мой правитель! — произнёс Юстин. — Я могу взять слово?
Адэр кивнул. Если разговор вновь пойдёт о продлении полномочий судей, с графом придётся распрощаться. На служителей правосудия было плевать, но решение в запале высказано, и чтобы быть цельной личностью хотя бы в чужих глазах, менять свою позицию нельзя.
— В Порубежье царит беззаконие, — начал Юстин. — Своих законов нет. Чужих законов столько, что я сам в них запутался. Притом некоторые Указы Великого противоречат друг другу.
Советники одобрительно зашумели.
Юстин поднял руку и продолжил в тишине:
— От деда мне достался Законник Зервана. Грасс-Дэмор процветал, его опыт перенимали другие государства. Зачем нам изобретать колесо, когда оно уже в наших руках? Те законы, которые безошибочно работали при Зерване, после некоторой доработки безошибочно будут работать и в наше время. Да, я замахнулся на большое и трудное дело и прошу поддержать меня: сейчас голосом, потом участием, советом или подсказкой.
— Поддерживаю, — вдруг сказала Малика.
— Конечно, поддерживаете, — проговорил Орэс с ехидцей, — ведь рукой Зервана водила моруна.
Адэр нахмурился:
— Разве Зерван был женат на моруне?
— Нет, мой правитель. На протяжении четырёх веков советчицами династии Грассов были моруны.
Адэр сжал вспотевшие ладони. История повторяется. Отец сказал бы — дурной знак. Так сказал бы тот, кто отправил единственного сына в эту глушь и даже не потрудился рассказать о том, что наворотил в стране.
— Поддерживаю, — произнёс Адэр, и плевать, что остальные советники молчат.
Юстин поклонился и сел.
— Наш народ малограмотный, — сказала Малика. — Он ещё не умеет размышлять, и то, о чём мы говорили сегодня, он вряд ли поймёт. Необходимо хоть одно решение, которое будут обсуждать не газетчики, а люди. Я предлагаю вернуть наших граждан, отправленных на искупительные работы в Тезар.
— Поддерживаю, — кивнул Исаноха. — Они провинились перед Порубежьем и должны искупить свою вину здесь, а не на чужбине.
— Я говорю об амнистии.
— Опомнитесь! — воскликнул советник с яйцеобразной головой. — Мало нам забот, так мы ещё наводним страну отребьем!
— Мы говорим о гражданах нашей страны! — подал голос Кладэзь. — Многие из них не преступники, они всего лишь оступились, а помощники наместника, выполняя заказ на поставку рабочей силы в Тезар, превысили свои полномочия.
— Откуда вам это известно? — хохотнул Орэс. — Советник по вопросам образования — раб глупых слухов?
— В таком случае, я тоже раб, — тихо промолвил Исаноха.
— И я, — откликнулся Джиано.
Адэр растерялся:
— Совет не имеет права обсуждать слухи.
— Это не слухи, мой правитель, — произнёс Крикс. — В каждом селении есть доносчики, которые строчили наместникам о провинностях односельчан. Стражи жалели, а эти — нет. Раз в месяц приезжала искупилка, забирали всех скопом. Возвращались единицы. В Рисковый тоже приезжали, пока я не вычислил, кто пишет.
— Советник Ассиз! Это правда?
— Да, мой правитель.
Теперь стало понятно, почему Юстин Ассиз не хочет менять судей. Ошибки в вынесении приговоров, вероятнее всего, носили единичный характер. Безграничное беззаконие свершалось по приказу Тезара. Его Тезара. Его великой державы. Верится с трудом.
Адэр повернулся к Малике:
— Чья подпись стояла на приказах?
— Я не видела. Наместники обсуждали их на собраниях, но запрещали что-либо записывать.
Советники переглянулись и уставились в блокноты.
— Советник Ассиз, — проговорил Адэр. — Мне нужны личные дела порубежцев, отправленных на искупительные работы в Тезар.
— Хорошо, мой правитель, — ответил Юстин с толикой сомнения в голосе.
— Я передумал. Мне нужны все судебные постановления.
— Все?
— Да.
— За какой период?
— За двадцать лет.
Юстин попытался улыбнуться — выпуклые губы вымученно растянулись.
— Мой правитель, их тысячи. Я бы сказал: десятки тысяч.
— А я сказал бы, миллионы. — Адэр раскрыл записную книжку. — По моим подсчётам за последние двадцать лет из Порубежья исчезли одиннадцать миллионов человек, советник Ассиз. Вы и советник Силар поможете мне их найти.
— Суды каждые три года сдают дела в архив, — проговорила Малика.
— В мой архив?
— Да, мой правитель.
Адэр всплеснул руками:
— Просто замечательно! Вам осталось привезти недостающие документы, советник Ассиз. Завтра с утра приступаем к их изучению.
— Одиннадцать миллионов — это не шутка. Это пятая часть страны! — подал голос советник по социальным вопросам, возмущённо тряхнув вторым подбородком. — Надо в срочном порядке провести перепись населения.
— Появятся деньги, обязательно проведём, — отозвался Мави Безбур.
Юстин Ассиз прокашлялся в кулак:
— Мой правитель! Повторю перед Советом то, что говорил вчера вам лично. Если дать слабину, каждый преступник в стране проснётся. Амнистия, как и поголовная смена судей, позволит бандитам осмелеть и вылезти из нор. К ним примкнут все, кто считает себя ущемлёнными, все, кто решит отомстить за слишком суровый приговор. Их не сотни и даже не тысячи. Вы сами сказали — их миллионы. В большинстве селений по одному стражу. У нас нет обученных людей, нет денег, чтобы остановить волну преступности. А она будет, я в этом уверен.
— Прошу разрешить стражам порядка ношение холодного оружия, — выпалил Крикс.
— Советник Силар, — насупился Юстин. — Порубежье входит в содружество «Мир без насилия».
— Почему-то преступники об этом не знают.
— Ваш сарказм не уместен, — ввернул Орэс.
— Вы называете правду сарказмом? — огрызнулся Крикс. — Люди убивают чем угодно: ножами для чистки овощей, лопатами, камнем, голыми руками. Или это не насилие?
— Насилие, — согласился Орэс. — А вы должны придумать, как бороться с ним ненасильственным способом.
— Вы знаете, как борются с преступностью в странах содружества? — спросил Крикс.
— Вы главный страж Порубежья. Вы должны знать, а не я.
— Я знаю. Там поощряют доносительство. Там бывшим искупленцам два раза в год принудительно делают прививки, которые подавляют волю. А на дома наносят предупреждающие знаки, чтобы все знали, кто в них живёт. Там родственники преступника оплачивают его содержание в тюрьме, берут на иждивение семью пострадавшего и делают взносы в государственную казну, которые идут на нужды охранительных участков. Там на сто человек приходится один страж порядка. И это ещё не всё. Дайте мне эти законы, дайте людей, и я не заикнусь об оружии.
— Если мы разрешим ношение оружия стражам, охранителям, знати, сторожам и всем прочим, — проговорил Юстин с подчёркнутой вежливостью, — мы автоматически пополним список отвергнутых стран. Отвергнутые страны, к вашему сведению, существуют обособленно. С ними никто не имеет дела. Вы хотите и нашу страну обречь на одиночество?
— В мире без насилия мы уже одиноки, — сказала Малика.
— И это говорит та, кто предлагает освободить искупленцев от заслуженного наказания, — заметил Юстин.
— И в мире справедливости мы одиноки.
Орэс Лаел покачал головой:
— За красивыми фразами, как правило, прячется пустота. Особенно, когда эти фразы произносит государственный деятель.
— Вы хотите, чтобы мои люди жертвовали собой, защищая вас, но сами не идёте на жертвы ради них, — горячился Крикс. — Это и есть пустота ваших клятв и обещаний служить отечеству и народу.
— Ваши обвинения голословны, а требования безосновательны, советник Силар. Впредь подбирайте слова, — сказал Юстин.