Страница 15 из 18
***
Кладбище печально растеклось по сухому пригорку. Могилу Захарова Василия, нашего деда, мы нашли быстро. Поставили пышный букет роз. Жестоко всё-таки мы обкорнали кусты в кадушках, как бы не попало от бабули. Постояли, помолчали. Я протёрла и без того чистый портрет на новом мраморном памятнике. Широко расставленные, ясные, улыбчивые глаза смотрели словно поверх наших голов, куда-то в сторону. Проследила взгляд - колхозное поле, тёмная рать могучего леса... Бесконечный простор, а за ивовой полосой - до боли родная синева Белой.
Бабуля поливала кусты роз, лишившиеся всей красоты. Сухо сказала: "Ужинать!" Стас хотел дурашливо отдать честь, но передумал.
Блины были просто объедение. Даже без любимого смородинового желе. К ним выставлен кисель. Стас, конечно, ничего не понял, объедался и мечтал о поваренной книге, которую он напишет по бабушкиным рецептам.
Ночью, следя за игрой лунных теней на стене, я думала: отчего же плакала похожая изнутри на стальную конструкцию в папиных чертежах тётя Таня?
Неси меня, Белая...
- Олька! Олька!
Отчаянный такой шёпот, будто кто-то на помощь зовёт.
Я очумело потрясла головой. Сон, что ли?
- Олька!
- Машуня?.. Я щас.
Сползла с дивана и в два бесшумных прыжка подскочила к окну.
- Олька... - подружка задыхалась от слёз и гнева. - Олька, мамка домой вернулась... Только что. Дядя Павел подвёз. Без Криськи-и-и...
Холод побежал от босых ступней до макушки с бигуди.
- Что случилось? Кристя... она жива?
- Дура! Все вы дураки!.. Оставила её мамка в больнице! - девочка уже не плакала, а стонала, катаясь лбом по подоконнику. - Кристи-и-ночка... Маленькая моя... Знала же, что нельзя матери дитю доверить. А всё врачи: с ребёнком едут только родители! И ещё Светка в город уехала... Доказать некому...
- Тихо, Машуня, тихо! - я перемахнула подоконник и потянула подружку в беседку.
- Олька, если с Кристей что случится...
- Ничего с ней не случится. Там же врачи, медсёстры.
- Нет, ты совсем дура или прикидываешься? Её ж ни на минуту с рук отпустить нельзя. Во сне может голову запрокинуть и слюнями захлебнуться. Я иногда всю ночь с ней сижу... так и спим сидя. Олька... помоги мне Криську домой вернуть... Это вы со Стасом виноваты! Придурки! Больного ребёнка в реке искупали! - Машка даже оскалилась от злобы. - Поможешь? Нет, так я сейчас пешком в город пойду... я им всем покажу...
Я протянула руку, но подруга ожесточённо оттолкнула её.
- Машенька, утром на автобусе поедем...
- У-утром?!! А не помнишь, что сама про случай в больнице рассказывала? Приедем утром, а Кристи... может, её уж больше нету-у...
Тут и меня заколотило. Да, был такой случай у нас в городе. Увезли малыша в инфекционную больницу. Бабушку домой отправили. Родители вернулись за полночь, поехали в Сангородок. В больнице дверь не открыли, даже не поговорил никто. Охранник полицию вызвал, чтоб не стучали. Родители до утра под окнами бродили. А потом подъехала машина и вынесли носилки, закрытые одеялом. Только через три часа, когда явилось начальство, мать с отцом узнали, что на носилках был их мёртвый сын. Об этом в газетах писали. Суд был.
Я схватилась за голову. Не из-за Криськи, из-за подружки. Так вот чего смертельно боится Машка! Ну кто ж тянул за язык-то? Да разве могла я подумать, что оловянный солдатик Машуня такая впечатлительная? В отчаянии скрутила полы пижамки, так что образовались жгуты и отлетели две пуговицы. Приснилось однажды: работаю звонарём на церковной колокольне, запуталась в верёвках, дёргаю их, а вместо благовеста бухает набат. Хочу остановиться, а колокола сами гудеть продолжают. Вот и сейчас... что делать?
- Машуня, посиди здесь. Я Стаса разбужу. Поедем за Кристей. То есть поплывём. Дорога-то крюк по деревням даёт, а мы её рекой спрямим. Часа через три доберёмся. Кристинка только глаза откроет, а тут мы... тут ты... Я щас.
- Не копайся долго. Ой, чё-то тяжко мне... - Машка прилегла на низкую лавочку. В смутном лунном свете её губы были совсем чёрными, от хрипловатого дыхания вздымались обтянутые футболкой рёбра.
***
В кухне пахло корвалолом, стояли жестяные коробки с сушёными травами. Бабушка перед сном лечила свою память о погибшем Василии. На руку это мне. Да, то, что задумала, называется безобразие. Но иначе нельзя.
- Стас, поднимайся. На лодке поплывём. К Криське в больницу. Одевайся теплее.
Брат в сонной тупости поморгал глазами, но лишних вопросов не задал. Покосился в сторону бабушкиной комнаты. Я успокаивающе кивнула головой.
- Хавчик-то захвати... - только и попросил.
Двумя тенями выскользнули из дома.
- А Машка?
- Без неё. Похоже, с сердцем не всё в порядке. Лежит в беседке. Записку ей написала, чтоб не тревожилась и ждала нас с Кристей.
- Ты чё, Ольга? Кто ж нам её отдаст без Машки?
- А с Машкой кто нам её отдаст? Не очкуй, до больницы доберёмся, там видно будет. Держи...
- Нагрузила злая Олька бедного Стасика, - попробовал пошутить брат, но к моему удовольствию быстро заткнулся.