Страница 5 из 15
– Нинико, когда я выросту, я выну этот камень и достану из-под него оставленный для нас подарок, но если мне не судьба это сделать, то вместо меня это должна сделать ты.
И это тоже ясно запечатлелось в ее памяти, хотя тогда она не знала ни историю этого камня, ни того, существовал ли на самом деле для них какой-нибудь подарок или это был только плод фантазии брата. Она вспомнила эту историю в подробностях, когда в своих видениях увидела гибель Миндии, и постаралась разузнать историю этого камня.
В Барисахо их дом стоял на краю деревни, около склона горы (он и сейчас там стоит). Как говорит дедушка Ладо, этот дом построил дедушка Георгий на месте башни, фундамент дома защищен от оползня. Даже по современным меркам, в масштабах Барисахо это был большой дом, с хорошим двором и вспомогательным помещением. Со стороны склона горы в изгородь действительно был встроен огромный камень, который был частью скалы и только треть которого была во дворе, а остальная часть снаружи. История этого камня казалась всем настолько древней, что если бы не была связана с именем деда Георгия, кто-нибудь окрестил бы ее наследием Средневековья. Многие считали эту невообразимую историю древнейшим сказанием, в котором такое огромное количество зашифрованных тайн, что невозможно найти ни начала, ни конца. Вроде и знакомые места и имена упоминаются в ней обычные, но суть ее немногие могут понять. Этот камень так органично вписывался в изгородь, как будто она была построена с его учетом, хотя за много лет до него существовали и дом и изгородь. Правда, она несколько раз переделывалась и обновлялась, однако камня, как реликвии, никто не касался. Его называли камнем деда Георгия. Если старики довоенного времени хотели рассказать о чудесах своей эпохи, они обязательно вспоминали об этом камне. Эта история, конечно же, была уже искажена временем, как и все старые истории, о которых уже не скажешь точно – это легенда, сказание или реальное событие? То же произошло и с историей этого камня. Хотя свидетелей уже не осталось на этом свете. Дедушка Ладо помнил ее лучше всех, хотя тоже по рассказам других, но он мог рассказать ее более детально и последовательно, чем другие.
– Этот камень дедушка Георгий один перенес на это место, вон с той лужайки, что у подножья горы, – начал рассказывать дедушка Ладо и указал рукой на подножье горы в конце сада. Эту историю он так всегда начинал.
– Это произошло после того, как вся деревня вместе с приглашенными из другой деревни не смогли сдвинуть этот камень с места.
Нинико удивленно, с подозрительностью смотрела на деда, не обманывает ли?
– Да, радость моя, сорок человек пытались его переставить, но и с места не смогли сдвинуть. Потом мой дед разделил их на три группы, приставил к ним женщин и детей. Поговорил с ними и дал задание петь и кричать на разные голоса. Было несколько звуков, которые они должны были последовательно издавать. Такая была картина, что если бы кто-нибудь посторонний посмотрел, подумал бы, что все они сошли с ума. На глазах у всей деревни дед заставил столько людей кричать и петь, и снова кричать, и они стали кричать так, что могли оглушить человека, а дедушка Георгий толкнул камень и покатил его. Он катил камень, как мяч. Пока они кричали, дед перекатил его через все то поле и через наш сад и подкатил туда, где было подготовлено место. Так он выиграл спор и оставил всех в изумлении. Когда люди собрались вокруг него, чтобы поздравить, он сказал, что таким образом в Египте строили пирамиды. Если вы слышали про иерихонские трубы, они тоже были использованы для этого. Дедушка Георгий выиграл спор на застолье, и вся деревня пировала после этого. Повеселилась от души.
На второй день был праздник Ломисоба, и эта история разнеслась по всей Пшав-Хевсурети и на долгое время стала темой для разговоров. Некоторые говорили, что дело в волшебстве Георгия, некоторые, что камень передвигал дух Хогаи Миндиа. А иные болтали, что никто ничего не передвигал и этот камень и раньше был там. Ну, доченька, представляешь таких людей?
– Дедушка, а зачем деду Георгию был нужен этот камень? – с удивлением спросила Нинико.
– Во время больших дождей или весной, во время таяния снега, под горой образовывалась ложбина и вода текла именно к нашему двору. Вот дедушка и перекрыл эту ложбину и направил поток в другую сторону. Сейчас, ты сама видишь, вода течет сначала в сторону сада, а потом вниз. К тому же, по-моему, он что-то спрятал под этим камнем. Странным человеком был мой дед, чудеса придумывал и совершал.
После этих слов деда Нинико вспомнила слова брата и подумала, не спрятал ли и правда что-нибудь дедушка Георгий под этим камнем. «Придет время, и я обязательно откачу этот камень и посмотрю», – подумала она. А дедушка Ладо продолжил рассказ.
– Вскоре после этой истории его взяли большевики. Он заранее знал, что его арестуют, но ногой не ступил из дому, бежать не пробовал. В то время многие бежали от коммунистов, прятались в Верхнем Хевсурети, и где только еще не прятались. Некоторые даже с оружием защищались.
– Дедушка, а почему дедушка Георгий не убежал и почему его арестовали, в чем он провинился?
– Да ни в чем! В чем он мог провиниться? Он ведь был целителем. Знаешь, мелкие людишки всегда боятся настоящих мужчин, а очень умных – вдвое сильнее, потому и предают их. К тому же история с этим камнем, оказывается, дошла и до Тбилиси и, наверное, не обрадовала кого-то. Большевики и так косо смотрели на него после того, как он вернулся из-за границы. К нему шло множество народа, кто лечиться, кто за помощью, а кто за советом. Он говорил так: человек для человека лекарство, а кровь лечится кровью, ну кто вылечит, если не человек? Кто отвернется от Пшав-Хевсурети и будет служить большевикам, должен быть отвергнут общиной. Поэтому коммунистам Георгий и не нравился.
– Почему же он не убежал? – настойчиво спрашивала Нинико.
– Не знаю, моя девочка, я же говорю, что мой дед был странным человеком. Ни перед коммунистами, ни перед кем другим он не склонил бы головы. Он был настоящим мужчиной и знал себе цену. Он лечил людей прикосновением руки. Сколько человек благословляли нашу семью и наш род. Я верю и в то, что в Сибири он и конвоира убил бы, и других отправил бы за ним, если бы нужно было. Я тоже думаю, что он отправился в Китай, он ведь там уже бывал до этого. Дедушка Георгий не дал бы коммунистам себя убить. Мой отец рассказывал, что редко видел своего отца, но когда видел, тот сажал вокруг себя больших и маленьких и рассказывал тысячи интересных историй. Он говорил так: мы, наш род, даже перед царями не склоняли головы как свободный народ. Мы потомки пховских жрецов, и в нашем роду были даже женщины-жрицы каджей (леших), которым беспрекословно подчинялись мужчины Пхови. Кто сравнится с нами хоть именем, хоть знаниями, хоть вылеченными больными людьми или спасенными в горах и на равнине? И, правда, доченька, в нашем роду все были учеными людьми. Вот и мой отец был врачом, и его дяди. Только я стал учителем.
– Дедушка, а когда существовали женщины-жрицы и что они делали? – не отставала Нинико.
– Ты же знаешь, что такое «сцорпроба»6. Так вот, это правило было введено жрицами. – Дедушка Ладо ненадолго замолчал и посмотрел в небо, затем печально продолжил:
– Эх, дочка, чем стать учителем, лучше было бы перенять мне от деда историю нашей земли и тайное истинное знание, чем получать те же знания, которые мне дали в институте. Всегда старались, чтобы мы забыли пховское учение, традиции и обычаи. Ведь сила Грузии всегда опиралась на силу гор.
Старожилы говорили мне, дочка, что мой дед был единственным оставшимся в Хевсурети из тех, кому передали древние знания. Он был единственным, кто мог одним взглядом открыть тайную дверь любой крепости. Все древние тайны, которые остались в Хевсурети, объяснить мог только он. Ведь мы из рода Хогаи Миндии, древнейшие из древних, лучшие из лучших. Нам было поручено во время любой беды, чего бы это нам ни стоило, спасать род пховцев. Люди хорошо знали о самоотверженности нашей семьи и рода в целом, знали, что мы никогда не оставляли ни одно село во время чумы или другой эпидемии. Когда все убегали, мы шли помогать людям, поэтому во всех общинах нас любили и уважали. Ну и мы с помощью своих знаний возвращали эту любовь людям. Наших женщин называли Ашекали и Самдзиварис-кали, они знали все тайны нашего рода и должны были хранить их. Когда надвигалась какая-нибудь беда, в первую очередь заботились о них, сторожили или прятали где-нибудь, поскольку только им доверяли продолжение и спасение нашего рода. У нас в роду никогда не было кровного врага. Так заботились о нас все. Вот такие у нас были предки, – гордо и печально сказал дедушка Ладо и продолжил:
6
Сцорпроба – Институт побратимства между девушкой и парнем, дающий им возможность общения в условиях строгой морали Хевсурети.