Охота на охотника

К примеру, легкое внушение.

Да, девочка была менталистом, но юным, неопытным, что стоит слегка подтолкнуть такую в нужном направлении? Сделать чувства к Ветрицкому ярче, приглушив остальные.

...пусть оживает лишь рядом с ним.

Привыкает, что отныне весь мир ее - в нем лишь. А заодно...

...ее явно готовили.

К чему?

К представлению? Она, как супруга наследника древнего рода обязана была бы предстать пред императорскою четой. Кто ждет от наивной сельской девочки удара?

...память сопротивляется.

Она хранит свет и любовь, и растреклятые колокольчики. Еще аистов, что выплясывали в гнезде и трещали, трещали, запрокинув головы.

Первый робкий поцелуй.

- Вы мое счастье, - говорит Ветрицкий, и Элиза задыхается от избытка эмоций.

А Димитрия мутит от фальши.

- ...мне придется уехать, душа моя, - он целует бледные ручки. - Но скоро я вернусь и, полагаю, мы сыграем эту чертову свадьбу... я больше не готов ждать.

Это признание заставляет Элизу вспыхивать от стыда. И предвкушения. И сердце бьется часто-часто...

- Слушайся Катарину, - велит Ветрицкий. - Она тебе дурного не посоветует...

...он уехал и не вернулся.

Хмурый папенька.

Маменька в слезах и с платочком. Стешка, не скрывающая радости, и от этого втройне больно.

- Мне жаль, - отец отводит глаза. - Это был несчастный случай...

- Это было убийство, - Катарина слегка картавит. И говорит тихо, уверенно, и Лиза сразу верит ей.

- Кто?

- Стрежницкий.

Имя незнакомо. Оно колючее, гадкое, и Элиза повторяет его шепотом, пробуя на вкус. Имя вязнет на зубах. Имя... вызывает отвращение, глухую злость, до тошноты, до...

- За что?

- Цепной пес короны... он не сам... он лишь делал, что велят... не переживай, девочка моя. Ветрицкий о тебе позаботился...

...он и вправду оставил духовую грамоту, по которой Элизе отошло поместье и пара деревень, немалое денежное содержание и гарнитур из желтых алмазов.

- Он собирался делать подарок к свадьбе, - сказала Катарина, которая как-то сама собой осталась в семье, благо, положенное ей жалование Ветрицкий выплатил на десять лет вперед. - Вам бы пошло несказанно. Не стоит плакать. Вот увидите, жизнь сложна и непредсказума... полагаю, у вас будет возможность восстановить справедливость.

...эта мысль прочно засела в Элизиной голове.

Справедливость.

Ветрицкий ее заслуживает, потому что он самый лучший... был... за что убили? И кто? Она, конечно, не могла узнать сама, но Катарина, верная Катарина...

- Гнилой ничтожный человек. Во время смуты ему удалось выбрать верную сторону, - она теперь была подле Элизы денно и нощно, надежно ограждая подопечную и от матушки с ее безумною идеей немедля выдать Элизу замуж, а еще отнять алмазы, ибо у Элизы траур, а Стешеньке нужнее, и от самой Стешки, и от всех иных забот. - Он многое творил такого, о чем ныне говорить не принято... сказывают, он собственноручно удавил невесту...

- Свою? - спросила Элиза и поняла, до чего нелепо звучит этот вопрос.

- Свою... это очень грустная история... о любви и доверии... так уж вышло, что я знала несчастную Марену, и поэтому от души ненавижу Стрежницкого.

Стоп.

Вдох.

Выдох. И осторожно, не спеша, не разрушая тонкое полотно чужой, ожившей памяти. Катарина... ее лицо расплывчато, и сложно сказать, красива она или нет. И вовсе разобрать хоть какие-то черты. Голос и тот будто бы меняется.

Высокая?

Низкая?

Цвет волос, цвет глаз, все ускользает, будто бы Димитрий смотрит на нее сквозь закопченное стекло. Морок? Определенно.

- Мы были близки, как сестры... ближе, чем иные сестры...

...Стешка давече скандал закатила, что у Элизы платья лучше. Так ей из Арсинора привезли, по последней моде. Ветрицкий мерки отвез Ламановой, заказал гардероб для будущей жены. И сердце сжалось болезненно...

- Я ей говорила, что опасно доверять этому проходимцу... откуда он взялся? Появился вдруг... вскружил голову... уверил, что они будут вместе до конца жизни. Женское сердце слабо, сама знаешь...

И Элиза кивает.

Знает.

А еще болит оно, ноет.

- Она прошла с ним через многое. Она стала верной подругой. Была ранена, защищая его. Выжила, несмотря ни на что... а он ее удавил.

- Почему?

Катарина пожала плечами.

- Надоела... видишь ли, дорогая, мужчины не склонны ценить самоотверженных женщин. Она узнала о нем кое-что нелицеприятное. В последнем своем письме она говорила, что пребывает в сомнениях, что любовь в ней борется с чувством долга. Полагаю, он помогал смутьянам, представляясь верным сторонником короны...

- Это...

- Предательство. Да, но, возможно, она готова была бы принять его и таким... что поделаешь, любовь ослепляет...

...Димитрий согласился.

Еще как ослепляет, а уж приправленная изрядной толикой воздействия, вообще способна сделать влюбленного слепым, глухим и неспособным думать.

Девочку было жаль.

Немного.

- Полагаю, она попыталась воззвать к его совести, за что и поплатилась. Мне стоило немалых усилий выяснить ее судьбу. И да, я пришла в ужас... я желала не мести, но справедливости...

- И почему...

- Потому что к тому времени Стрежницкий успел прославиться. Как же, герой... о нем говорили, как о человеке самоотверженном, подающем пример слабым. И тут я. Кто бы поверил мне? Тому несчастному письму, в котором и доказательств не было, одни лишь намеки.

Теперь голос звучал ровно, а речь была тиха, убаюкивающа. И Элиза поддалась ей, она прикрыла глаза, почти засыпая.

- Ничего, деточка... я так ждала... мы все ждали... и время пришло... ты ведь поможешь мне? Мы восстановим справедливость...

...от памяти почти ничего не осталось.

Верно, время выходит, ведь мертвое должно остаться мертвым. А потому Димитрий торопится. Он листает дни, прослушивая беседы, которые сводятся к одному: девочку учили ненавидеть.

...воплощения зла.

...подлец.

Соблазнитель женщин. Бретер, вызывающий на бой лишь тех, кто заведомо слабее. Убийца на службе короне... как узнали?

Димитрий спросит.

Позже.

- Скоро уже... - Катарина стала ближе, чем родные, и пожалуй, лишь она одна понимала всю боль юной души...

...конечно, понимала. Она и не давала этой ране зарасти, наслаивая на одни чувства, другие. Это ведь просто, разжечь интерес до влюбленности, а ее выставить любовью. И плеснуть горя, отчаяния. Довести до грани...

- Ты должна принять участие в конкурсе, - Катарина держала Элизу за руку. - Это наш шанс...

...единственный.

...ведь она никогда не выйдет замуж, чтобы не опошлить память о Ветрицком.

- Куда тебе на конкурс? - матушка, впрочем, имела свое собственное мнение. - Ты посмотри на себя! Ты исхудала, вся потемнела, тебя и близко не допустят... а вот Стешенька...

- У Стеши нет дара, - сухо напомнила Элиза. - Это противоречит условиям. Что до меня, то я... вольна в своем выборе, даже если вы будете против.

...матушка обиделась и занемогла. Стешка устроила скандал, а Катарина наняла экипаж.

- Скоро, дорогая моя, скоро мы окажемся во дворце... но действовать придется осторожно... мой бедный брат слишком спешил, за что и поплатился... вот увидишь, у нас с тобой получится.

...память извернулась и выплюнула Димитрия. Он оказался вновь в тумане, непроглядном, густом, что войлок. Он трогал этот войлок, и пальцы проваливались в него, но сам Димитрий оставался на месте.

Неужели, заблудился?

Проклятье.

Он должен вернуться!

Туман молчал.

Должен... ради... Империи, которая вот-вот рухнет, потому что все думали, что заговорщикам нужна власть... она нужна, но не только она... менталисты сходят с ума чаще остальных. Проклятый дар, обратной стороной которого становится одержимость.

Туман все еще молчал.

Лешек! Он должен услышать... он должен понять... почувствовать...

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.