Страница 4 из 15
Нет, это случилось с ней не от жадности, она не была жадной или любительницей золота. Это был шок от неожиданности. Некоторое время она сидела на треноге пораженная, а когда немного пришла в себя, решила посчитать, но передумала. Такие монеты она видела в музее, поэтому в том, что они настоящие, она не сомневалась. Когда немного успокоилась, вернула монеты на прежнее место. После нескольких неудачных попыток, она все-таки смогла завязать кисет, как было, и положила обратно в ларец. Потом она взяла одну баночку и осторожно открыла ее, в ней до половины была насыпана белая, очень мягкая пудра с нежным ароматом. Она сразу же вспомнила слова дедушки Георгия: не трогай порошок! Нинико сразу закрыла баночку и положила ее на место. Теперь она взяла вторую баночку, на которой сверху была изображена ранее где-то ею виденная кисть руки и незнакомое растение. Она заглянула и увидела желтоватый порошок, похожий на сахар. Девочка сочла это сахаром, любопытство взяло свое, и она мягко ткнула в него пальцем. На пальце почти ничего не осталось, возможно, только крошечная частичка пыли. Приложив палец к языку, она даже не почувствовала вкуса, он не был сладким, ни на что не был похож, и девочка закрыла его. Не заглянув в третью и четвертую баночки, она закрыла шкатулку на замок и положила обратно в сундук. Нинико достала несколько книг. Одна была написана на французском языке, вторая на английском, а третья – на древнегреческом. Четвертая была написана от руки по-грузински, и девочка сразу же подумала, что ее, должно быть, написал дедушка Георгий. Она достала и книгу с красным переплетом, лежавшую под ларцом. Она оказалась тоже грузинской рукописью. Взяв эти две книги, девочка положила остальные в сундук, закрыла его и только тогда заметила, что забыла положить кинжал. Она опять открыла сундук, положила кинжал с поясом и закрыла. Две книги и фарфоровую банку, в которой лежали ключ и письмо, она взяла с собой. Когда Нинико вышла во двор, у калитки она увидела дедушку. Сразу же мелькнула мысль, что дедушка не должен был видеть эти книги. Нинико быстро взбежала по нескольким ступенькам и вошла в дом. Книги и банку она спрятала в шкафу в своей комнате, потом вышла к нему на встречу. Дедушка Ладо возвращался из магазина с продуктами. Она взяла у него сумки и отнесла на кухню, дедушка пошел за ней. Он выпил воды из кувшина и сказал:
– Завтракай без меня, я еду по делу в город, вечером вернусь на автобусе.
Он поцеловал ее в лоб и вышел во двор.
Через некоторое время у Нинико возникло странное чувство, она ощутила недомогание, но не могла объяснить, что с ней было. Болеть вроде ничего не болело, но в глазах был туман, и голова кружилась. Она подумала, что это от волнения. Девочка прилегла на кровать и закрыла глаза. Сразу же в голове все закружилось: потолок, дверь, стол, шкаф, – все кружилось вокруг нее. Испугавшись, она открыла глаза, но ничего не изменилось, все еще кружилось вокруг нее даже быстрее прежнего. Она стала учащенно дышать, началось сильное сердцебиение. Некоторое время она лежала одурманенная, стараясь привыкнуть к этому состоянию. Она уже испытывала нечто похожее, когда у нее была высокая температура, но лишь несколько секунд, а сейчас у нее температуры не было. И к тому же это головокружение началось у нее абсолютно неожиданно. Через некоторое время это прошло, но начались страшные видения, и она в испуге закричала. Она видела маму. Ей ясно виделись ее роды, она видела собственное рождение из утробы матери. Она наблюдала за всем и испытывала боль, которую ощущала вместе с матерью. Она видела, как появлялась из тела матери, и кричала вместе с ней. Она увидела свое рождение и услышала свой еще слабый плач, когда оказалась в руках акушерки. Происходило чудо, но все было видно четко и ясно. Она узнала и эту акушерку, которая первая взяла ее на руки, тетю Дарико, близкую родственницу матери. Она видела, как акушерка и повитуха перерезали пуповину, вытерли и залепили пластырем. На это она смотрела уже более спокойно. Через некоторое время ребенок успокоился, и она тоже успокоилась. Больше ничего не было видно, как будто остановили кадр, и она только плыла в тумане молочного цвета. Она лежала одурманенная, ничего не чувствовала и ничего не видела.
Вдруг у нее снова потемнело в глазах, как будто туннель всосал ее и с огромной скоростью помчал в темную глубину. Она так испугалась, что у нее вырвался крик. Неожиданно из тоннеля она вырвалась на свет и оказалась на дороге, окруженной зеленью, с одной стороны от нее была гора, с другой – овраг. Впереди Нинико увидела маленький автобус, который объехал ее и сорвался в овраг.
– Мамааа! Папааа! – исступленно кричал ребенок.
Она видела, как автобус летит в овраг, видела ошеломленные глаза родителей. Увидела их последние вздохи и смерть. Потом сбежала в овраг, сама вошла в разбитый автобус, прошла между погибшими, подошла, приласкала, попрощалась и вернулась назад. Возле дверцы умирающий соседский мальчик цеплялся за руку матери, которую уже оставила душа. Она и его погладила по голове. Мальчик успокоился, закрыл остолбеневшие от ужаса глаза, и лицо у него успокоилось. Как только она вышла из автобуса, ее вновь окутал мрак, и она оказалась в туннеле, по которому пролетела с огромной скоростью. Она видела лучи света, которые быстро приближались к ней. При каждом ее крике рядом пролетал луч света. Она вновь оказалась окруженной ослепительным светом, теперь у подножья горы, откуда смотрела на долину реки. Она увидела своего брата Миндию. Он отделился от товарищей и бежал по крутому склону. Она ясно видела, как он поскользнулся на камне и сорвался в овраг. Нинико с трепетом последовала за ним. Видела искаженное лицо Миндии, летевшего на камень своей смерти. Он упал на край большой глыбы, и через несколько секунд из его тела вылетела душа цвета сероватого индиго.
Нинико кричала, глядя на этот ужас, но не слышала своего голоса, она смотрела на любимого брата, паря в воздухе.
Видение снова исчезло. Она почувствовала прикосновение руки и тяжело открыла глаза. Увидела дедушку.
Несколько секунд она смотрела бессмысленно, потом пришла в себя.
– Дитя, доченька, что с тобой?! – испуганно причитал несчастный старик.
Нинико ничего не смогла ответить деду и снова закрыла глаза. Когда через некоторое время снова глаза открыла, дедушки не было видно. Видимо, он побежал за помощью к соседям. Оказывается, на счастье, он опоздал на городской автобус и поэтому вернулся домой. Когда Нинико снова пришла в себя, дедушка стоял рядом с ней обеспокоенный, а рядом тетя Нино, которая, оказывается, успела приехать из соседней деревни. Она рассмотрела лица врача и двух соседок. Их присутствие ее не обрадовало. Долго спрашивал врач, что с ней произошло, но она не отвечала. Нинико только спросила, который час и не пора ли ей в школу. Ее успокоили, сказав, что занятия давно закончились, об этом не нужно волноваться. Доктор всех заверил:
– Это возрастное, бывает в подростковый период и скоро пройдет. Завтра отвезем ее в Душети, там тоже проверим, возьмем анализы, чтобы убедиться, что ничего серьезного нет.
Через несколько дней подтвердилось, что ребенок абсолютно здоров. А через неделю эту историю все забыли.
Нинико никому не сказала о том, что с нею было. Вскоре она смирилась со своим положением, но часто вспоминала слова матери:
– Из всех женщин в роду Ликокели ты самая красивая и талантливая и будешь самой счастливой из всех. Ты столько прочтешь, поймешь и узнаешь на этом свете, сколько не знают все хевсурские женщины, вместе взятые!
Нинико хорошо помнила материнские «лепешки судьбы», которые та пекла на каждый Новый год. Она сама смотрела, не переводя дыхания, поднимется или нет поверхность ее лепешки в печке. Когда ее лепешка поднималась, она от радости бегала по дому и всех целовала. Это было самым большим счастьем в доме – видеть блестящие глаза Нинико. Ее подбадривали обещаниями, что она будет самой счастливой женщиной в Хевсурети.
В тот год, когда Миндиа погиб, его лепешка не поднялась. Мама успокоила его, мол, огонь виноват. А мальчик сказал, что это его судьба. Нинико хорошо помнила эту историю. Тогда Миндиа отвел ее к огромному камню, который был встроен в изгородь и сказал: