Новая Ева

Дорога становится все более тряской – я это чувствую всем телом. Мне знакомы все рытвины и повороты. Мы приближаемся. Наконец автомобиль замедляет ход. И останавливается. Мое сердце трепещет.

Механизмы, удерживающие меня в задней части автомобиля, стонут, когда Кетч открывает дверь и освобождает меня. Уже не так темно, как в тот час, когда меня разбудила мать Нина. Небо проясняется. Близится рассвет.

Я вылезаю, чувствуя хруст гравия под ногами. От этого звука мои губы дергаются в улыбке. Отойдя от автомобиля, я вдыхаю знакомые запахи жасмина, розы, василька, ландыша. Слышу щебет птиц и шепот струящейся воды, и это наполняет меня радостью.

Я приезжаю сюда уже много лет, с тех пор как впервые побывала здесь с Вивиан. Когда мы сели в машину, она сказала, что для меня нашли уединенный сад в реальном мире, где я могу побыть одна. Тогда мне было все равно, как он выглядит – да пусть хоть грязная канава, не беда. Голова шла кругом от одной лишь мысли, что нашелся клочок земли, который станет только моим. Но я просто обалдела, когда увидела цветущую лужайку с журчащим ручьем посередине.

Я спросила, с чего вдруг такой подарок, и улыбка не сходила с моего лица, пока я упивалась этой красотой. Похоже, Вивиан осталась довольна моей реакцией. Я была так благодарна, что обняла ее. Она позволила мне такую вольность и прошептала мне в волосы, что все это для меня. Все это принадлежит мне одной.

Мы бегали по кустам, резвились часами. Я и сейчас вижу, как мы играем в прятки и Вивиан улыбается. Я слышу наш смех, уносящийся к самым верхушкам деревьев. Никогда мы не были так близки.

Больше она сюда не приезжала, хотя я знаю, что в тот раз ее радость не была фальшивой или вымученной. Она была искренней. Вивиан запомнилась мне тогда доброй, дружелюбной и ласковой. Но потом она отдалилась от меня. Между нами как будто выросла стена, и Вивиан превратилась во властного тирана, осуждающего каждое мое движение. Наш единственный день, проведенный вместе, стал всего лишь воспоминанием, и я все чаще задаюсь вопросом, а был ли он наяву. Он так не похож на то, что происходит между нами сейчас.

Холли никогда не бывала здесь, но это объяснимо. Она не может функционировать на открытом воздухе в реальном мире. Капля – это ее предел.

Я открываю глаза и шагаю по лужайке, теряясь в сочной зелени, утопая в уюте запаха и плеска воды. Я подхожу к ручью и опускаюсь на землю. Воздух здесь кажется более насыщенным, влажным и росистым в медленно подкрадывающемся утреннем свете. Я вслушиваюсь в звуки, наблюдая за парящими над головой птицами. Деревья танцуют в ритме ветерка, рябь бежит по воде.

В Куполе у меня есть Капля, куда я могу сбежать ото всех. Я люблю сидеть там, над облаками, рядом с Холли. Здесь, на природе, я не чувствую себя затворницей, и во мне просыпается невероятная сила. В окружении такой красоты я думаю о том, что готова сделать все возможное ради спасения человечества. Сама природа вдохновляет меня на это. Здесь никто не обрезает заросшие кусты, как принято в Куполе. Вместо этого все растет и буйствует в свое удовольствие, по собственной воле. Порой мне хочется стать одним из здешних цветков. Розой, которой позволено быть розой…

Мать Нина, следуя за мной, присаживается чуть в сторонке. Она закрывает глаза, тоже растворяясь в благодати тихого утра. Как ей живется вдали от мира, в котором она выросла? Мне, наверное, проще: ведь я не знаю ничего другого.

Погруженная в раздумья, она хмурится, и морщины еще глубже прорезают лоб. Видимо, вспомнилось что-то из далекого прошлого.

– Спасибо, что привезла меня сюда.

Она кивает, не открывая глаз. Какое-то время мы так и сидим, пока она не прерывает молчание: – У меня для тебя подарок. – Она достает из сумки маленький сверток, упакованный в коричневую бумагу.

– Книга? – с волнением предвкушаю я. Мне всегда представлялось, что книг в этом мире не меньше, чем одежды в моем гардеробе в Куполе, и все они в моем распоряжении. Не могу сказать, что меня балуют книгами. Я знаю, что многое от меня утаивают, потому что большинство книг, что я читаю, написаны сотни лет назад – достаточно посмотреть на даты публикации. Мне еще не попадалось ни одной книги, написанной в последние лет семьдесят, а то и больше.

Однажды я спросила об этом. Хотелось узнать, в чем причина такого пробела в литературе. Естественно, во мне взыграло любопытство – ведь столько всего есть на свете, чего я не знаю. Вивиан сказала, что десятки лет назад технологии захватили мир, и потребность в печатной книге отпала. Собственно, вот и все объяснения. Я научилась быть благодарной за то, что у меня есть, и держу свои мысли при себе. Жадность – страшный грех, и я знаю, что не должна желать большего… и все же ощущаю всплеск радости, когда получаю что-то новое.

– Это не то чтобы книга… – говорит она.

– О?

– Ну, это просто… Открой.

Я смеюсь над ее растерянностью и нетерпеливо разворачиваю сверток.

– Что это? – Я осматриваю странный предмет. Чем-то напоминает ученическую тетрадь, хотя в черной кожаной обложке выглядит намного роскошнее.

Сжимая корешок, я листаю страницы, мельком просматривая, что там внутри. Сердце замирает, когда я вижу почерк.

– Это писала твоя мать, – тихо произносит мать Нина.

Я снова открываю первую страницу, и к горлу подступает ком.

Коринна Уоррен: Письма моей девочке.

Ты меня еще не знаешь, но я твоя мать. Возможно, ты захочешь называть меня не матерью, а мамой, мамочкой или мамулей, но, что бы ты ни выбрала, для меня этого будет более чем достаточно. Я жду не дождусь, когда смогу услышать, как ты зовешь меня. Мне не терпится увидеть, как ты растешь. Но больше всего на свете я хочу взять тебя на руки и знать, что ты в безопасности.

Моя жизнь будет полной, когда ты придешь в этот мир, и мы будем вместе – я, ты и твой отец, – а до тех пор пусть останутся эти письма от меня к тебе, от матери к ребенку.

– Почему я не видела этого раньше? – спрашиваю я.

Лицо матери Нины задумчивое, но суровое. – Гораздо важнее то, что они у тебя сейчас, Ева. Пожалуйста, помни, не во все битвы стоит ввязываться, и тем более не в те, которые начинаются из лучших побуждений.

Я опускаю взгляд, пробегаюсь пальцами по строчкам, написанным моей матерью. Словам, обращенным ко мне. Я могла бы сейчас же прочитать все эти письма залпом, думая о том, как ее рука скользила по странице, пока она мечтала о нашем будущем. Я могла бы впитывать каждую мелочь, узнать, кто она и чего хотела для меня, размышлять о том, что ей удалось осуществить. Но я не хочу торопиться, мне хочется смаковать единственную осязаемую вещь, связывающую нас. Одного параграфа пока достаточно. Я прижимаю тетрадь к груди и держу ее. Так я чувствую себя более цельной и наполненной.

Я беру руку матери Нины в свою, поглаживая ее тонкую морщинистую кожу. Пусть она не моя мама, но она здесь, рядом, и заменяет мне ту, которой нет.

День начинается совсем не так, как я ожидала, но я рада такому началу.

Проходит время, пока я наслаждаюсь видами, теплом руки матери Нины и зарождающейся надеждой при мысли о том, что меня ждет.

В кои-то веки все кажется настоящим.

9

Ева

На обратном пути я засыпаю в машине. Еще бы: подъем ни свет ни заря, возбуждение от поездки, да еще такая лавина чувств нахлынула во время прогулки.

Вернувшись к себе в комнату, я первым делом открываю тетрадь с письмами, перечитываю первый абзац, покрываю страницу поцелуями и прячу свое сокровище под подушку. Мне ужасно хочется продолжить чтение, но времени нет. Вот-вот должны прийти Матери, чтобы подготовить меня к следующей встрече, и я не хочу, чтобы они видели тетрадку или говорили о ней. Пока. Интересно, знает ли Вивиан о том, что письма у меня? Хотя, конечно, наивный вопрос: она знает все. Но имеет ли это значение? Есть о чем подумать, но не сегодня. Мне вручили неожиданный подарок от мамы. Старая мудрая мать Нина во многом была права, когда говорила о том, куда лучше направить мою энергию. Меня распирает от волнения при мысли о том, что я скоро вернусь к письмам моей мамы, но сейчас я должна сосредоточиться на предстоящей встрече с претендентом номер два.